Они вернулись в парадняк, но остановились в стороне от остальных. Дик пьяно привалился плечом к стене и с мрачной многозначительностью произнёс:
После «лета любви» в Калифорнии и Вудстока ничего кайфового в мире не было. И уже не будет. Тем более в совке.
О чём шла речь, Сва имел смутные представления и спросил о другом:
А по жизни ты что ищешь?
Вместо ответа Дик ни с того ни с сего начал рассказывать про какую-то герлу:
У неё что фейс, что брэст полный улёт. Хайр классный, бек-сайд до крезов заносит. Кисанёшся разок и заторчал. Я был от неё в коме недели две, пока она не свинтила. Фрилав давила, я сразу не просёк он опустил глаза, но тут же овладел собой и ухмыльнулся: В системе так, старик! Не жмись особо с герлами. Хочешь, скан-тую тебя с одной чувихой. Сайзы умат! Можешь клёво к ней пристроиться. А то у нас тут, вообще-то говоря, одна криватень тусуется.
Сва смущённо пожал плечами:
Я бы не сказал.
Ну, а чё ты тогда с ними паришься? Повторяю тебе, как фрэнду, забей на Лави и расслабься. Наши при тебе давно кисляк давят.
Сва едва сдержался, чтобы не крикнуть: «О ней при мне молчи! А то фейсану тебе разок, как френду, чтобы не лез не в своё дело!» Но вместо этого вяло отговорился:
Сначала герлице нужно в глаза хоть немного заглянуть, по душам поговорить.
Брось эти понты! Душа, или что там у них, у любой герлы сходу открывается вот этим, он сделал выразительный жест рукой. Учить тебя что ли?
Учить чему? Мы не в скуле, я разных девиц повидал. Мне совсем другое нужно, прервал его Сва.
Йесненько Дик как-то странно усмехнулся. Значит, ты такой?
Такой, он не нашёлся, что сказать, поёжился от холода, помахал всем рукой и выскочил из парадняка.
Не раз потом вспоминал Сва этот разговор и сигарету с травкой:
Понятно, Дику жизнь давно опаскудела. К тому же он понтярщик. Такая открывалка работает лишь там, где и открывать нечего. Но дурь это серьёзно, это отмычка уже от мозгов, чёрный ход в самую душу.
ОтколНесколько дней по городу растекалась холодная оттепель. Растаяли лужи, крупные капли висели на ветках, лоснились от влаги последние кучи листьев, оставленные дворниками на бульваре. В один из вечеров, когда Бор который раз пел то по-французски, то по-русски песню Холидея «Ворота тюрьмы», когда из угрюмого задверья в парадняк вползали сырые туманы, холодной испариной оседали по стенам, стыли на полу и проникали под одежду, когда все ёжились от неуюта, задумчиво рисовали на стенах пацифики, простуженно чихали, наперебой сморкались и словно чего-то ждали, в подъезд вошёл Откол. Он потянул в воздухе носом, перекосил лицо, словно от жестокой боли, крикнул «Слушай, народ!» И истошно, надолго закашлялся.
Ну, и в чём фенька? спросила Точка, всегда готовая рассмеяться и всех рассмешить.
Хочу прочесть вам одну придумку. Называется «Откашлялся». Он размотал толстый шарф, вынул из протёртого до мездры чёрного кожаного пальто бумажку и начал читать: «Известный артист комического жанра вышел на сцену, улыбнулся, открыл рот и негромко откашлялся. В зале вежливо зааплодировали. Тут он откашлялся ещё раз, погромче. Подождал, пока стихнут приветствия, и закашлялся сильнее. Зрители принялись по привычке смеяться. Тогда артист начал кашлять непрерывно, с натугой, хрипом, слезами и покраснением лица. Народ зашумел, засвистел, потом заорал, затопал. Артист всё кашлял. Никто уже не смеялся. Наконец, все начали, стуча сиденьями и возмущённо крича, покидать зал. Комик обвёл уходящих мутным взглядом, покачнулся, кашлянул напоследок и скончался».
Откол кашлянул пару раз, картинно вынул носовой платок, развернул на пол-лица, шумно вздохнул и опять положил в карман:
Ну, как?
Забавно, хмыкнула Глори. Под Хармса сделано.
Не понял юмора, недовольно уставился на него Бор, замотанный вокруг головы серым пушистым, похожим на женский шарфом.
Откол ничуть не смутился:
Если текст вам не покатил и кашлять никому не расхотелось, предлагаю оттянуться по-другому. Сейчас мы сделаем для себя немного музыки. Делимся по способностям и тембру. Одни кашляют, другие сморкаются. Басом, тенором, фальцетом, кто как может. Мне на это начхать, он театрально чихнул, я займусь режиссурой. Начали! Горловые партии солируют. Можно кашлять дуэтом, можно трио. Потом вступает хор носов, затем опять кашельники.
Народ хмыкал и хихикал, слушая объяснения Откола. Все были явно готовы к спектаклю.
Народ хмыкал и хихикал, слушая объяснения Откола. Все были явно готовы к спектаклю.
А чихать можно?
Если кто умеет нелажово, то вперёд! Мне лично слабо.
Со второй попытки получилось нечто забавное. Трое попеременно кашляли, остальные, зажав носы и выпучив глаза, вразнобой трубили на весь подъезд.
Вэл дан. Теперь пауза, накапливаем рабочий материал и ждём ценителей. Но помните, друзья мои, мы работаем в коллективе. Меньше самовлюблённости. Каждый должен понять идею и дать ей яркое личное выражение. Всё должно быть предельно жизненно, должно убеждать
Где-то вверху громыхнула дверь лифта.
Попробуем под блюз, прогнусавил Потоп, не отрывая платка от носа.
Лучше на мотив «Эй, ухнем!» хохотнула Точка.
Всем убрать смайл! Откол хлопнул в ладоши и обвёл труппу сердитым взглядом.
Со слезящимися от смеха глазами все ждали лифта и тихо пробовали силы. По углам звучали репетиции. Бор выделывал нечто неслыханное с помощью своего носа.
У тебя талант просто выдающийся, аграмадный! не выдержала Ни-ни и сделала ему пальцами «носик».
Не выпускай пары, старик. Ты начнёшь, довольно улыбался Откол.
Тут же послышались хохочущие вскрики:
Бор станет солистом ансамбля «Горлонос», новой рок-звездой.
Мы объедем с гастролями весь мир.
И всем утрём нос.
Хлопнула дверь лифта, и в подъезде появилась пожилая пара.
Уан, ту, гоу ит! прошептал Откол и театрально чихнул в пол. Бор громко, старательно начал. С обеих сторон его принялись обкашливать две герлицы, к ним неуверенно, но басовито присоединился Потоп. Жильцы остановились на полпути, недоумённо всмотрелись в молодые лица с красными носами и безумными от еле сдерживаемого смеха глазами.
Мань, гляди! Они все чеканутые. Напились штоль? помотал головой тщедушный мужичонка.
Во! Опять собрались, раскашлялись. Ещё заразят чем, дёрнула его к двери крепколицая жена. Кто их, чертей, знает?
Тут вступила группа с носовыми платками и выдула несколько коротких мучительных аккордов. Их сменило энергичное соло Бора и нестройный кашель аккомпанемента.
Не пойму, хулиганят што ли? голос женщины стал грозным, а щёки запылали. А то щас! Милиция рядом, живо всех разгонят!
Тётенька, да мы гриппуем! зажмурился Откол и неудачно чихнул. От холода тут прячемся.
Мы все хиппу-уем гнусаво протянула Мади и выразительно закашлялась.
Чево? Не поймёшь их Лёнь, ну, чё встал-то? Седой, а всё на девок пялисся, хмуро оглядывалась женщина, подталкивая мужа к выходу.
В Москве эпи демия! чихнул Бор и внушительно сыграл носом.
Мы тут лечимся хохотнул и всё испортил Потоп.
Халюганы они! догадался мужчина и блеснул на жену глазами.
Щас милиция вас вылечит! Заразы такие, ещё и насмехаются, женщина вытолкала мужа на улицу и гневно обернулась, Собрались, расчихались. Я пойду сообщу, кому надо!
Дверь захлопнулась, и все взорвались от хохота.
Угораю, мама!
Ну, ка-айф!
Это, это полный абзац!
У вас хипп в голосе! Откол грозно ткнул в Мади пальцем.
Все разом покатились со смеху, но Потоп раздельно и громко произнёс:
Леди подумала, мы хотим её заразить. Придётся скипать.
Чё ты застремался? демонстративно кашлянул Бор.
Нет, я серьёзно, кашлянул в ответ Потоп.
Расслабьтесь! крикнула Точка и презрительно высморкалась. Откол вынул из сумаря бутылку портвейна и приподнял над головой:
Так! Начинаем заседание худсовета. Разбор полётов
На полу заседать будем? прыснула Ни-ни.
А могут и в ментовку посадить, мрачно продолжил Потоп.
Или в крезу положить, хохотнула Точка.
Или, или Не кашляйте, народ! закричал Откол и открыл бутылку. Да здравствует первый в мире ансамбль носоглоток!
И первый в истории концерт новейшей хиппо-музыки, ура!
Жизнь в парадняке проходила по своим законам. Чтобы меньше мозолить глаза, обычно собирались после восьми вечера, когда жильцы безвылазно сидели по домам у телеящиков. После очередного стрёма с вызыванием полисов, все на несколько дней рассыпались по другим тусовкам. Ходили на «Пушку», на «Стрит», к «Ноге» или заваливались на чей-нибудь флэт. А через неделю-две потихоньку возвращались в парадняк. Так же беспрерывно курили, дружно смеялись над приколами, обнимались, поражали пионеров хипповым прикидом, феньками и непрерывным стёбом, иногда все вместе шли в кафе «Аромат», где блаженно тянули копеечный чай со слойками или пустым хлебом, аскали мелочь, делали детский смайл возмущённым гражданам, скидывались и в ближайшем лабазе покупали на всех конфет и дешёвого вайна, долго согревали и настраивали доску, чтобы отсинговать пару песен, кайфовали в тишине, подписывались на сейшены с другими тусовками, мечтали о весне и летних трассах и к полуночи разъезжались по домам до следующего раза.