Сделав зигзаг, та уходила вверх, и, следуя контуру, я взобрался на вершину, откуда открывался вид на ночные джунгли.
Вначале я не сообразил, что вожделенная высота покорилась, настолько меня захватило зрелище внизу. Не только небо, испещренное протуберанцами, но и сами бесконечные заросли то тут, то там вспыхивали белым и бледно-фиолетовым. Готов поклясться: то, что предстало перед моим взором, напоминало живой организм. С севера на юг с большим изгибом шла явно выпуклая s-образная полоса, образованная деревьями. Ее повторяла другая и третья. Попроси меня кто-нибудь сравнить увиденное с чем-то знакомым, я назвал бы это наглядным пособием из кабинета биологии, на котором изображена кора головного мозга.
Чурба-ч-ч-ок! послышался голос макаки.
Я не удивился тому, что Норма меня догнала, и показал ей пальцем на вспышки огней, похожие на цветомузыку:
Что за явление такое? Мы пришли я пришел из тех краев. Там что, стреляют?
Макака стала неистово чесать свою волосатую макушку, а потом свела указательные пальцы обеих рук так, что между ними сверкнул электрический разряд.
Мне сделалось нехорошо. Увиденное означало, что по всему контуру в тех местах, где я шел с проверкой, теперь вспыхивали короткие замыкания. Охранник меня изничтожит!
Но, минутку, как вспышки возможны сразу в нескольких местах, тут что-то другое
Волненья прочь! динамик заговорил совсем другим голосом, твоя власть ни при чем!
Такого тона у динамика не было. Я давно люблю радиотехнику и могу разобраться в оттенках звучания стереосистем. То, что я услышал, не было звуком электрического происхождения. Слишком чистый тембр, пришедший ниоткуда, радиоприборы так говорить не могут.
Здесь, на вершине, не было ни Бога, ни короля, вообще никого, кроме нас с Нормой. Я стал разглядывать площадку вокруг. Ничего особенного, хотя специфика проявилась скоро. По неровной окружности были выложены камешки. Окружность меньшего диаметра повторяла первую, затем шла еще одна.
Царственные особы привыкли отдыхать по ночам, величественно произнес тот же голос, часы трудной работы должны сменяться благодатным сном!
Вон оно как? меня очень изумило услышанное. Но расспрашивать радиоприбор дело недостойное, как я уже понял.
Мне стало ясно, что Бога я не увижу. Во мне проснулся гнев, захотелось топать ногами и всячески выражать неудовольствие. Я задрожал от охватившего меня чувства и даже услышал, как у меня стучат зубы. Возникшая злоба была необъяснимой. Меня взбудоражили не призраки джунглей, не ужасные звери, не Норма мной овладело некое безотчетное чувство, и следующий день стал казаться непроницаемым, хотя опасности я не видел. Могли напасть звери, но и это предчувствие притуплялось день ото дня. Но чего тогда я боялся, отчего у меня стучали зубы?
Надувательство с Богом не могло разозлить меня так сильно каким же надо быть, чтобы поверить, что Творец сущего живет в окружении примитивных макак в заброшенных джунглях? Мне не было дела ни до Бога, ни до его подопечных, которые все это время так меня донимали. Оставалось объяснить свое состояние нервным расстройством и недосыпанием.
Когда Норма перестала на меня таращиться и закрыла глаза, я улегся на теплые камушки, надеясь немного поспать. Я погасил факел, и глаза перестали различать предметы, звуки отдалились, будто кто-то убавил громкость. Беспокойно возилась Норма, то шурша у меня в ногах, то копошась где-то позади головы, во всем остальном царило равновесие и тишина. Усталость и нервное утомление взяли свое, я погрузился в дрему и стал чувствовать, будто с меня спадает тяжесть, но сон не приходил.
Я поймал себя на мысли, что завидую местному Богу, он-то спит себе, невидимый, и в ус не дует. Я тут два дня шел, не жалея себя, удирал от макак, ночевал как попало. Глупость, конечно, я его и не видел, и не слышал никогда в жизни, но этому незримому и непознаваемому завидовал. И что за непонятное место?! Как эта инфекция влияет на рассудок: ведь и не нравится, и неуютно с этим чувством, и оно жжет и стрекает, будто крапива. Хочется почесать ожог, но когда почешешь, зуд становится еще сильнее; такова эта гора зависти «Джелоси Маунтейн».
«Ну, куда ты пойдешь, заверещал во мне старый друг сомнение, через три часа придет охранник и заставит работать. Ты не спал, ослаб, болен местной заразой Постой, у тебя остался найденный клад, может, подкупить эксплуататора да нормально выспаться? Охранник только того и ждет. Хотя не буду»
Глава 13
Не знаю, как оказался в шалаше из веток, как уснул и когда успел пройти ливень. Выпало много воды, и ручьи были даже на вершине горы. Но сон, сон был таким живым! Мне снился Бог «Джелоси Маунтейн», и, сколько я ни вглядывался в его лицо, все время видел физиономию Нормы.
Норма?! спросил я с недоверием.
Бог Джелоси Маунтейн! отвечала обезьяна, скалясь в точности, как Норма. Ты хотел задать вопрос? Спрашивай!
Вместо вопроса я стал разглядывать, есть ли на Боге какая-нибудь одежда. Ничего особенного: немного пухлое тело и непонятный ошейник, или просто белая шерсть вокруг шеи. В остальном никаких отличий от Нормы.
Я думал Бог должен выглядеть по-другому. Он должен быть свободным от зависти, мямлил я неуверенно.
Бог ничего не должен! помешало мне запутаться в собственных мыслях божество. Прозвучало это совсем не обидно, но меня стало грызть отчаяние, которое часто бывает в снах: спрашивать у макаки? Да кто она такая, эта завистливая Норма?
Прости меня, поклонился я в пояс, динамик ведь говорил, он точно что-то похожее рассказывал. Я не помню слов: человеку нужно что-то, и Бог великой горы этим и становится. То есть, ты стала, вернее, Бог стал тобой. Я далек от местных поверий, но в моей ситуации не выбирают. Понимаешь понимаете, сэр, я очутился в джунглях не по своей воле. Мне хотелось только посмотреть на джунгли издалека, но я не знал, что попаду в такую зеленую пасть. С расстояния это место кажется таким завораживающим, таким изобильным! Кажется, будто в джунглях возможно все: чего пожелаешь, того и достигаешь! Верно ведь, так оно кажется?
Бог горы молчал и улыбался, я слишком много говорил, а надо было по делу.
Как мне отсюда выбраться? Умоляю, скажите!
Джунгли нужно превзойти, это единственный выход.
Как?
Способов много, выбирай свой!
Я не знаю ни одного.
Неужели? Но ты ведь дошел до этого места! Твой друг Май никогда здесь не был. Все, кто хотят взойти на эту гору, легко могут взойти
Что с Маем? Он в порядке?
Тебя интересует он? Я слышал, ты молился о том, чтобы узнать выход. Пожалуйста, определись!
Голос был мужским, уверенным и походил на то, как звучал громкоговоритель, когда я слышал его в последний раз, особенно эта фраза с забытым мною «волшебным» словом. Сказанное казалось близким не по смыслу, а больше по конструкции, по хребту. Я подумал, что, когда женщинам удается видеть, как завидуют мужчины, они испытывают шок: мозги у сильной половины изворотливы и умеют ударить наповал. Что я услышал, была завуалированная зависть, спрятанная в противопоставлении друга выходу. Несомненно, это была зависть. Бог «Джелоси Маунтейн» горы зависти сейчас ревнует меня к другу. Невообразимо!
Достопочтенный, мне важно найти выход, я склонил голову так, что увидел свои ботинки.
«Бог становится тем, что тебе нужно», проплыло у меня в голове. В месте, где мои ступни касались земли, стал появляться свет и проглянуло голубое небо вот так, прямо под ногами, небо. Вдали, внизу, виднелась земля, но рассмотреть ее мешал ботинок. Я отодвинул ногу и поразился, что нога ни на чем не стоит. Подо мной светился великолепный сад, и не было слов описать его красоту! Ноги упрямо стояли на чем-то твердом, так что свалиться в этот рай я не мог. И тут произошел какой-то рывок, и все потемнело.
Ты куда забрался, а-а-а?!
Я резко поднял глаза, и все зарябило. Потом вдали и много ниже меня, словно в тумане, забрезжил свет, в котором я различил щуплый силуэт. Охранник!
Куда забрался? В задании написано: «кроме горы». Слезай оттуда немедленно, там смертельный вольтаж! Прибьет тебя, и кто «I» будет чистить? Вниз!
Вершина была некрутой, несколько сот метров, но при спуске с «Джелоси Маунтейн» меня удивили ноги. С самого начала я стал спотыкаться, и не прошло и десяти минут, как трижды я упал, в то время как раньше мог месяц и другой ходить, ни разу не падая. Поначалу я все списывал на корни, дескать, они специально меня изводят, но один эпизод заставил предъявить свои обвинения другому виновнику правой ноге. С того самого времени, когда я в детстве учился стрельбе из лука, моя левая нога привыкла стоять впереди правой. Многие упражнения по правильной стойке требовали, чтобы упор приходился на левую ногу, а не на правую, и так постепенно моя левая нога стала сильнее соседки. Раньше это сильно помогало при играх, особенно в футбол.