Они были свидетелями, попытался оправдаться Инго, но капитан прервал его самым бесцеремонным образом левая рука с зажатым в ней пистолетом уперлась тому в грудь.
Каждый из вас является свидетелем, прошипел он. Но почему-то я не убиваю никого. И именно поэтому у меня есть кому идти на абордаж, дуло пистолета нацелилось в лоб изрядно побелевшего Леона, есть кому проложить курс и пистолет перемещался от Леманна к Гутиересу и обратно, управляться с парусами и прочими делами. Как бы то ни было, рисковать я не хочу за хорошее вознаграждение, да еще усиленное напрасной кровожадностью Инго, индейцы нас продадут. А что это значит? А это значит, что укромная бухта станет нашей могилой достаточно перекрыть выход из нее и спокойно расстрелять нас в упор.
А уходить в Полинезию, задумчиво произнес Леон, это идти в лоб шторму
Именно, он кивнул головой. Шхуна потяжелела на треть, проблемой становится даже средняя волна, так что шторма нам не пережить. Я бы еще рискнул с пустым трюмом, но, в отличие от вас, своей долей рисковать не намерен. Да, радостно развел он руками, как же я мог забыть о главном!
О главном? Инго нервно потер переносицу. Есть еще что-то?
Две палубы, полсотни пушек, борта до полуметра толщиной и триста человек команды, он подождал секунд десять, дабы его собеседники оценили названные цифры. Испанский фрегат в Кальяо, если кто забыл. А что это значит? А это значит, что через сутки он пойдет по нашему следу.
Куда? задал резонный вопрос Леон.
Я не думаю, что капитанами таких судов становятся люди глупые и недалекие. Безусловно, испанец может решить, что мы пошли вдоль берега, причем на юг. Надо объяснять, почему не на север?
Нет, выразил общее мнение помощник.
Так вот в этом случае он за нами не пойдет.
Почему?
Потому что скорость у него меньше нашей, и это даже в том случае, если он прошел килевание. Да и то когда это было? Месяц назад? Два? Три? Ему надо будет обшаривать каждую бухту, каждую милю океана, а зачем? Зачем, если все испанские поселения будут предупреждены о нас? Зачем, если все корабли будут искать нас? Именно поэтому он не пойдет на юг вдоль береговой линии. На запад в открытое море он тоже не пойдет впереди шторм. Север Точно не надо объяснять, почему отпадает береговая линия на север?
Точно, подтвердил Леон. Капитан, не тяни, а?
И вот тогда фрегат возьмет курс на 5°31' северной широты и 87°04' западной долготы.
Кокос? изумлению штурмана не было предела.
А назови мне еще какой-нибудь остров поблизости, с удобной, черт с ним, с любой стоянкой, да к тому же необитаемый? Любой остров, где мы могли бы спрятать наш груз, и выйти в открытое море раньше, чем придет испанец. Ибо я уже говорил вам с пустым трюмом я бы рискнул уйти в Полинезию через шторм. А через полгода вернуться обратно. Леон?
Кроме Кокоса, помотал головой штурман, таких островов нет. Есть Мальпелло еще, но стоянок там удобных нет.
А что это значит? он медленно обвел взглядом делегацию, поочередно заглядывая каждому в глаза и не находя в их глубине даже намека на ответ. А это значит, что имея фору в сутки, мы должны увеличить ее до трех за счет скорости нашего корабля, за счет слаженной работы всего экипажа. Только так мы сможем опередить испанцев, и даже в этом случае я не исключаю, что уходить с Кокоса мы будем под огнем их пушек. Но! Мы будем уходить пустыми, а сокровища будут надежно спрятаны. Может, у кого-то есть план получше?
Плана получше не было Инго с суровым видом сосредоточенно изучал свои ногти, время от времени обкусывая, по его мнению, слишком длинные из них, Леон, тот сразу пожал плечами и продемонстрировал капитану открытые ладони, мол, какой другой план, этот в самый раз, Леманн уже раза три снимал перстень с правой руки, который потом бесцельно перебрасывал из одной руки в другую, а затем надевал его обратно причем всякий раз пальцы были разные. Что же касается Гутиереса, то метис, не произнесший за весь разговор ни единого слова, бросил украдкой только один взгляд на Леона и, мысленно согласившись с его мнением, повторил тот же жест пустые ладони на уровне груди.
Замечательно, подведя итог, он ткнул пальцем в Леона, тогда ты прокладываешь курс и находишься рядом со мной весь переход до острова. Инго, ты обеспечиваешь на борту дисциплину и молниеносное выполнение любых моих команд. Остальные, обратился он к канониру и бретеру, бегом на свои места! И запомните, мы сейчас не убегаем, не спасаемся, не играем в прятки с испанцами, у нас, если можно так выразиться, сегодня начинаются скачки любимая всеми нами их часть дерби. Со смертью.
________________________________________________
Губернаторский дом напоминал растревоженный улей постоянное хлопанье дверей, топот ног, звучавшие то тут, то там приказы, распоряжения и инструкции все это слилось воедино и очень напоминало монотонное гудение вышедшего из себя пчелиного роя.
Как?! Я вас спрашиваю, как это могло случиться?! сидевший за столом высокий седой офицер в мундире генерал-лейтенанта ударил кулаком по разложенным картам и в раздражении откинулся на спинку высокого стула. Господин губернатор, я лично, подчеркиваю, лично требовал от вас обеспечить полную сохранность груза! И что же?! Что мне теперь докладывать Его Императорскому Величеству?! Что какой-то английский торговец под покровом ночи полностью перебил отборных солдат охраны, и беспрепятственно покинул гавань благополучно пройдя мимо шестидесятипушечного фрегата и пяти батарей форта?! Господа, да над нами будет смеяться весь Мадрид! Да что там Мадрид нашими именами будут называть ослов по всей Кастилии, включая колонии!
Виновные уже наказаны, сеньор вице-король! начал было оправдываться комендант форта, полный лысеющий капитан лет сорока. Было видно, что случившееся пугает его больше всех лицо у него ежеминутно меняло цвет, сейчас оно было бордовое, струйки пота бежали по вискам, хотя он постоянно вытирал их дрожащей рукой.
Конечно наказаны, согласился вице-король, но тон его голоса был издевательским, а отнюдь не довольным. Двадцать человек охраны мертвы исколько там вы еще расстреляли?
Пятерых!
Итого двадцать пять человек расплатились за собственную беспечность и ротозейство своих начальников, он оперся обеими руками о крышку стола. Но возникает вопрос это помогло нам вернуть сокровища?!
Присутствующие молчали сказать было нечего. А спорить и доказывать, что случившееся есть стечение роковых обстоятельств бесполезно, и только усилило бы гнев вице-короля Перу.
Хоакин де ла Песуэла, назначенный на свою должность 07 июля 1816 года, будучи в звании бригадного генерала, обладал характером вспыльчивым и чрезвычайно резким. Звание свое, как, впрочем, и награды, он, в отличие от большинства чиновников такого ранга, получил не в тишине роскошных кабинетов. Кадровый офицер, выпускник артиллерийского училища в Сеговии, сражался против англичан во время осады Гибралтара, затем против французов в Гипускоа и Наварре. Проявив себя блестящим командиром, был отправлен в Перу командовать королевской артиллерией, где, проведя некоторые реформы и модернизации, одержал ряд побед, а выигранное им сражение при Сип-Сип до сих пор, даже по прошествии пяти лет, считается лучшей битвой испанских колониальных войск.
Мы отправили гонцов и голубиную почту вдоль всего побережья, тон губернатора был сух и деловит, я не буду оправдываться, решил он, вина целиком на мне, тут уж ничего не попишешь, а что бы не случилось, лицо надо сохранить. Таким образом, англичанину негде будет пополнить запас провизии и воды, и куда бы он за ним не зашел он получит только свинец.
Неплохо, пробурчал вице-король. Подойдите, господа.
Все четверо склонились над картой береговой линии.
На север вдоль побережья он не пойдет, уверенно продолжил де ла Песуэла. Там наши позиции сильны, к тому же в Панаме сейчас должна находиться часть Серебряной Армады и, соответственно, пять-шесть кораблей «De Barlovento9». Может пойти на юг, это все же обычный путь всех торговых судов, но там его перехватит береговая охрана Арики, усиленная шебеками Икике, о которых, кстати, он точно не знает.
Почему бы ему в таком случае не пойти на запад? предположил комендант, лицо которого в очередной раз поменяло цвет на серо-зеленый. И через Индию попасть в Европу.
Я бы не рискнул, в беседу вступил капитан испанского фрегата, фигура которого возвышалась над столом, словно гранитный утес над волнами. Видавший виды мундир производил тем не менее благоприятное впечатление, было сразу понятно, что обладатель его капитан корабля боевого, который большую часть своей жизни провел отнюдь не в порту. Вместо парадной рапиры на его левом боку висела абордажная сабля, что также говорило о многом хотя бы о том, что он не отсиживается за спинами своих подчиненных, если дело доходит до абордажной схватки. Об этом, кстати, свидетельствовали шрам на левой щеке и отсутствие двух пальцев мизинца и безымянного на руке, тоже левой. По всей видимости, это были последствия одного и того же сабельного удара.