Что-то не особенно упорны вы в зарабатывании нашего доверия. Вам что, уже не нужна загранвиза? серый костюм обратился к вжавшемуся в стул напротив моряку.
Я сообщаю все, что слышу
Этого мало! Вы должны знать, чем дышит каждый член экипажа «Ольги Садовской», перебил моряка кагэбэшник.
Стараюсь ведь, собеседник оправдывался.
Теперь вот это убийство бортпроводницы. Вы давно должны были выяснить, кто причастен к этому преступлению. Не сама себя же она?
Это может быть не рядовой член экипажа, а кто-нибудь из командного состава.
Весь командный состав на неделю был списан на берег. Мы беседовали с каждым, наблюдали за ними. И никого не подозреваем. Посторонний тоже не мог пройти на судно. Убийцу надо искать среди рядовых членов экипажа.
Их человек шестьдесят. Я не могу уследить за всеми.
Надо постараться, голос чекиста был суров. Не забывайте, что зимой «Ольга Садовская» идет в туристский рейс на Японию. Вы хотите остаться к тому времени на корабле?
Моряк дипломатично промолчал.
Раз так, работайте как следует! Мы вам оказываем большое доверие, так будьте его достойны. На следующей стоянке мы вновь вас ждем у себя. Надеюсь, что появитесь вы не с пустыми руками. Все, можете идти.
Когда дверь закрылась, серый костюм снял телефонную трубку и набрал номер.
Он ничего не знает. Я его малость припугнул, так что будет работать, чекист помолчал, прислушиваясь к голосу на другом конце. Хорошо, постараемся.
Через сутки после отплытия старший помощник распекал рулевого матроса Хлименко:
Не стыдно? Мало того, что уснул на вахте, еще бинокль разбил. Чем он тебе не приглянулся?
Я нечаянно
Хлименко просто не повезло. Во время стоянки к нему в гости на пароход приходил старший брат. Само собой, водку пили весь вечер, всю ночь и следующий день. Когда судно вышло из порта и подошла ночная вахта Игоря, он валился с ног от усталости. Бессонная ночь и обилие выпитого давали о себе знать. Пока второй помощник капитана отсутствовал на мостике, Хлименко решил воспользоваться случаем и немного вздремнуть по ходу вахты. Но чтобы никто его не заподозрил в предосудительных действиях, Игорь решил ко сну на рабочем месте подойти творчески. Бинокль подошел для задуманного как нельзя кстати.
Для начала надо было выбрать удобную позицию. Хлименко для устойчивости расставил ноги, прислонил бинокль к лобовому стеклу, обхватив его окуляры пальцами, потом приник к биноклю. С виду все выглядело пристойно, только с одной поправкой глаза, скрытые окулярами, были закрыты. Когда Морфей забрал в свои сети Игоря, хватка его рук ослабилась. Бинокль упал на палубу и разбился, а Хлименко и ухом не повел, продолжая спать.
Картина выглядела живописно. Здоровый матрос стоял, широко расставив ноги, между которыми валялись останки бинокля. Глаза моряка были закрыты, и было ясно, что он спал. Однако пальцы сохранили форму окуляров и по-прежнему находились возле глаз. В таком положении его и застал старпом.
Что же мне с тобой делать? старший помощник капитана был задумчив.
С одной стороны надо было отправить «телегу» в отдел кадров, а тогда Хлименко точно прикроют визу. С другой стороны, этот матрос работал на «Ольге Садовской» уже пять лет и не хотелось ему портить послужной список. Старпом решил отложить решение до прихода во Владивосток.
Я больше не буду, повинился Хлименко.
Голдману определенно везло в этом рейсе. Работа электрика гораздо чище, чем работа моториста. Кроме того, рабочий день продолжался с восьми утра и до пяти вечера. Правда, бывала небольшая работа в вечернее и ночное время, скажем, в какой-нибудь пассажирской каюте гас свет или надо было подвести освещение в темное место, где работали матросы. Но такие вызовы были нечастыми и кратковременными. Сделал дело, да и отдыхай дальше.
Сменилось и расписание движения «Ольги Садовской». Теперь она выполняла пассажирские рейсы по Сахалину и Курилам Корсаков, Южно-Курильск, Курильск. Весь рейс занимал примерно неделю.
Этот рейс должен был длиться десять дней. Пароход заходил еще и в Северо-Курильск.
На следующий день после отплытия Петя Ивин и Лева Голдман меняли светильники на верхней палубе. Старые спиливали, прикручивали и подсоединяли новые. Не то чтобы работа была легкой, но, по крайней мере, на свежем воздухе и рядом с пассажирками.
Среди обычных пассажиров выделялись студентки из Новосибирска. Они плыли в Южно-Курильск на два месяца. Стройотряд. Весь день они бродили по палубам в своих курточках, увешанных всевозможными значками. Петю и Леву это вдохновляло. При должном подходе вечер мог сложиться весьма интересно.
Незадолго до обеда, когда Петя и Лева заканчивали установку третьего нового светильника, напротив них остановились две студентки.
Ой, дельфины! одна из них указала рукой в море, где мелькали мокрые серые спины.
Это касатка, поправил ее Голдман. По его мнению, кстати вклиниться в разговор самый удачный способ знакомства. Девчонки повернули головы к двум электрикам.
А какая разница? спросила все та же.
Она была худенькая, невысокого роста, темноволосая, с наивным улыбчивым лицом. Проще говоря, относилась к категории интеллигентных маминых дочек. Голдман подумал, что такие до окончания института играют в куклы. Если не выйдут раньше замуж. Но, как правило, не выходят. Это происходит уже в аспирантуре.
Понимаете, Голдман изобразил из себя бывалого моряка, иногда это подкупало, дельфины бывают разных пород. Касатка хищник.
Он что, может и руку откусить, если ему протянуть? вторая студентка незлобиво иронизировала.
Нет, они рыбой питаются, человечиной брезгуют, несколько кровожадно подыграл ей Голдман.
А чего они наш пароход преследуют? Их что? Подкармливают? вновь поинтересовалась первая.
Зачем подкармливать? Это инстинкт. Они держатся в тени более крупного хищника, в данном случае нашего парохода, пояснил Голдман и несколько неожиданно перевел разговор в другое русло. У людей так же: за более сильной личностью всегда идут последователи. А вот почему бы вам не побыть остаток рейса в надежной тени, которую оставляют два старых морских волка?
В разговор вклинился Ивин:
И вообще на пароходе так не принято! в его голосе звучала обида.
Что не принято? не поняли подруги.
У нас сначала знакомятся, а уже потом заводят беседу.
А не мы начали
Это вопрос спорный, начал было Петя, но Лева его перебил.
Не проще ли нам познакомиться, а не спорить? Это старый морской волк Петя, я его знаю. Голдман уважительно кивнул на напарника. А меня зовут Левой.
Девчонки представились. Худенькая студентка, которая сразу понравилась Голдману, оказалась Таней, а ее подруга Светой. Знакомство началось удачно. Теперь эту удачу следовало закрепить. Для этого у Левы существовал надежный, проверенный опытом перевозки верботы, вариант.
Девчонки! А у меня фотоаппарат есть. Не желаете увековечить себя на таком шикарном пассажирском лайнере как «Ольга Садовская»? Да еще в компании бывалых моряков. Есть тут пара кандидатур
По интонации Голдмана было ясно, что он имеет ввиду себя и Ивина.
С удовольствием, ответила Татьяна, Правда, у нас сейчас обед будет.
У нас тоже. Тогда встретимся на верхней палубе после обеда?
Заметано!
Петя Ивин мчался в столовую команды, как педераст на медосмотр к проктологу. Возле «пяти углов» он плечом зацепил матроса Хлименко, отчего тот, даже будучи от природы здоровым кабаном, отлетел к переборке.
Чего это он? Игорь Хлименко вопросительно уставился на подошедшего Голдмана.
Жрать сильно хочет. Впервые в жизни как следует поработал.
Это было неправдой. Ивин от работы никогда не увиливал, делал ее качественно, правда, иногда немножко медленно. Но в этих случаях были смягчающие обстоятельства солнышко, девушки, мечтательное состояние души.
Хлименко слегка разозлился:
Это не дает ему повода поступать по принципу курятника: наеби ближнего, насри на нижнего.
У Игорька была дурная привычка. Когда какие-то события вокруг него поднадоедали, доставали или просто заслуживали внимания, то он на этот случай обязательно находил какую-нибудь, доселе неизвестную окружающим пословицу. Иногда это веселило, а порой и раздражало. На этот раз Голдман не почувствовал ничего кроме раздражения.
Чего ты кипятишься, ну зацепили тебя нечаянно. Теперь ворчать весь день будешь?
Хлименко успокоился и попросил у Голдмана сигарету. Протягивая курево, Лева поинтересовался:
Зарплату-то куда дел, лишенец? Ведь только на стоянке получили.
Выпил пожаловался с несчастным видом матрос.