Он налил себе вина в бокал. Весь сервиз привезли из дома к хорошей посуде у кен ло Хеерорда была слабость с детства, он обожал рассматривать такие вещи, ещё будучи совсем маленьким, а, когда подрос, то удивил всех, заявив, что хочет учиться работать с камнем. Это было и правда странно, но отец разрешил, и он учился у одного из лучших мастеров с их острова. Мастер был из низкого Рода; кен ло Хеерорд усмехнулся, вспомнив, как он, семи вёсен от роду9, вошёл в мастерскую мастер был предупреждён и с порога сказал, задрав нос: «Эй, старик, я хочу научиться делать такое! и показал пальцем через плечо и вбок на горку с бокалами, рогами и чашами из хрусталя, лазурита, яшмы, малахита Да поскорее!»
Мастер уже немолодой, но крепкий, как все сторки, смерил мальчика взглядом и спокойно сказал: «Торопыги ломают всё. Хорошо, если только свои глупые пальцы, хуже если хороший камень. Торопыгу и грубияна я учить не стану.»
Ох, как взвился Заант кен ло Хеерорд! В первые секунды он и слов-то не находил, а потом крикнул: «Я скажу отцу, что ты не хочешь учить меня, старик!»
«Говори,» усмехнулся мастер. И повернулся спиной, махнув рукой скалящим зубы из соседней комнаты ученикам: кыш!..
Он сказал. А отец холодно засмеялся и спросил, в упор разглядывая среднего сына, на самом ли деле Заант верит, что при словах «Высокий Род» враги опустят оружие, волны океана расступятся и инструменты сами бросятся выполнять задумки Мальчика Из Высокого Рода? Если это так то надо непременно доложить Императору о таком чуде. И отправить его, Заанта кен ло Хеерорда, на границу с мьюри пусть покажет черноголовым, чего стоят его грозные повелительные слова. Ведь за свои слова мужчине надо отвечать?
Он тогда смог только повесить голову. И сразу побрёл обратно к дому мастера. И тот начал с того, что ударил Заанта по спине ремнём и дождался ответа: «Я благодарю тебя за твою науку, почтенный мастер.»
Это был первый и последний удар. Собственно, мастеру не было нужды и голос повышать на своего странного ученика. А как он улыбался, как улыбался, когда через короткое и правда короткое! время мальчишка, захлёбываясь от восторга, плясал по мастерской, в безмолвном восторге поднимая в руках первый сделанный им сами бокал Но вслух сказал только, кивнув подскочившему с горящими глазами ученику: «Сделал.»
О Предки, какая же это была дорогая похвала
Не этот бокал. Этот он сделал позже, незадолго до того, как отправиться на стажировку на свой первый корабль
Бокал тонкостенное чудо ручной работы, трудно было поверить, что такое можно сделать из камня имел форму пятилопастного цветка винранда, отцветающего, с надломленными вниз лепестками. Камень зелёный, излюбленного сторками в цвет их глаз цвета, с еле заметными чёрными прожилками был холодным и плотным. Кен ло Хеерорд с задумчивой улыбкой рассматривал бокал, предвкушая вкус вина вина с родины.
Да, этот бокал он сделал позже. И часто привозил старому мастеру камни с других планет и изделия иных рас. Год назад привёз купленный на Церре земной рог странно похожий на сторкадские, из тяжёлого горного хрусталя, с резьбой в виде диковинно и странно прорастающих звериными телами и мордами трав и цветов.
Ему запомнилось, как мастер долго изучал рог. Долго-долго. А потом, устремив куда-то сквозь стены жилища взгляд бледно-зелёных от старости, но всё ещё очень зорких глаз, сказал негромко: «Сильная кровь у этого народа. Боюсь, что их добрый щит не взять нашим славным мечам» «Что это ты взялся вещать, старик?» с насмешливой лаской спросил его кен ло Хеерорд. Старый мастер не ответил тогда.
А перед самой войной, за месяц, прилетев снова домой, кен ло Хеерорд, что старик умер. Он был уже и правда очень старый, он видел уже больше двухсот вёсен, вёсен на пятьдесят больше, чем обычно живут сторки, если исключить, конечно, Императора и его наследников, его Тени
Покачав головой и отхлебнув вино, кен ло Хеерорд взял распечатку первого письма. И улыбнулся. Оно было от матери.
Мать писала чётким, ясным почерком, не набирая текст на клавиатуре, а стилом на панели, как достойно и принято что Род благополучен, потому что отец по-прежнему правит островом от имени Императора и по его воле, женщины и дети все живы, а из мужчин погибли шли два имени дальней родни и пленён врагами
Покачав головой и отхлебнув вино, кен ло Хеерорд взял распечатку первого письма. И улыбнулся. Оно было от матери.
Мать писала чётким, ясным почерком, не набирая текст на клавиатуре, а стилом на панели, как достойно и принято что Род благополучен, потому что отец по-прежнему правит островом от имени Императора и по его воле, женщины и дети все живы, а из мужчин погибли шли два имени дальней родни и пленён врагами
Кен ло Хеерорд положил распечатку на стол и сильно, мёртво припечатал рукой с распяленными пальцами.
Его младший брат. В плену?!
Пальцы сжались в кулак, комкая плотный лист.
Какое-то время кен ло Хеерорд сидел с каменным лицом, переводя дыхание. Потом аккуратно расправил бумагу и ещё раз перечёл строки.
Шээйн в плену. Взят русскими. Взят раненым (короткое облегчение). Да, только раненым, без сознания, беспомощным, Шээйн и мог попасть в плен. Никак иначе. Однажды он, когда ему почудилось, что кто-то что-то не так сказал о девушке, которую он любил, вызвал на поединок всех, кто участвовал в разговоре семерых парней, все старше его, тогда всего-то мальчишки одиннадцати вёсен родом. Всех разом. И только искренние уверения вызванных, что не было сказано ничего недостойного, уверения, в которых не было ни страха, ни насмешки лишь уважение сильных и храбрых к не такому сильному, но ещё более храброму успокоили его и склонили отменить вызовы
Сказали или нет? Сказали или нет о том, что случилось, Риннальд той, чью честь он защищал даже от намёков на намёки? Той, которая в конце концов стала женой брата, и весь Данни гулял на их свадьбе? А их сыну сказали или нет; поймёт ли малыш, что такое плен, что отец в плену? Дочки не точно поймут, они обе ещё и говорить-то не умеют а Риннальд беременна ещё одним мальчиком, и он родится без отца
Кен ло Хеерорд сидел за столом, слепо глядя в листок письма.
* * *
Дождь перестал, и мальчик, сидевший неподвижно в норке из широких листов под торговым навесом, пошевелился. Он не спал, он смотрел на то, как падающая с неба вода взбивает в лёгкую серую пену воду в лужах на площади. Когда пляска струй прекратилась, он шевельнулся и вздохнул.
Мальчику было около семи лет по счёту Земли. Русые, довольно длинные волосы перепутались и были склеены грязью, ею же перемазано лицо с большими серыми глазами, полными каким-то странным ледяным выражением, словно их хозяин смотрит на что-то, невидимое остальным и всё тело; синие когда-то шорты и лёгкие кеды, составлявшие всю одежду мальчика, тоже покрывала грязь.
Три дня назад у него были отец, мать, старший двенадцатилетний брат и младшая двухлетняя сестра. Их семья работала на земное представительство отец занимался обменной торговлей с туземцами, был торгпредом в здешней фактории. Год назад они прилетели сюда с Земли. На другую планету, как в мультике про приключения. Не так уж много на Земле семилетних мальчишек, которым так повезло лететь на планету, где никто ещё и не был из землян!
Это был хороший год. Интересный и весёлый.
А три дня назад Три дня назад
Он сидел и на своём ноуте набирал письмо ребятам из посёлка.
Три дня назад
Мальчик не был голоден, как могло показаться. Местные жители смертельно боялись чужаков, наводнивших их мир в последние три года, не делали между ними никаких различий и старались никак не встревать в их дела. Тоже ни в какие. Поэтому когда мальчик подходил и брал съестное они не замечали. Просто не замечали. А он знал, что надо брать, им всем нравились местные продукты, особенно всякая всячина из здешнего океана, и мама (нетнетнетнееееееет, не думать!!! Не было! Не хочу! Боюсь! Спрятаться!!!)
Нет, он не был голоден. Но он был одинок и напуган напуган до холодного оцепенелого равнодушия. Именно этот страх помог ему остаться в живых, когда отец хромающий, с окровавленным плечом и лицом сильным толчком впихнул его в нишу за холодильником и рывком придвинул шкаф к стене. И, уже невидимый, приказал: «Молчи!»
Оттуда он видел всё. И молчал
Иногда ему он был не совсем уж малышом приходило в голову, что можно просто прийти и поселиться в одном из домов стчк (он произносил этот лихой щелчок легко и неподражаемо брат всегда нет, нет, нет, не надо!!! Не думать! Не думать про них! Нельзя! Плохо! Страшно! Придут!) Но понимания хватало и на то, что слухи всё равно пойдут и следом за слухами придут джаго. Или не они, а кто-то ещё. Всё равно друзей тут нет.