Прошло время. Я об этом забыл. Но однажды в Париже, проходя мимо одного из художественных салонов, увидев вывеску «Работы Гобера и его учеников», решил зайти. Сразу же вспомнил все говорили, что та особа исполинских размеров и непомерной силы его ученица. А потом, когда мне в зале, заставленном огромными скульптурами, показали вас, я был потрясен. Передо мной стояла миниатюрная девушка. Нет, женщина. Совсем еще юная чудесная женщина с прекрасными глазами, удивительными тонкими руками, и взглядом, в котором помещался целый мир. Я подошел, что-то спросил. Вы что-то ответили, кивнув в сторону скульптур, и перешли в другой конец зала к своему учителю. Вы меня не помните. Случилось это лет пятнадцать назад. Но, дело не в этом. В салоне была толчея. Все о чем-то говорили, спорили, ругали или хвалили. Так обычно бывает в подобных местах. А я снова искал возможность приблизиться к вам. И опять эти глаза, их глубина океан, куда меня не допускали, где мне не было места. Он был загадочным, словно находился на другой планете, наполненный неведомыми желаниями, мечтаниями, потаенными страстями. Да-да, страстями! А еще эти тонкие нежные руки. И откровенный взгляд, которым вы изредка втайне, как вам казалось, одаривали Гобера. То были мгновения, когда в ваших глазах зажигались огоньки красивой, утонченной, нежной женщины. Не скульптора, а именно женщины. Страстной и волнующей. С нескрываемым темпераментом и неподдельным обаянием, которым обладают лишь немногие представительницы вашего пола. И все это вы отдавали только ему. На остальных вам было наплевать, впрочем, как и на меня. Хотя, как мне тогда показалось, Гобер не удостаивал вас таким же вниманием. Ему тоже было на вас наплевать. Он встречал гостей, что-то говорил, показывал, торговался, продавая свои творения, рядом с которыми скромно помещались работы учеников. И снова шум голосов, нагромождение каменных, гранитных или бронзовых глыб и изваяний. А я продолжал наблюдать. Меня не интересовали скульптуры. Интересовали только вы. И вдруг я понял мир, где вы находитесь, он Как это объяснить? вам чужд. Он стирает с вашего лица красоту, подменяя ее призрачными иллюзиями, нереальными мечтами, порочной любовью. Вы были нежным цветком в этой каменной пустыне. А вокруг сад мертвых камней, где вы оказались случайно, и должны были немедленно его покинуть. И тогда мне пришла в голову мысль: глина, все эти булыжники они не стоят, не заслуживают вас, и этот полный пожилой мужчина тоже. Вы совсем еще юная, трепетная особа, как полевой цветок, как бабочка с белоснежными крыльями а рядом это нагромождение. Тогда и понял, что полюбил. А еще понял что ненавижу все эти скульптуры. Они убивают вас, а этот ужасный тип по имени Гобер вас унижает Таково было мое с вами знакомство Вам было на меня наплевать, поэтому вы меня не запомнили. Зато я вас запомнил на всю жизнь. А недавно, узнав, что вы оказались здесь был потрясен. Еще и эта веревка, мадмуазель Софи. Они вас стерли, это они вас уничтожили.
Остается последнее меня убить Чего молчишь? Неси, что обещал. Ты все сказал, добавить нечего.
Нет!
Что?
Я хочу знать все. Хочу услышать это от вас. Вопрос простой если бы вам пришлось начать все с самого начала вы пошли таким же путем?
Какая разница?
Мне это важно знать.
Пустое.
Неужели не хочется вернуться назад, повернуть время вспять, сделать шаг в сторону, изменить, а потом придти к другому итогу. Да и что за итог в ваши годы? Впереди возможна целая жизнь или большой достойный ее отрезок, полный радости, может быть, любви почему нет? Какие ваши годы? Вы хотели бы вернуться и все исправить?
Какой смысл в этом разговоре? Ничего уже не изменишь
Мадмуазель Софи, если хотите, чтобы я выполнил свое обещание вы должны мне помочь. Иначе я не смогу. Не смогу человеку, которого я давно принести веревку. И только если буду уверен, что иного выхода нет сделаю это. Из любви к вам. Любви к той девушке с красивыми глазами, тонкими руками и взглядом, полным радости, жизни и любви, на которую по нелепой случайности взвалили чужую жизнь.
Что за странная идея говорить о ерунде? О том, что невозможно.
Все возможно. И выйти отсюда можно, не обязательно в петлю лезть. Жить за этими стенами счастливо, безмятежно. Вопрос лишь в том как? Чтобы ответить на него нужно что-то исправить в прошлом не правда ли? От чего-то отказаться. Без прошлого ни настоящего, ни будущего нет. Нужно выкинуть что-то из сердца, из души. Очиститься, снять гранитные, мраморные и бронзовые вериги, которые были так тяжелы и вы станете свободной.
Что за странная идея говорить о ерунде? О том, что невозможно.
Все возможно. И выйти отсюда можно, не обязательно в петлю лезть. Жить за этими стенами счастливо, безмятежно. Вопрос лишь в том как? Чтобы ответить на него нужно что-то исправить в прошлом не правда ли? От чего-то отказаться. Без прошлого ни настоящего, ни будущего нет. Нужно выкинуть что-то из сердца, из души. Очиститься, снять гранитные, мраморные и бронзовые вериги, которые были так тяжелы и вы станете свободной.
Я не понимаю тебя, домушник Тебе меня не спасти.
И снова тишина поселилась в почти пустой темной комнате. Даже занавеска не колыхалась, даже ветер упокоил свои порывы, затаившись, словно чего-то ожидая.
А ты случайно не из отделения, которое находится в углу здания, где двери всегда закрыты и откуда никого не выпускают даже в смирительных рубашках? Сбежал? Ушел по балконам? Какая прелесть! Тебя мне бог послал. Так задуши меня. Просто сделай это. Чего ты ждешь? Молчишь? А! Поняла. Ты не просто маньяк. Ты извращенный маньяк. Тебе важна прелюдия. Долгая! А потом сладостный конец.
Вы все неправильно поняли.
Помогаешь достать веревку женщине, которую, как говоришь, любил когда-то. Но прежде душу из нее вынешь, перепишешь жизнь, и только потом с ней покончишь. Может, ты еще и петлю на шею накинешь? Получаешь удовольствие? Как тебе больше нравится? Ты садист? Ну, давай же. Тебе и веревка не понадобится. Смелее! А знаешь, я даже не буду сопротивляться.
Будете, мадмуазель.
Значит, я не ошиблась?! Как интересно Последняя ночь с маньяком! Какой достойный финал видела бы меня сейчас моя матушка, и она засмеялась. А в смехе этом не было ни капли страха, но было нечто зловещее, обреченное.
Все не так. Напротив я хочу вам помочь. И уверен, что ответив на мои вопросы, вы не захотите с собой кончать. Я в этом убежден. Вы не все про себя знаете, мадмуазель Софи. Про жизнь. Про этот мир. Он проще, лучше, чем вам кажется. Примитивнее, но лучше. Только не надо близко приближаться к солнцу можно опалить крылья. Жизнь она здесь внизу.
Маньяк-философ! Ну-ну! Продолжай свой ритуальный танец! Или как там это у вас называется?
Хорошо. Я продолжу Продолжу
Он на мгновение задумался и снова заговорил:
Задам, с позволения, один простой вопрос. Как такое могло случиться?
Что?
Я вообще не понимаю, как подобное могло произойти. В наше время женщине быть скульптором нонсенс, дурной тон. Что это ошибка юности, плод детской фантазии?
Тебе не понять.
Почему?
Ты научился только уничтожать. Потому тебя здесь и заперли. Скольких ты убил? Создавать не пробовал?
Громкие слова, мадмуазель. Просто слова.
Для тебя да.
Кому нужно это ваше «создавать»? Будь иначе вы не сидели бы в ожидании веревки, которую желаете накинуть себе на шею. И вы знаете, что я прав. А правда эта сводит вас с ума. Верно? Создавать! То, что вы делали многие годы, оказалось никому не нужным. Или я ошибаюсь?
Не знаю. Теперь я уже ничего не знаю, устало прошептала она, потом резко добавила: Решил убить не только меня? Тебе этого мало? Хочешь расколоть и мои работы? Не трудись я их уже сама разбила. Но, это не твое дело. Не трогай осколки моих скульптур, невежда! Не про твою честь!
А я говорил, что вы будете сопротивляться. Вот вы уже защищаете ту бессмыслицу, на которую потратили столько лет. Вы же сами разбили свои скульптуры! Так будьте честны.
Она промолчала. Было видно, как тяжело ей дается этот разговор. После этих слов женщина обмякла и теперь безвольно смотрела сквозь стену в никуда. Ей было все равно. Ее избавление сидело напротив, продолжало говорить, продолжало тянуть время, которое для нее стало бесконечным, бессмысленным, невыносимым. Думала она только об одном когда же всему придет конец? Утешало одно он все сделает сам, и не нужно будет брать на себя грех. А еще знала, что, пожалуй, этот идиот, маньяк без смирительной рубашки абсолютно прав.
Вы даже себе признаться в этом не хотите, продолжал он. Поверьте, если вы согласитесь, если выкинете из головы бред, которым заполнили свою жизнь сразу же излечитесь. Станете нормальным человеком Молчите?
Но ей было все равно. Что бы сейчас он не говорил нужно подождать. Осталось немного. Одно знала точно скоро кошмар закончится. Произойдет все этой же ночью. А завтра она покинет больничную палату навсегда, и думать больше не хотелось ни о чем. Пусть этот влюбленный сумасшедший убийца изощряется. Пусть поносит ее скульптуры. Все пустое. Нужно лишь подождать