Весна 143 г.
В этот первый весенний день в доме, где некогда главою был Зорян, а теперь же эту роль на себе взял его отец Сам, стояла шумная суматоха: все три жены Сама под водительством матери Таргитая метушились по дому в поисках то подходящего по размерам деревянного корыта, желательно целого, то чистых, стиранных пелен или рубах. Сам же правитель Семиводья находился во дворе вместе со своими внуками и юными потомкоми рода Сиа: Таргитаем и братьями-близнецами Порышем и Спорышем. Жена Зоряна, златовласая Рада, нагая пребывала в остывающей бане и готовилась дать жизнь новому человечку, который уже созрел и был готов войти в этот новый для него, грубый мир. Таргитай еще ни разу в жизни не присутствовал на таинстве рождения нового чада. Конечно, он не мог помнить тот день, когда его родная матушка рожала на свет близнецов, ибо ему было тогда только четыре годика, да и вряд ли он вообще присутствовал при этой мистерии, скорее всего он весело и беззаботно резвился во дворе их родового каменного замка, в то время как его младшие братишки появлялись на свет один за другим: первым увидал лик старой повитухи и своего отца серьезный Порыш, через пять мгновений уже на правой руке Адвина лежал крохотный Спорыш. Сейчас же они оба стояли по левую и по правую руку соответственно от своего старшего брата, облаченные в праздничные яркие одежды, и то и дело теребили его то за один рукав, то за другой, нетерпеливо задавая вопросы:
А у Славена тоже родятся братья-двойняшки?
Пока только Богам известно, кого они подарили царю Саму, наставнически отвечал Таргитай, который после праздника Рожденного Солнца, приходившегося на зимнее солнцестояние, уже начал посещать Храм Вед, где старые длиннобородые ведуны Кологарда обучали его древней мудрости, сохранявшейся жрецами храма. Порыш и Спорыш же были еще юны для постижения глубин сакральной мудрости.
Сам же пребывал немного во взволнованном состоянии: то присаживался на березовую лавочку у входа в баньку, то вдруг резко вскакивал казалось, радость и счастье просто переполняли его на столько, словно это на свет появлялся его сын, а не внук. Спустя несколько мгновений из терема показались жены царя, суматошно спешившие в баню со всем необходимым, за ними спокойным уверенным шагом проследовала закутанная в светлый платок зеленоглазая Мира, которая не замедлила, аккуратно прикрыв двери, скрыться внутри. Вскоре находящиеся на улице мужи услышали, как из глубин бани начали доноситься громкие крики: Рада начала достигать наивысшей точки наслаждения, давая жизнь новому, спускающемуся с Солнца Богу. Через несколько мгновений раздался последний протяжный возглас девушки, и до уха Таргитая донесся приглушенный, но яркий детский смех. Спустя мгновение двери бани распахнулись и на пороге показалась Мира, ее волнистые каштановые волосы были распущены, на руках у нее, укутанный в старую льняную рубаху своего деда покоился такой же, как и его старшие брат с сестренкой, златовласый с ярко-синими глазами младенец, его детская улыбка придавала ему некой солнцеликости.
Рада захотела, чтобы ты назвал его Русом, протянула Мира дитя Саму.
Тот же, трепетно приняв дар Богов в свои объятия и взглянув ему в его глубокие, как море, очи, молвил:
Нарекаю тебя Русом, отныне таково есть твое имя! повысив голос на последней фразе, молодой мужчина на вытянутых руках поднял чадо к небу лицо младенца залили яркие лучи весеннего солнца.
Он станет великим богатырем! торжественно добавила зеленоокая молодая повитуха. Он показал недюжинную силу, когда появлялся на свет.
Дай посмотреть на братика, дедушка! сразу зарезвились Славен с Ильмерой. Близнецы также проявили интерес к новорожденному ребенку, ибо все они в первый раз имели счастье наблюдать совсем маленького еще человечка.
А почему у него какое-то пятнышко на левом боку? изумился вдруг Спорыш, указывая пальчиком на еле заметное темное образование, размером с соловьиное яйцо, напоминавшее по форме некую птицу. Таргитай заметил, как Мира и Сам многозначительно обменялись взглядами
Лето 158 г.
Оживленные звуки леса раздавались со всех сторон: можно было различить среди них отчетливое пение соловья, радующегося новому насыщенному событиями дню; жужжание спешащей к улью пчелы, несущей в своих лапках священный для всего ее пчелиного сообщества нектар; кое-где пролетал и здоровый пьяный шмель в поисках лакомого кусочка; с ветки на ветку перепрыгивала кукушка, пытаясь отсчитать возраст каждого дерева, на котором оказывалась, но, всякий раз сбиваясь перелетала на новое; час от часу из чащи слышались удары молота ведущего свои работы дятла по коре многовековых древ в поисках пропитания на день. Под ногами же творилась своя жизнь: из кустов в кусты перебегали пестрые ящерицы, играя друг с дружкой в догонялки, а их старшие собратья, змеи, притаившись в засаде, выслеживали очередную жертву-суслика, не чурались змеи и иногда цапать за ноги проходящих мимо зевак-людей, мешавших их охоте. Весь лесной воздух был насыщен ароматами хвои вперемежку с цветочными и ягодными запахами, отчетливее всего чувствовалась жимолость, отдававшая кислинкой. Еще большей загадочности этому летнему лесу добавлял легонький ветерок, который время от времени поглаживал листья дубов и берез, заставляя их перешептываться друг с другом и обдувая расслабляющей прохладой любого встречного, особенно в тот жаркий солнечный день, когда на небе невозможно было найти ни единого облачка. Статный молодой человек в белой рубахе с закрытыми глазами ступал по лесной тропе и наслаждался всею полнотой и обильностью лесной жизни всеми органами чувств за исключением зрения: он мог слышать, как шелестит листва толстенных древ, как пчелки-труженицы переговаривались между собой и как радовались жизни певчие птицы; обонял юноша и всевозможные насыщенные благоухания леса и даже мог прочувствовать парящую в воздухе жимолостную кислинку на кончике языка, которая перекликалась с привкусом хвойного листка; руками же человек обнимал каждое дерево, мимо которого проходил, и гладил мягкий мох своими тонкими пальцами. Его прямые темно-русые волосы шевелюрой спускались до плеч и гармонично сливались с такой же густой бородой, окутывающей все его горло. Несколько мгновений спустя молодой человек вышел на опушку леса, которая находилась на холме, а снизу до его уха доносились звуки уже человеческой речи. Его веки приподнялись и темно-зеленого цвета глаза юноши глубоким взглядом окинули действо, происходившее под холмом: на поляне у леса столпился огромный сонм народа, все как один были одеты в такие же белые льняные рубахи, как и молодой человек, всевозможные пестрые нити украшали их одеяния. Прекрасные светлые девушки были в длинных белоснежных платьях с узорами цветов и благоухающими венками на головах. Все были босые и, казалось, готовились к какому-то действу. Но молодой человек знал, что это за обряд должен был быть в день летнего солнцестояния все собирались вокруг заплетенного колохода и устраивали празднество в честь Зрелого Солнца, которое длилось семь дней, всю неделю. Колоход же являлся неотъемлемой частью сего торжества. Он представлял из себя выложенную спиральным лабиринтом из камней тропинку, которая закручивалась в коло и раскручивалась обратно. Иногда же строились и весьма сложные колоходы, которые создавали довольно таки запутанные узоры на земле, и требовалось величайшая концентрация и внимательность дабы пройти сей колоход от начала и до конца. Некоторые же из таких колоходов возводились поистине грандиозными и уже не ограничивались лишь тропой, выложенной из камня, их уже строили высотою с человеческий рост из мегалитов, что делало их еще куда более таинственными, особенно если смотреть на них сверху. Это-то про себя и отметил молодой человек, находясь как раз на возвышенности, над поляной, где и был сооружен как раз один из таких редких, необычных колоходов. Вдруг в толпе людей юноша разглядел до боли знакомые, родные нежные черты лица русоволосой девушки. Даже очи ее он смог опознать из сотни иных глаз: небесно-голубого цвета, переливающиеся оттенками серебряного клинка.
Лето 158 г.
Оживленные звуки леса раздавались со всех сторон: можно было различить среди них отчетливое пение соловья, радующегося новому насыщенному событиями дню; жужжание спешащей к улью пчелы, несущей в своих лапках священный для всего ее пчелиного сообщества нектар; кое-где пролетал и здоровый пьяный шмель в поисках лакомого кусочка; с ветки на ветку перепрыгивала кукушка, пытаясь отсчитать возраст каждого дерева, на котором оказывалась, но, всякий раз сбиваясь перелетала на новое; час от часу из чащи слышались удары молота ведущего свои работы дятла по коре многовековых древ в поисках пропитания на день. Под ногами же творилась своя жизнь: из кустов в кусты перебегали пестрые ящерицы, играя друг с дружкой в догонялки, а их старшие собратья, змеи, притаившись в засаде, выслеживали очередную жертву-суслика, не чурались змеи и иногда цапать за ноги проходящих мимо зевак-людей, мешавших их охоте. Весь лесной воздух был насыщен ароматами хвои вперемежку с цветочными и ягодными запахами, отчетливее всего чувствовалась жимолость, отдававшая кислинкой. Еще большей загадочности этому летнему лесу добавлял легонький ветерок, который время от времени поглаживал листья дубов и берез, заставляя их перешептываться друг с другом и обдувая расслабляющей прохладой любого встречного, особенно в тот жаркий солнечный день, когда на небе невозможно было найти ни единого облачка. Статный молодой человек в белой рубахе с закрытыми глазами ступал по лесной тропе и наслаждался всею полнотой и обильностью лесной жизни всеми органами чувств за исключением зрения: он мог слышать, как шелестит листва толстенных древ, как пчелки-труженицы переговаривались между собой и как радовались жизни певчие птицы; обонял юноша и всевозможные насыщенные благоухания леса и даже мог прочувствовать парящую в воздухе жимолостную кислинку на кончике языка, которая перекликалась с привкусом хвойного листка; руками же человек обнимал каждое дерево, мимо которого проходил, и гладил мягкий мох своими тонкими пальцами. Его прямые темно-русые волосы шевелюрой спускались до плеч и гармонично сливались с такой же густой бородой, окутывающей все его горло. Несколько мгновений спустя молодой человек вышел на опушку леса, которая находилась на холме, а снизу до его уха доносились звуки уже человеческой речи. Его веки приподнялись и темно-зеленого цвета глаза юноши глубоким взглядом окинули действо, происходившее под холмом: на поляне у леса столпился огромный сонм народа, все как один были одеты в такие же белые льняные рубахи, как и молодой человек, всевозможные пестрые нити украшали их одеяния. Прекрасные светлые девушки были в длинных белоснежных платьях с узорами цветов и благоухающими венками на головах. Все были босые и, казалось, готовились к какому-то действу. Но молодой человек знал, что это за обряд должен был быть в день летнего солнцестояния все собирались вокруг заплетенного колохода и устраивали празднество в честь Зрелого Солнца, которое длилось семь дней, всю неделю. Колоход же являлся неотъемлемой частью сего торжества. Он представлял из себя выложенную спиральным лабиринтом из камней тропинку, которая закручивалась в коло и раскручивалась обратно. Иногда же строились и весьма сложные колоходы, которые создавали довольно таки запутанные узоры на земле, и требовалось величайшая концентрация и внимательность дабы пройти сей колоход от начала и до конца. Некоторые же из таких колоходов возводились поистине грандиозными и уже не ограничивались лишь тропой, выложенной из камня, их уже строили высотою с человеческий рост из мегалитов, что делало их еще куда более таинственными, особенно если смотреть на них сверху. Это-то про себя и отметил молодой человек, находясь как раз на возвышенности, над поляной, где и был сооружен как раз один из таких редких, необычных колоходов. Вдруг в толпе людей юноша разглядел до боли знакомые, родные нежные черты лица русоволосой девушки. Даже очи ее он смог опознать из сотни иных глаз: небесно-голубого цвета, переливающиеся оттенками серебряного клинка.
Таргитай! вдруг громко крикнула она, тоже опознав своего возлюбленного. И они бросились на встречу друг другу: юноша стремглав налегке спускаясь с холма, а девушка расталкивая людей на пути, которые вовсе и не думали возмущаться, что их так, немного дерзко, обходит некая девица.