Владимир Тучков
Пристально. Надуманное
* * *Сапоги до блеска гуталином. Бляху и пуговицы до сияния асидолом. Белоснежный подворотничок ровными стежками, словно автоматной очередью
Нет, это не солдатское. Это школьное. Разумеется, ботинки вместо сапог и зубной порошок для бляхи и пуговиц. Но в остальном полное совпадение, вплоть до математички Стрелковой, вразумлявшей нерадивых указкой, не уступающей размерами и увесистостью биллиардному кию.
(приснилось после окончания в три часа ночи статьи об экипировке солдата «Ратник»)
* * *Подсел за столик к социологам. Шум, гам. Окурки из пепельницы вываливаются. Из вареных картофелин и кусочков расчлененной селедки с энтузиазмом строят какую-то модель общества.
Поинтересовался: вот сейчас на улицах все чаще встречаются такие-то и такие-то. И описал, как смог, в псевдонаучных терминах. Это кто ж такие, и какова их страта?
Протрезвели мгновенно. Помрачнели. Замкнулись.
Лишь один, придвинувшись на расстояние убойной силы чеснока, спросил шепотом: входное отверстие с горошину, выходное с блюдце? Да?
Я молча кивнул головой.
* * *Жена купила в «Евросети» радиотелефон взамен поломавшегося. Чтобы с трубкой бродить по квартире. В коробке обнаружился перстенек, простенький. Я отнес его в «Евросеть» продавцу, который телефон продал. Паренек, тыкая пальцами в клавиатуру, сказал: «О, отлично!» И продолжил тыкать клавиатуру.
Я громко сказал: «Пожалуйста».
Он вспомнил слово «спасибо».
Что это такое? Думаю, все же не хамство, а какая-то поломка коммуникации. Но как называется?
* * *Телевидение наше улавливает души, стоящие одной ногой в могиле. То есть громадные бюджетные деньги хлещут прямиком на тот свет.
* * *Наблюдал в гипермаркете расхитителя капиталистической собственности. Дедок, бедно, но опрятно одетый, подошел к кока-кольной автопоилке, достал из кармана кока-кольный бумажный стакан (который надо одноразово покупать), налил кока-колы и залпом чтобы следы замести выпил.
Несомненно, расхищал он собственность и социалистическую. Однако на финальном участке, в 90-е, от расхищения был отстранен.
В свое время ему не могло бы присниться и в кошмарном сне, как он, пенсионер, возможно и ветеран труда с какой-нибудь медалькой на груди за освоение космоса, ворует газировку с сиропом.
* * *Весна. Природа дышит. Надев новенькие кроссовки, чешу по лесу, для здоровья. Ну, или быстрым шагом от инфаркта. И тоже дышу. Гулко. Выхожу на опушку и чешу вдоль нее. А там под каждым кустом шашлыки жарят.
Фу, вонь какая! говорит лыжник-гонщик на заслуженном отдыхе, угнездившийся в моем правом полушарии.
Отчего же? возражает ему из левого полушария вполне активный пьяница. Счас пожарят да как вмажут для радости жизни!
Ага, ворчит ветеран на пенсии, вмажут по печени.
А давай-ка, вот сейчас налево, там еще раз налево, там и чебуречная на улице Мичурина, подзуживает пьяница.
И ведь знает, мерзавец, что перед выходом я пятисотку в карман засунул.
Ни в коем случае, раздается из правого полушария, вспомни, сколько тысяч километров ты своим потом полил! Не предавай свою доблестную молодость, когда за «Спартак» бегал!
Ага, и за «Зенит» еще, и за «Труд». И что набегал? Полиартрит и гипертрофию левого желудочка сердца! Поворачивай налево!
Прямо, только прямо! В пивных ты подагру заработал!
Зато болезнь аристократов!
И дегенератов.
Давай, давай налево! Там чебуреки по тридцатнику. И хоть и незатейливая, но честная водочка по шестьдесят всего рубликов за сотку!
В общем, под эти разговоры я добрался до города. И в магазин. Чтобы купить морковки и соли. А этот, из левого, все: «вон, вон, смотри, как чекушечка поблескивает!.. Нет? Ну хотя бы пивка. Вон, Туборг, ты его любишь».
В общем, прикупил к морковке и соли еще бубликов с маком и мороженого. И всю дорогу до дома тот, который из левого, все бубнил и бубнил обиженно.
Но ничего, он еще отыграется. Будет еще праздник и на его улице.
* * *Раньше из меня всяческие жаргонизмы так и сыпались. Причем, сыпались не так, как сейчас принято в неконтролируемых социальных сетях. Но я усиленно запихивал их в свои бумажные газетные и журнальные публикации. В последнее время они от меня как-то отпали. Язык не поворачивается ни выговаривать их, ни выстукивать на клавиатуре.
Видимо, это такая подготовка уже началась к встрече с апостолом Петром. Начнешь по-вьюношески выкаблучиваться, а он: «изволь говорить по-человечески, а не по-собачьи!» И пинка под зад.
Правда, от матерных слов пока никак не удается отказаться. Надеюсь, апостол отнесется с пониманием: а, русский? Ну, русскому позволительно, жизнь русская непростая.
* * *Два года назад вырубал громадный сосновый пень, топором, чтобы сделать площадку для автомобиля сына. (Сам я лошадью боюсь управлять.) Рубил неделю, ожесточенно, в самую жару. И вот проходит мимо старушка, останавливается, приглядывается и с восторгом: «Ну, прямо как на каторге!»
Интересно, из каких она будет?
* * *Отлучался с дачи в город. Но не в саму маскву. А в наш наукоград Королёв, руководят которым, естественно, пэтэушники. Пил пиво на летней веранде. Наблюдал до боли знакомую картину.
Некий трудовой коллектив (плановый отдел? бухгалтерия?) отмечал что-то, пия алкогольные напитки и закусывая закусками. Во главе Иван Иваныч лет восьмидесяти. Три дамы лет по 75. Четыре шестидесятилетние. И одна совсем молодая девушка лет пятидесяти. Ежели вычесть тридцатник, подогнав это дело к эпохе развитого социализма, то, соответственно: 50, 3×45, 4×30 и 1×20. И ухватки все те же самые, как и при родной советской власти.
Закосевший Иван Иваныч лепет что-то фривольное, отчего дамы прыскают.
Две говорят о личном, но теперь, конечно, не о собственных внебрачных отношениях, а о передаче «Давай поженимся».
Трое, раскрасневшись, чихвостят какой-то смежный отдел, который тормозит сдачу отчета.
Две, как и тогда, о детях. Но теперь уже о детях детей, то есть о внуках.
Молоденькая пятидесятилетка сканирует окружающее пространство в поисках прекрасного принца.
В общем, допили, доели и ушли, поддерживая с двух сторон пошатывающегося Иван Иваныча.
Всё, абсолютно всё как и тридцать лет назад.
И вдруг осенило не спели! У людей, гады, песню украли на старости лет!!!
* * *Помню, как в начале 90-х сообщество галеристов при мощной поддержке критиков-искусствоведов впаривало состоятельным господам шедевры современного искусства масло на холсте, все как положено, чтобы деньги выманить.
Нынешние современные художники бегают по улицам голышом, рисуют на проезжей части громадные гениталии, занимаются свальным грехом в публичных местах, воруют в магазинах провиант и творят всяческие прочие непристойности.
Разумеется, состоятельным господам такие «художества» понравиться никак не могут. А посему они вернулись к эстетическим корням к Айвазовскому да к Шишкину. Эти никаких непристойностей не сотворят.
Хотя, будь они живы, их реакция на нынешнюю жизнь могла бы быть непредсказуемой.
(размышляя об эволюции арт-рынка)
* * *Надумалось, про «поздняя осень, грачи улетели». Разве что за ломберным столом Николай Алексеевич смог разглядеть пыль на пашне поздней дождливой осенью: скучно склоняться до самой земли, тучные зерна купая в пыли.
* * *Вчера многократно услышал словосочетание «мое творчество». Причем от одного и того же человека.
* * *Под боком вызрел геополитический конфликт. К нам в садик начал наведываться черный кот с явными территориальными претензиями. Мой кот Шурик начал доблестно пресекать агрессию. Пару раз гнал захватчика. И при этом не преминул захватить ничейную территорию в двух домах от нашего, где уже давно никто не живет, но где в изобилии водятся мыши. Схватки за ничейную землю с богатыми природными ресурсами были ожесточенными. И проходили с переменным успехом.
И тут черный кот заключил двойственный союз с рыжим котом, который с соседнего участка. Силы неравны. С ничейной земли Шурику пришлось убраться. Теперь там сражаются друг с другом два недавних союзника черный и рыжий.
И вот сегодня произошли изменения: черный и рыжий вновь объединились и вломились к нам в сад. Но Шурик дал им достойный отпор, поскольку воюет за свою землю. Но не только бьется еще и за стратегический объект, за кустик мелиссы, которая оказывает на котов наркотическое воздействие.
В общем, все как и у людей. На эту тему писал Де Голль в 1944 году после встречи с Рузвельтом: «Слушая американского президента, я окончательно убедился, что в деловых отношениях между двумя государствами логика и чувство значат очень мало в сравнении с реальной силой, что здесь ценится тот, кто умеет схватить и удержать захваченное».