И ищет его боевой вертолет,
Отрезает ему пути ледокол,
Но полярник идет словно вол.
Автор снова перешел на тихий гитарный перебор:
Во льдах во льдах
Во льдах во льдах
Он впрягся в сани вместо собак
И тащит палатку свою и рюкзак,
Он на связь не выходит целых семь дней,
Он уже далеко от людей
Во льдах во льдах
Во льдах во льдах
Неделю назад он надел маскхалат
И спрятал под ним свой черный бушлат.
Он имя и званье свое позабыл
И рацию утопил
Во льдах во льдах
Во льдах во льдах
До полюса он никогда не дойдет,
В торосах его никто не найдет,
Но нужен ему был побег от людей,
Во льдах ему было теплей
Во льдах во льдах
Во льдах во льдах
Мартов замолчал, отложил гитару, поднялся с табурета и, прижав левую руку к сердцу, театрально поклонился. Все, включая очнувшегося Сашу, зааплодировали, а цыганистая брюнетка, рьяно хлопая в ладоши и, видимо, отождествляя автора с героем песни, чувственно прошептала:
Никуда ты, Витя, от меня теперь не убежишь
Знакомьтесь, это Лена новая соседка Саши. А это Нина, представил драматург псевдоцыганку, которая посмотрела на возвратившуюся к столу гостью с откровенной неприязнью.
И мои соседи Зоя Тимофеевна и Василий Степанович.
Супруги дружно закивали головами, подтверждая, что это именно они и есть.
Очень приятно, Лена подошла к столу и поздоровалась с каждым из гостей за руку.
А вы оказывается, еще и песни пишите? обратилась она к Мартову.
Я пишу всё кроме картин, гордо ответил тот и, взяв в руки графин с зеленоватой жидкостью, вопросительно посмотрел на Лену. Сто грамм для настроения?
Нет, нет, энергично отмахнулась женщина. Мне ещё домой ехать.
Да куда же вы поедете, на ночь глядя? удивился Мартов. Здесь не город: фонарей нет; грязь по колено. Увязните, и будете сидеть до утра посреди поля. Оставайтесь у меня, места всем хватит.
Да, да, да, согласно заподдакивали соседи. От нас в такую погоду ночью не выберешься
Лена неохотно согласилась остаться и выпить чего-нибудь кроме самогона за интересное знакомство.
И как вам спектакль? осторожно спросил её Мартов.
Очень понравился, не моргнув глазом, слукавила женщина. Только по-моему он несколько затянут.
Был у меня такой грех. Мои ранние пьесы иногда разбивают на два вечера, но теперь я пишу значительно лаконичнее. Вот, например, «Голос в пустыне» всего один акт.
Испугавшись увлекательного знакомства с лаконичной пьесой, Лена поспешно переменила тему.
Саша говорит, что на вашем доме часто загораются огни святого Эльма? спросила она, наливая себе чай из круглого медного самовара.
Не очень часто, но появляются, поморщился, словно от зубной боли, сочинитель. Пойдемте, покажу, что они вытворяют.
Он вывел Лену во двор и указал на блестящий в ровном лунном свете флюгер:
Видите?
Резвый южный ветер разогнал тяжёлые тучи, и теперь сияющий жестяной кораблик спокойно плыл по ночному звездному небу.
Вижу, неуверенно ответила Лена, не понимая, что может быть примечательного в обычном жестяном флюгере.
Ничего вы не видите, грустно вздохнул драматург. Огни святого Эльма постоянно клинят подшипник, флюгер перестает вращаться и поэтому всегда указывает одно и то же неверное направление.
Лена еще раз посмотрела на крышу. Действительно, железный корабль упрямо держал перпендикулярный курс галфинд к довольно сильному южному ветру и стремился строго на запад через поле к дачному посёлку научных работников.
А у вас, Саша говорил, перед последней грозой огни превратились в шаровую молнию? закуривая, спросил Мартов.
Да. Как вы думаете, это опасно?
Не знаю. У меня, слава богу, такого ни разу не случалось.
А, правда, что вы прогоняете огни своей метлой?
Да. Если постучать не обязательно метлой, а любой деревянной палкой по крыше, то огни исчезают, но подшипник это, к сожалению, не спасает, меланхолично ответил писатель. Кстати, вам я этого делать не советую.
А я и не собираюсь, так же меланхолично согласилась Лена. К тому же у меня никакой палкой до крыши не дотянешься.
Знаете, я эти огни несколько раз даже сфотографировал. Качество, правда, скверное. Хотите посмотреть?
Мартов достал из кармана новенький мобильный телефон, но тут из дома вышли Василий Степанович и Зоя Тимофеевна. Поблагодарив хозяина за приятный вечер, они, взявшись за руки и слегка покачиваясь, пошли к калитке. Писатель снова взялся за телефон, но тут одно из выходящих во двор окон с треском распахнулось, из него всунулась Нина и, подслеповато всматриваясь в уличную темноту, зычно прокричала:
Виктор, ну ты куда пропал?
Иду, иду, небрежно ответил мужчина и вполголоса добавил. Вот фурия, поговорить спокойно не даст.
На крыльце Лена остановилась и, внимательно всматриваясь в слабо освещенное уличным фонарем лицо Мартова, спросила:
А вы не были знакомы с Ольгой Константиновной Муромской?
Писатель серьезно задумался и, наконец, отрицательно помотал головой.
Вряд ли. А кто она?
Знакомая моей мамы, уклонилась от объяснений Лена. Просто сейчас мне показалось, что я видела у нее вашу фотографию.
Все может быть, неуверенно ответил Мартов и широко распахнул входную дверь, пропуская женщину вперед.
Спасибо, я еще подышу свежим воздухом, а то что-то голова разболелась, вежливо отказалась Лена.
Если вы не возражаете, я постелю вам на диване в маленькой комнате. Там, где вы смотрели телевизор.
Хорошо, спокойной ночи.
Спокойной ночи.
Оставшись одна, Лена достала из кармана джинсовой куртки тонкую ментоловую сигарету и, закурив, долго разглядывала тонкий ломтик убывающей Луны, зависший над спящим селом.
Когда она вернулась в дом, в зале уже никого не было. На столе гордо сверкал медный самовар с парой чайных чашек, дверь в маленькую комнату была открыта. Диван, как и обещал Мартов, был разложен и постелен, и на нём, тихо посапывая, спал, отвернувшись лицом к стене Саша. Лена, что-то неразборчиво и раздражённо пробормотала, разделась, легла на свободный край дивана и, перетянув одеяло с незваного соседа на себя, по-детски крепко обняла подушку.
Глава 6. Четверг
Эскалатор медленно полз вниз. Навстречу Саше проплывали цилиндрические плафоны светильников и невыразительные лица пассажиров, едущих на выход. Далеко внизу серая вереница людей плавно сходила со ступеней и сбежавшей кашей растекалась по станции. Саша вздрогнул, он хорошо знал этот сон, вечный предвестник надвигающейся беды. Он знал, что никогда не попадёт на платформу, что эскалатор навсегда приковал его к середине своей бесконечной ленты, и он будет изо всех сил, задыхаясь и хрипя, бежать по левой стороне едва ползущей лестницы до тех пор, пока не закричит и не проснется от собственного крика. Не дожидаясь бросающей в жар развязки, Саша невероятным усилием воли покинул пугающе-душную подземку и очнулся от беспокойного сна в прохладном и безопасном домике Мартова. Через открытое окно в пустую комнату вливался свежий утренний воздух, а из небольшого яблоневого сада доносился суетливый щебет птиц. Путаясь в рукавах и штанинах, он кое-как оделся и, поддерживая руками гудящую голову, вышел в зал. Там никого не было, а рядом с самоваром стояли полупустой графин и большое блюдо с заветревшимися разносолами. Выпив стопку самогона и закусив пригоршней квашеной капусты, мужчина подошел к окну. Во дворе, возле дровяной колоды, Мартов, держа в руках флюгер, что-то весело рассказывал улыбающейся Лене. За спиной у Саши чуть слышно скрипнула дверь, и из спальни писателя вышла растрёпано-заспанная Нина. Едва приоткрыв глаза, она, сомнамбулически прошлепала босыми ногами на кухню и загремела там металлической кружкой о бак с белым квасом. Саша вышел на крыльцо и, поздоровавшись с Леной и Мартовым, закурил.