И я бы пошел таким путем, и Марта тоже он прикрыл глаз, я уверен, что Марта согласилась бы со мной на странице он отметил оставшийся не отвеченным звонок Теодора-Генриха в посольство:
Это не могло быть ошибкой, говорил себе Джон, все дипломатические представительства знали сигнал тревоги. Значит, звонок принял кто-то, не желавший спасения нашего агента племянник никого не слышал:
Я сказал все, что надо было сказать, развел руками юноша, но в посольстве положили трубку восклицательный знак на странице указывал Джону, что с этим надо разобраться:
Надо поднять архивы, взглянуть на какой кабинет перевели звонок он поворочался:
Теодор-Генрих видел Густи у Большого театра, вместе с Пауком. Их встреча выглядела, как свидание Джон сомневался, что за время его пропажи Марта стала поручать племяннице секретные миссии:
У Густи отличная крыша, она сидит в посольстве с дипломатическим паспортом, хмыкнул герцог, зачем Марте перебрасывать ее на задания, где требуется особая подготовка? Густи знала покойного мистера Мэдисона, знала о Пеньковском о суде над предателем и шпионом, как в газетах называли Пеньковского, узнали и они:
Но Густи не могла переметнуться на Лубянку, уговаривал себя Джон, ее отца расстреляли русские, зачем ей это он решил все равно проследить за посольством:
Надо понять, куда она ходит, с кем встречается, Джон завернулся в колючее одеяло, а еще надо поспать, мистер Холланд. Ладно, утро вечера мудреней ребенок затих, спорщики угомонились.
Летнее солнце пекло затылок, над зеленой водой речушки Червелл шныряли стрекозы. Джон слышал детский смех, по корме разбросали ромашки:
Смотри, какой у меня веночек донеслось до него, правда, красивый улыбнувшись: «Полина девчонкой всегда плела венки», он заснул глубоким, спокойным сном.
Москва
Пятница, седьмое февраля, в столице девять вечера. Передаем прогноз погоды на выходные дни. В Москве и Подмосковье ожидается оттепель, температура нулевая, возможны осадки в виде мокрого снега с дождем
Осадки уныло стекали по пуленепробиваемому стеклу кабинета. Площадь Дзержинского тонула в серой хмари. Сквозь предвечерний туман пробивались рассеянные лучи уличных фонарей.
Закинув длинные ноги в американских джинсах на стол, Скорпион изучал свежее офицерское удостоверение, заложенное в яркую книжку с силуэтом Нового Моста в Париже на обложке. Роман Саше понравился:
Хемингуэй всегда хорошо писал, он любовался четкой фотографией, жаль, что он погиб, то есть его убило ЦРУ. Я бы хотел ему позвонить, как называет это Сэлинджер Саше казалось, что ему бы нашлось, о чем поговорить с Хемингуэем:
Странница обретается на его любимой Кубе Саша краем уха слышал, что у девушки все хорошо, везет ей, у нее нет мокрого снега с дождем. И у пани Дануты тоже нет, у нее солнце и мороженое на берегу Тибра, под стенами замка святого Ангела
Саша лениво подумал, что можно заказать из буфета эскимо:
И съесть его с видом на памятник Дзержинскому, он фыркнул, но это совсем не то
Он еще раз прочитал каллиграфически выведенные буквы. Удостоверений было два, офицерское и наградное. Саша наизусть помнил строки из приказа:
За образцовое выполнение заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм присвоить товарищу Гурвичу, Александру Матвеевичу, внеочередное звание старшего лейтенанта и наградить его орденом «Красной Звезды»
После торжественного вручения ордена в узком кругу коллег, Саша спустился в закрытый архив Комитета. Папку отца нельзя было заказывать даже в кабинет. Он смотрел на строгий очерк лица, вглядывался в серые глаза:
Ты бы обрадовался, папа тихо сказал Саша, обещаю, что я всегда буду достоин тебя и дедушки
Из Далласа Скорпион спокойно добрался на автобусе до мексиканской границы. Он узнал, что Джек Руби выполнил задание якобы мафии, попивая лимонад у открытого бассейна дешевой гостиницы, в захолустном городке по ту сторону реки Рио-Гранде:
Дальше о Руби позаботятся американские коллеги, лениво улыбнулся Скорпион, я свое дело сделал бережно убрав удостоверения в личный сейф, Саша полистал «Праздник, который всегда с тобой»:
Бывает вечер, когда нечем заняться он старался не смотреть на пухлую папку с газетными вырезками, в театрах ровно ничего интересного. «Доброго человека из Сезуана» я посмотрел, а в кино ходить не на что. Не на «Тишину» же Саша скривился, роман неплох, но две серии фильма я не выдержу
Бывает вечер, когда нечем заняться он старался не смотреть на пухлую папку с газетными вырезками, в театрах ровно ничего интересного. «Доброго человека из Сезуана» я посмотрел, а в кино ходить не на что. Не на «Тишину» же Саша скривился, роман неплох, но две серии фильма я не выдержу
На Фрунзенской его ждал переданный Невестой новый роман о Джеймсе Бонде. Рука Саши заколебалась над телефоном:
Ей я звонить не собираюсь, кисло подумал юноша, много чести. Для посольства я продавец книжного магазина, а они все сейчас закрыты Невеста продолжала появляться на оперативной квартире товарища Матвеева два раза в неделю:
Глаза бы мои ее не видели, сочно пожелал Саша, но теперь до понедельника я свободен, несмотря на его настойчивые рапорты, руководство пока считало нецелесообразным заканчивать операцию с девушкой.
Она передает отличные сведения, вздохнул Саша, придется потерпеть по глазам Невесты он понимал, что девушка ожидает кольца на палец:
Не дождется, он вытащил сигарету из пачки «Мальборо», еще полгода-год, и мы от нее избавимся он мог позвонить младшей Куколке, Надежде Наумовне:
Она, наверняка, болтается на какой-нибудь вечеринке на прошлой неделе Саша столкнулся с девушкой на брехтовском спектакле, она прошла мимо меня с свитой, и бровью не повела. Или это была ее сестра, их никак не различить всякий раз, думая от двойняшках, Саша чувствовал головную боль, но, в общем, какая разница? Анна Наумовна тоже мне откажет, сучки считают такое ниже собственного достоинства. Какое достоинство, на них давно пробы негде ставить на Патриарших прудах обретался еще и Фокусник.
Саша терпеть не мог парня:
Метит в советские Яны Флеминги, тиснул очередной рассказик в «Юности», о работе ЧК в годы гражданской войны по мнению Саши, Левин и в подметки не годился британскому писателю:
Фокуснику шестнадцать, но он разговаривает со мной свысока, мерзавец Левин находился под личным кураторством генерала Мортина, заместителя начальника Сашиного первого управления, внешней разведки. Мортин несколько лет провел в Китае и считался признанным специалистом по стране:
Он носится с Фокусником, как с писаной торбой, недовольно подумал Саша, большое дело, китайский язык. Парень нахал, каких поискать, но трогать его нельзя, иначе неприятностей не оберешься Саша взглянул на часы. Мыши, в Куйбышев, звонить было поздно:
Ей не поздно, она полуночница, но Журавлевым Мышь летом получала аттестат и отправлялась прямиком в ПТУ:
Она станет слесарем-наладчиком широкого профиля, ухмыльнулся Саша, она намекала, что хочет попасть в космическую программу. И попадет, она упорная девчонка Новый Год он провел на Волге. Наталья Ивановна закармливала его домашним наполеоном и кружевными блинами:
Пани Данута тоже хорошо печет блины, хмыкнул Саша, но до нее тем более никак не добраться девушка постригалась следующим летом:
Приняв обеты, она постарается стать экономкой викарного епископа Кардозо священник пока сидел в Африке, но Саша не сомневался, что того ждет отличная карьера:
Наши глаза и уши пригодятся рядом, как говорит товарищ Котов.
Наставник считал, что переезд Дракона, графа Дате, в Гонконг, придется как нельзя на руку:
Мы будем воевать во Вьетнаме, Саша потянулся, воевать и побеждать американцев. Нам нужен свой человек в регионе. Ничего, граф полетит и в Рим, и не только в Рим, если там будет обретаться Монахиня отогнав мысли о девушке, Саша с отвращением посмотрел на затасканную папку.
Получив орден, он не должен был, как выражался товарищ Котов, почивать на лаврах. Саша вызвался сделать доклад на комсомольском собрании его Первого Управления. Скорпион был приписан к отделению С, занимавшемуся нелегальными операциями за границами СССР:
Придут не только наши ребята, он откровенно зевнул, ожидается сотни две участников, надо не ударить в грязь лицом ему не хотелось просматривать пачку полуграмотных материалов из сибирских газет о героях комсомольских строек:
Собрание только в апреле, на ленинскую годовщину, облегченно подумал Саша, ударники подождут на столе красовалась еще одна папка, тощая. Этого задания ему было никак не миновать. Почерк генерала Сахаровского, начальника Первого Управления, славился разборчивостью: