Он был таким маленьким, что мы с Аней называли его куклой в ушах сухо затрещали выстрелы, зашумел океан. Запахло сандалом, она услышала испуганные детские голоса:
Non, non, Paul frère застучали колеса, Надя откинулась к жесткой стенке плацкарты:
Котов хотел его вышвырнуть в море. Мы цеплялись за него, плакали. Котов не его отец, к нам он тоже не имеет никакого отношения Надя сжала руку в кулак:
Мы увидим нашего отца, обещаю. Мы вырвемся отсюда, чего бы нам это не стоило прислонившись виском к окну вагона, девушка велела себе немного поспать.
Очередь в камеру хранения Белорусского вокзала двигалась медленно. Шурша купленной на почте «Комсомолкой», Павел с высоты своего роста разглядывал коротко стриженый светловолосый затылок невзрачного парня, стоявшего впереди. Крепкий юноша носил затасканное пальто и разбитые деревенские сапоги. Под мышкой он зажал облысевший заячий треух. Парень тащил древний фибровый чемодан и брезентовый рюкзак. На чемодане химическим карандашом криво вывели: «Вальд»:
Прибалт, подумал Павел, или советский немец, с них сняли ссылку, разрешили ездить по стране в вокзальном почтовом отделении все прошло легко:
Телеграмму Фаине Яковлевне я дал, завтра она встретит Надю, в подвале было жарко, Павел вытер пот со лба, может быть, стоило позвонить Ане, успокоить ее взглянув на часы, он решил не рисковать. Стрелка перевалила за семь утра, подслушка могла появиться на работе:
Официально я поехал на пленэр, Павел поправил этюдник, я могу сказать, что электричку отменили, она поймет. Ладно, я через четверть часа буду дома сверившись с расписанием, он запомнил время отправления действительно отмененной электрички на Можайск:
Какой пленэр в такую погоду, развеселился Павел, под ногами хлюпает, над головой течет. Хотя певца русской природы Левитана это бы не остановило на прилавок камеры хранения шлепнулись чемодан и рюкзак. Парень сказал с акцентом: «На неделю, пожалуйста»:
Точно, прибалт, Павел сунул газету в карман дубленки, комитетская тварь, товарищ Рабе, говорил похоже. Но тот был фальшивый пролетарий, а этот, кажется, настоящий сильные руки парня покрывали ссадины, под ногтями виднелась каемка грязи. Приемщик, шевеля губами, выписывал квитанцию.
Юноша неожиданно повернулся к Павлу. Глаза у него были спокойные, прозрачной голубизны:
Совсем невидный, усмехнулся Павел, сморгни и не заметишь он вспомнил веселый голос Дануты:
С тобой, милый, не стоит ходить на свидания в людные места Павел приподнялся на локте:
Это почему еще девушка наклонилась над ним, рассыпав вороные, спутанные волосы:
Потому, Данута поцеловала его в нос, что нельзя быть красивым таким она улыбалась, девушкам не нравится, когда все смотрят на их молодого человека Павел притянул ее к себе:
Ерунда. Все смотрят только на тебя он в который раз пообещал себе:
Я ее найду, не знаю, как, но найду, даже если ради этого придется делать вид, что я лоялен СССР и писать про чека рассказ про доблестного чекиста Павел настрочил в шутку, когда Надя пожаловалась, что в СССР никто не пишет на манер Яна Флеминга:
Это вам не майор Пронин, девушка помахала ярким томиком на английском языке, от Пронина хочется зевать, а Бонда не закроешь, пока не дочитаешь до конца Павел в ответ провозгласил:
У нас появится свой Бонд, советский Бонд в «Юности» похвалили рассказ о московском сироте, потерявшем родителей, пришедшем шестнадцатилетним парнем на работу в ВЧК.
У Павла имелись большие планы на героя:
Это опубликуют, мрачно подумал он, а «Полигон» останется в ящике стола. Никто не напечатает повесть о том, как Советский Союз ради создания атомной бомбы принес в жертву жизни сотен людей Павел был уверен, что родители Марты, кем бы они ни были, погибли именно так. Он очнулся от неуверенного голоса парня:
Простите, товарищ, как проехать на Красную площадь? Мы гости столицы, хотели посмотреть мавзолей Владимира Ильича Павел незаметно скривился:
Половину Прибалтики выслали в Сибирь, немцев отвезли в товарных вагонах в Казахстан, а они притащились в Москву поклоняться мумии фараона. Правильно Аня говорит, то есть в Библии написано, должно пройти время, пока вымрут все, кто родился в рабстве юноша сухо ответил:
Выйдете на улицу Горького, сядете на любой троллейбус в сторону центра. Извините, я тороплюсь несмотря на субботний день, троллейбус Павла был забит:
Провинция за колбасой приехала, он галантно пропустил к свободному месту худенькую женщину в ватнике и сером платке, у нее при себе тоже авоська женщина сунула в карман ватника матерчатую сумку, в Можайске, наверняка, магазины пустые
Сойдя с троллейбуса у бывшей Алексеевской больницы, Павел гуляющей походкой направился к Патриаршим прудам. Гастроном на углу еще не открыли, но у входа скопилась небольшая очередь:
Еще десять минут, он заметил давешнюю тетку из троллейбуса, точно, она решила прямо к открытию подойти. В училище говорят, что у нас хороший магазин Павел и сестры не переступали порога гастронома:
Нам все привозят на дом потянув тяжелую дверь подъезда, он насторожился, странно, почему вахтеров, то есть гэбистов, нет на месте он и не думал разворачиваться и отправляться на Арбат:
Во-первых, нельзя бросать Аню, а во-вторых, меня найдут и на Арбате. У комитета есть адрес Витьки, они знают, что мы дружим. Инструменты я держу в тайнике, но гэбисты не поленятся вскрыть полы взбежав на третий этаж, он обнаружил настежь распахнутую дверь квартиры. На полу разбросали одежду. Павел обвел глазами гостиную:
Где портфель с ротапринтом и учебником он замер. Опустившись на колени, юноша аккуратно коснулся неподвижных мопсов. На первый взгляд, собаки дремали:
Они похолодели Павел почувствовал влагу на ресницах, Аня с Надей никогда бы не повезли их в ветеринарную лечебницу. Они хотели, чтобы Пьеро и Арлекин оставались дома до конца на Дальнем Востоке и в интернате, кто-то из мопсов непременно приходил в кроватку Павла:
Он лизал мне щеку, я утыкался в него носом и засыпал. Он был теплый, он сопел мне в ухо Павел услышал сзади небрежный голос:
Они не страдали, гражданин Левин. Старые собаки, им давно пора было сделать соответствующий укол товарищ Матвеев не успел больше ничего сказать. Согнувшись, он схватился за разбитый нос. Павел от всей души добавил ему по ребрам:
Сука, сказал он тихо, подлая, мерзкая тварь. Где моя сестра его схватили за плечи, товарищ Матвеев кивнул:
Наручники. Где ваша сестра он вытер кровоточащий нос накрахмаленным платком, о том же самом я хотел спросить у вас, гражданин Левин. И спрошу, не сомневайтесь
Саша распорядился: «В машину его».
На отчищенной от жира, сверкающей электрической плитке, шипела сковородка. По словам хозяйки дачного домика, не было смысла водружать большую плиту в тесном кухонном углу:
Ничего, женщина затянулась папиросой, кому надо готовить и спиралью обойдется. У меня летом мамаши с детьми комнаты снимают, а зимой командировочные живут или как вы, проезжий народ
Электричка от платформы Немчиновка до Белорусского вокзала шла всего двадцать минут. Марта поняла, что две комнатушки, заставленные хламом, заваленные стопками разлохматившихся журналов, сдаются по цене московских гостиниц:
Но в гостиницы не устроиться без командировочного удостоверения хозяйка, на вид ровесница ее и Веры, едва мазнула взглядом по паспортам семейства Вальд, а здесь никаких бумаг не требуют, плати и живи. Впрочем, и квитанции никакой не выдают по пути от станции к поселку Вера напомнила ей о графе оперативных расходов:
Эти деньги мы спишем, уверенно сказала миссис Мэдисон, но в магазинах надо брать чеки Марта похлопала себя по дерматиновой сумочке:
У меня целый конверт накопился не желая рисковать, как кисло выразилась Марта, очередным полковником Вённерстремом, они не показывались в Стокгольме:
Вы бы подружились с Гретой и Кампе, вздохнула Марта, но, как говорится, не в этот раз британская подводная лодка всплыла на поверхность Балтийского моря в пяти милях от границы СССР:
Коммандо позаботились об остальном, Марта перевернула шницели на сковородке, место для высадки с лодки мы подобрали отличное, никто ничего не заметил, тем более ночью проскользнув мимо советских радаров, моторка доставила их на безлюдный, топкий латышский берег:
Утром мы проголосовали на шоссе до Сигулды, где сели на псковский поезд, а остальное было просто в Пскове, остановившись тоже в частном секторе, они обзавелись не вызывающим подозрения багажом: