ЛАРИСА:(отталкивая его) Грубятина, когда ты, Никита, наконец, поймешь, что я женщина, существо хрупкое. Мне требуется нежное обхождение, посему ко мне надо подходить с лаской А не набрасываться сзади, как Паниковский, который пять лет женщин не видел
НИКИТА: Паниковский этого, Лариса, не говорил, он сетовал на свою судьбу, жалуясь Шуре Балаганову: «Шура, меня женщины не любят!», а пять лет он в бане не мылся. Классику надо читать вдумчиво, а если уж берешься цитировать, то не надо перевирать.
ЛАРИСА: Ой-ой-ой, скажите пожалуйста, какой знаток классики. Нужны мне эти классики. Я уже выросла, чтобы в них играть, есть игры и позанятнее (поправляет ночную рубашку на груди) Никиша, а ты чего так рано сегодня, спектакль, что ли, отменили?
НИКИТА: Нет, просто я не стал дожидаться окончания и сразу же после своего выхода свалил домой. Проходя мимо соседнего здания, я увидел в окне второго этажа какую-то пьяную грудастую алкоголичку, которая стоя нагишом у незанавешанного окна, смачно курила папиросу, отсутствующим взглядом глядя куда-то в неизвестность. Должно полагать, эта падшая женщина, втягивая в прокуренные легкие ядовитый дым, досмаковывала ощущения, пережитые при очередном, по всем видимостям, грубо проведенном соитии с ее бездарным полюбовником, кой, наверняка, уже давно дрых зубами к стенке. Хотя думаю, она была просто очень пьяна, и ей было все по фигу И, тем не менее, вид этой похотливой бабенки так сильно возбудил меня, что я страстно возжелал тебя. Я почувствовал, что так сильно истосковался по тебе, Ларочка, что не в силах подавить в себе сластолюбивое желание Ты знаешь, по тантре, мужчина и женщина, чтобы достичь гармонии и божественной нирваны должны потакать друг другу в плотских желаниях, должны стать жрецами в храме собственного тела. (тискает жену) Хочу тебя!
ЛАРИСА:(оттолкнув его) Точно жрец! В смысле, ненасытный едок, жрун прожорливый, откуда такая африканская страсть, пигмей недоношенный? (поправляя растрепанную прическу) Какой сегодня вечер выдался не вечер, а прямо телепередача «Играй гормон» Не думаю, что тебя от задумчивого вида какой-то задрюченной шалавы на меня потянуло? Манька, поди, опять отшила, али Катька не так приветила?
НИКИТА: (оскорблено) Какая такая Манька? (задумывается) А это ты про какую Катерину?
ЛАРИСА: Про Вторую, конечно, Великую
НИКИТА: Не Великую, а Великанову А что ты против нее имеешь?
ЛАРИСА: Я ничего не имею, это ты ее имеешь, но может и не только ты, а я только ото всех и слышу: «Опять твой (нарочито подмигивает глазом) это самое с Катькою-то»
Он встает с кровати и начинает собирать разбросанную одежду и вешает ее в шкаф.
НИКИТА: Дурочка ты, Лариска, и больше никто. Ну, подумаешь, несколько раз в театральном кафе с Катькой-буфетчицей перебросился парой фраз, что мне теперь ни с кем не разговаривать что ли? А с Манькой у меня только производственные отношения. Ты же сама хорошо знаешь, что у меня с нею по действию постельная сцена в третьем акте, что же мне теперь прикажешь из театра уйти? А ежели бы я в порнофильмах снимался, ты бы меня к каждой партнерше ревновала бы?
ЛАРИСА:(ухмыльнувшись) Да тебя с таким аппаратом ни в какое порно не возьмут, тебе бы в мединститут на кафедру сексопатологи устроиться в самый раз
НИКИТА: В качестве кого?
ЛАРИСА: В качестве ненаглядного пособия.
НИКИТА: Какого такого пособия?
ЛАРИСА: Сходи в туалет увидишь, какое у тебя миниатюрное пас-с-собие
НИКИТА: Мал золотник да дорог.
ЛАРИСА: Конечно, золотник от велосипедной шины
НИКИТА: А причем тут велосипед?
ЛАРИСА: А притом Во-первых, нечего тут шлангой прикидываться, будто бы у тебя с твоими бабами ничего кроме пустопорожних разговоров не было, а, во-вторых, велосипед, наверное, самое подходящее для тебя прозвище. Велос сильный, а ты хоть и худенький, но жилистый, силенки у тебя хоть отбавляй, Но как говориться сила есть, ума не надо А вот слово «пед» и переводить не надо
НИКИТА: Ну, если я велосипедик, то чего ты меня тогда к бабам ревнуешь?
ЛАРИСА: А ты английский велосипедик
ЛАРИСА: Конечно, золотник от велосипедной шины
НИКИТА: А причем тут велосипед?
ЛАРИСА: А притом Во-первых, нечего тут шлангой прикидываться, будто бы у тебя с твоими бабами ничего кроме пустопорожних разговоров не было, а, во-вторых, велосипед, наверное, самое подходящее для тебя прозвище. Велос сильный, а ты хоть и худенький, но жилистый, силенки у тебя хоть отбавляй, Но как говориться сила есть, ума не надо А вот слово «пед» и переводить не надо
НИКИТА: Ну, если я велосипедик, то чего ты меня тогда к бабам ревнуешь?
ЛАРИСА: А ты английский велосипедик
НИКИТА: Это еще почему?
ЛАРИСА: Дело в том, несколько тебе это известно, Никита Петрович, по-английски велосипед звучит как bicycle
НИКИТА: Ну и что с того, Лариса Александровна?
ЛАРИСА:(вертит пальцем у виска) А ты произнеси нараспев: бай-сикл, би-секл, бисексуал Черт побери угораздило же меня выйти за тебя замуж. Надо же было так промахнуться. Ты, мало того, что грубятина, еще и тупятина ко всему
НИКИТА: Слушай, тебе не надоело меня оскорблять? Я все-таки мужчина, представитель творческой интеллигенции, актер, на худой конец
ЛАРИСА:(смеясь) Вот именно, что на худой А в творческой ентеллигенции этих велосипедиков, как собак нерезаных. Творческая интеллигенция! Ха! Да посмотри на себя внимательно, кто ты такой? Второплановый актеришка, задохлик-статист Самая колоссальная твоя роль, это лакей, который в конце второго акта произносит всего два слова: «Кушать подано!»
НИКИТА:(с гордостью) Да, но как произносит!!! После моих слов, весь зал встает и дружными колоннами идет в буфет.
ЛАРИСА: Так ведь антракт
НИКИТА: О, Господи, Лариса! Ты мне лучше, ненаглядная ты моя, скажи, что тебе опять не нравиться, я или моя работа?
Никита обиженно поворачивается лицом к зрителю и становится спиной к Ней. Лариса встает с кровати, подходит к мужу и, нежно обняв за плечи, начинает мурлыкать, как похотливая кошечка, прижимаясь к нему всем телом.
ЛАРИСА: Ненаглядный ты мой, Никитушка, мне все нравиться: и ты, и твоя профессия, и твои (многозначительно улыбается) многочисленные гастроли Зарплата разве что не по душе
НИКИТА: И чем это она тебе не по душе?
ЛАРИСА: Да она какая-то преферансная, мизерная она какая-то, как и
Лариса смеется, скользя обнимающей рукой к мужскому достоинству, в данном случае недостатку. Никита грубо хватает ее руку и прижимает к своей груди
НИКИТА: Согласен, мизерная Но, а халтуры? Да я за одни только рекламные ролики и приодел тебя, и квартиру обставил. А за счет новогодних утренников мы уже в Европу съездили и в Азию.
ЛАРИСА: В Финляндию и в Турцию и это называется Евразия? Азиопа вот как это называется
НИКИТА: Дожили, уже и Финляндия для нее не Европа.
ЛАРИСА: Ну, ладно, Европа. Только я хочу в всамделишную Европу в Вену, например, а лучше, естественно, в Париж (напевает) О, шампс Елизе Хотя, если уж зашел разговор о Азии, то не плохо бы и в какую-нибудь экзотическую страну слётать, на Гавайские острова, опять-таки в Сингапур, на Тибете побывать тоже хорошо было бы, или, в крайнем случае, в Японию сплавать на теплоходе из Владика, наведаться в Киото какое-нибудь деньков на пять
НИКИТА: Неразумная ты моя Финляндия это ж европейская Япония
ЛАРИСА: Точно, а Турция это азиатская экзотика. Милый (скривив гримасу) ты бы еще Париж с Берлином, что в Челябинской области находятся, вспомнил
НИКИТА: А что на Урале Париж есть?
ЛАРИСА: На Урале, дражайший мой, все есть, как в Греции Но только я туда не хочу. Я желаю жить во Франции.
НИКИТА: А умереть, поди, мечтаешь в Париже (с иронией) как леди Ди в подземном туннеле возле моста Альма
ЛАРИСА: Нет, Шутихин, в собственной постели
Лариса бросается на кровать и принимает нарочито развратную позу. Улыбка расцветает на ее лице.
НИКИТА:(растопыривает пальцы рук, будто готовится удушить ее) От удушения, как Дездемона?
Никита набрасывается на нее и хватает за горло. Лариса его грубо отталкивает.