Зря, все-таки, царя скинули! При нем безобразий хватало, зато порядок был. А теперь порядка нет одни безобразия!
Октябрьской ночью семнадцатого года Лёнька заглянул в дом Лебедева-старшего.
Доставай карабин, Коля! сказал он. Революция в Питере! Временное правительство низложено! Теперь в Москве будем устанавливать Советскую власть! Из наших лебедевских только мой батя, да мы с тобой. Остальные, еще раз говорю, не люди курвы! Всех обежал, все ответили: «Мы даже в пятом году не бунтовали и нынче не будем!»
Я тоже с вами! выскочил из своей комнатки Шурка, засовывая за ремень «бульдог».
Куда?! ухватил его за ухо папаша. У нас с вами, Александр Александрович, особый разговор будет. Вам же, парни, снова скажу: не революция у вас, а хулиганство!
Некогда сейчас за братишку заступаться! Пресненские уже во дворе Трехгорной мануфактуры собираются. Там же солдаты из Ходынских лагерей. Нам поставлена задача очистить от юнкеров Арбат, не оглядываясь на извивавшегося по отцовским ремнем двоюродного брата, сказал Леонид.
Быстро собрались. Раздали патроны. Дали винтовки тем, кто не участвовал в революционных боях в феврале. Остальные сохранили оружие. Надели на рукава красные повязки.
Отныне мы Красная гвардия! Вооруженные силы революции, пояснил Лёнька.
Перемахнули через Садовое кольцо. У Смоленского рынка (сейчас на его месте магазин «Гастроном» авт.) уже шел бой. Электростанция продолжала работать. Фонари освещали убитых, лежавших на рыночной площади. Прятались за лотками и киосками рабочие. В них из переулков постреливали юнкера. Внезапно где-то вдали поднялись две фигуры: девушка и опиравшийся одной рукой на нее, а второй на винтовку солдат. Из переулка выскочили несколько юнкеров. Девушка выстрелила из револьвера в сторону юнкеров. Те скрылись за углом. Уже оттуда попытались достать огнем из винтовок. Пули высекали искры из брусчатки вокруг раненого и девушки.
Солдаты, по юнкерам пли! приказал Лёнька. Рабочим не стрелять! Еще эту парочку по неумелости уложите!
Несколько солдат короткими перебежками устремились на площадь. Прикрыли раненого, добежали до переулка бросили вглубь его гранату. Девушка тем временем дотащила раненого до позиций красногвардейцев. Коля узнал в ней Леночку.
Поцеловались. Затем Леночка отстранила любимого с клонилась над служивым. Вытащила из санитарной сумки с красным крестом ножницы, распорола ими солдатские галифе и, обработав рану йодом, принялась перевязывать ногу.
Это ж надо! закурил служивый. Всю германскую прошел без единой царапины, а тут от своих русских пулю получил.
Кость не задета, пуля прошла навылет, сообщила Леночка. Думаю, даже операции не потребуется! Через месяц, солдатик, плясать сможете. Потерпите еще! Я вас через Садовое кольцо переведу. Там у нас лазарет.
Юнкера по Арбату ушли, доложили Лёньке.
Солдаты вперед! Рабочие за ними! распорядился он.
Мы, товарищ командир, как один, готовы пролить кровь за революцию. А вы нас в тылу держите! попробовал возмутиться парнишка-рабочий.
Кровь пролить любой дурак сможет! ответил Лёнька. Наша задача не бездумно головы сложить, а победить! Ты в февральской участвовал?
Довелось пострелять
Вот именно, что пострелять! Пока поучись воевать у солдат, прошедших фронт. Значит, рабочие идут следом за солдатами! Кого из контриков ранеными увидите пристрелите! Еще лучше штыками добейте! Незачем на них патроны переводить! В случае необходимости поддержать солдат огнем из винтовок и револьверов! Задача ясна? Вперед, шагом марш!
Шли по Арбату, тесня юнкеров. На Арбатской площади уперлись в здание Александровского военного училища. Оно ощетинилось пулеметами, сразу же скосившими нескольких рабочих, выскочивших на открытую местность. Приняли решение ждать артиллерию, а пока очищать Пречистенский бульвар, Остоженку, Пречистенку, Зачатьевские и прочие переулки. Ночь перешла в день, день снова в ночь. Коля вместе с другими куда-то бежал, куда-то стрелял. Во дворе одного из домов на Остоженке наткнулись на десятилетнего исколотого штыками пацана. Чуть поодаль лежала мертвая девушка восточной внешности.
Это Люсик Лисинова, опустилась на колени рядом с убитой Леночка. Она у нас в Коммерческом институте создала большевистскую молодежную ячейку. «Интернационал» называется Я тоже член этой ячейки. Люсик организовала обучение молодых большевичек санитарному делу, владению оружием
Шли по Арбату, тесня юнкеров. На Арбатской площади уперлись в здание Александровского военного училища. Оно ощетинилось пулеметами, сразу же скосившими нескольких рабочих, выскочивших на открытую местность. Приняли решение ждать артиллерию, а пока очищать Пречистенский бульвар, Остоженку, Пречистенку, Зачатьевские и прочие переулки. Ночь перешла в день, день снова в ночь. Коля вместе с другими куда-то бежал, куда-то стрелял. Во дворе одного из домов на Остоженке наткнулись на десятилетнего исколотого штыками пацана. Чуть поодаль лежала мертвая девушка восточной внешности.
Это Люсик Лисинова, опустилась на колени рядом с убитой Леночка. Она у нас в Коммерческом институте создала большевистскую молодежную ячейку. «Интернационал» называется Я тоже член этой ячейки. Люсик организовала обучение молодых большевичек санитарному делу, владению оружием
Девушку эту юнкера хотели изнасильничать, но, когда узнали, что вы подходите застрелили, сообщил вылезший их своей сторожки дворник. Мальчонка, верно, вашим лазутчиком был. Подняли его на штыки. Ох, визжал
Прикатил с несколькими грузовиками Арсений Федорович. Сказал, что надо ехать в Лефортово. Там в здании кадетского корпуса засели офицеры-преподаватели и ученики. Добавил, дескать непорядок вся Москва, кроме центра наша, а там эта мелочь «тень на плетень» наводит. Взяли солдат, оставили рабочих. Лёньке и Коле дядя велел ехать с ним в Лефортово. Быстро пролетели по центру, зиявшему разбитыми окнами и испещренными пулями стенами домов, убитыми в кожаных куртках и дешевеньких пальто, солдатских, юнкерских, студенческих шинелях на тротуарах. Рванули по пустынной Маросейке, Елоховской, Немецкой улицам. Перескочили мост через Яузу. Остановились неподалеку от кадетского корпуса дворца, некогда построенного для Екатерины Второй. Рабочие и революционные солдаты ранее окружили здание, но на штурм идти не решались. Всякого появлявшегося в поле зрения кадетов настигали их пули.
Много вас тут эти шкеты с их учителишками держат. А вы, ох-как, в центре нужны! Там сейчас бои разгораются! сказал Арсений Федорович командиру лефортовских красногвардейцев.
Пытались разоружить. Какой там! Заперлись. Стены толстые их пулями не прошибешь, ответил тот.
Телефон в училище есть? спросил Арсений.
Есть, но мы провода перерезали.
Это хорошо! Здесь не силой, а хитростью брать надо. Рупор имеется?
Вот, на случай переговоров прихватили, протянули Лебедеву металлическую воронку.
Господа хорошие! Кремль пал! Вся Москва в руках революционеров! За нами идет артиллерия! принялся беспардонно врать Арсений Федорович. Разнесем снарядами ваши хоромы! Тогда пощады никому не будет! Не посмотрим, что малолетки! А так мальчишек отпустим. С господами-офицерами разбираться будем. Кто даст честное слово не воевать против Советской власти, тоже домой отпустим! Даю пять минут на размышление!
Кадетов отпустите? уточнили из дворца.
Отпустим, отпустим! Какие из них вояки? заюлил Арсений Федорович.
В бойницы между мешками с песком, прикрывавшими окна, стали просовываться винтовки с белыми наволочками и полотенцами на штыках. Открылись двери. В них стали выходить офицеры и кадеты с поднятыми руками.
Винтовки, шашки, наганы складывать справа от входа! Самим строиться вдоль стены в одну шеренгу! скомандовал Лёнька.
Кадеты семнадцати-шестнадцатилетние пацаны становились у стены. Рядом с ними вставали офицеры-преподаватели.
Все? спросил Арсений Федорович.
Все! ответил кто-то из офицеров.
Арсений Федорович шепнул пулеметчику, поставившему «Максим» на крышу грузовика, кивнул с кузова Лёньке.
Заряжай! Готовсь! скомандовал тот.
Солдаты и рабочие щелкнули затворами, подняли оружие.
Как низость! поняли обман офицеры. А ну братцы, в артели и смерть красна! Запевай нашу, строевую!
Как ныне сбирается вещий Олег отомстить неразумным хазарам, взмыл над шеренгой неокрепший испуганный голос.
Их села и нивы за буйный набег обрек он мечу и пожарам, подхватили кадеты и их наставники.
Так громче, музыка, играй победу! Мы победили, и враг бежит, ура, ура! Так за Царя, за Родину и Веру мы грянем громкое ура, ура, ура! взмыло над окрестностями Екатерининского дворца.
Вот, собачата! Плачут, а поют! сплюнул Арсений Федорович и приказал пулеметчику. Кончай их!