Разум человека помнит все от начала сотворения нашего мира.
Я столько нагородила вчера, что после глянула и оторопела. Мало того, что нагородила, но еще и вложила свою городьбу в уста Твои. Мне стыдно, Господи! Я почти всё стёрла.
Ничего. Ничего страшного. Откуда тебе было знать, для чего ты это городила? Я вижу, у тебя мелькнула мысль. Не упусти ее.
Я попробую, если получится. Я все время трясусь от страха от того, что беседую с Тобой.
Хожу вокруг и около. Много рассуждаю, фантазирую, делаю выводы, привожу сравнения. Короче хожу вокруг истины, как вокруг больного нарыва.
Меня как будто кто-то гонит от познания истины. И только упрямство, и любопытство большого ребенка заставляет меня пересилить страх и идти вслед за Тобой.
Только ли это?
Нет. Вера в красивую жизнь, несмотря ни на что. Вера в имя Твое. Вера в сказку. Сказки всегда оканчиваются хорошо. Сирах сказал, что, в конце концов, все окончится хорошо.
Ну, верю. Верю и все тут. Пусть наплету много. Пусть глупая. Пусть грешная. Пусть порочная. Пусть такая сякая, но люблю и иду с верой. И когда на меня обрушиваются новые напасти от Библии и Евангелия, я все переживаю по- настоящему. И все равно верю. Раз иду за Спасителем, значит так надо.
И что для тебя, на сей момент, стало Камнем во главе угла, который отвергли строители?
«верую, Господи! помоги моему неверию».
Значит, когда Петр стал прекословить Иисусу, в нем в это время был сатана?
Да. В любом человеке появляется сатана, когда он пытается прекословить вере в Слово Бога. Ты вчера много напрекословила.
Ты извивалась в твоих домыслах, как змий, и при этом вроде как пыталась вознести Меня на пьедестал.
А на самом деле, ты пряталась, как трусливый заяц, от истинного пути. Все что угодно, но только не идти вслед за страданием.
И любой человек это понимает только ухудшением своего самочувствия, как душевного, так и физического. Но, если не решиться пойти вслед за Спасителем и не вскрыть нарыв, то нарыв так и останется в человеке на долгие годы.
Понятно.
А теперь, пока свежи твои ощущения, опиши их вкратце.
Хорошо. Я попробую.
Бес в Капернаумской синагоге.
Все тело ломало, хотелось кричать. И я закричала.
Да. На протяжении всего моего пути за этим Евангелием было частое мочеиспускание.
Я не врач, но у меня сложилось такое впечатление, что весь организм как будто обезвоживался.
И еще. Первый раз, когда я прошла все Евангелие, ощущения были слабыми. Но во второй раз, после каждого шага, ощущения стали, как бы накапливаться и достигли максимума как раз на тексте о том, что все злое исходит извнутрь человека.
Теща Симонова. Кинуло в жар.
Странствие по Галилее.
Я пошла по этому пути на второй день. Самочувствие начало ухудшаться после каждого шага.
Иисус исцеляет прокаженного. Начала чесаться.
Исцеление расслабленного. Стало очень плохо. Кружилась голова. Подташнивало.
Левий Алфеев. Жизнь начало казаться очень жестокой и опротивело все в ней. Решила, что мысли о деньгах и пище греховные. Отчаялась. А как же тогда жить, если не есть и не пить?
«Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию».
Не поверила. Организму стало так плохо, что я решила: « Горбатого могила исправит».
Вопрос о посте. Затошнило, и пошла есть.
Притча о старом и новом. Такое впечатление, что новые мехи выдавливают старые и от этого очень больно, как телу, так и душе.
Спор о субботе. Эту субботу я, честно говоря, не понимаю на сегодня. Поняла только, что с Господом в душе думаешь об исцелении, а не о дне недели.
Можно ли исцелять в субботу? Не знаю можно или нет, но правая рука отозвалась на этот текст сначала небольшим сведением пальцев, потом отошла.
Люди приходят к Иисусу. Непонятное волнение в груди.
Двенадцать Апостолов. Я не понимаю пока, каковы их способности именно для тела, но волнение в душе усилилось.
Царству сатаны пришел конец. Не поверила совершенно, потому что становилось все хуже и хуже. Очень возросло неверие в себя, и вообще Евангелие стало казаться все более жестоким и беспощадным. Стало очень жалко маленького, забитого, глупого человека, которого выпустили в эту жестокую жизнь без руля и без ветрил.
О хуле на Духа Святого. Как бы мне не становилось плохо, я уже понимала, что являюсь полигоном для испытаний, но если бы не прошла всех прежних испытаний, не знаю, как бы повела себя в данном случае.
Во мне как будто отключалась вся верующая часть сознания.
Теперь я уже уверена, что бесы, люди, тещи, фарисеи, иудеи, народ, мальчики, девочки, вдовы, дети, все это вполне определенные живые незримые люди в теле человека, и каждый несет на себе строго закрепленные за ним обязанности по отношению к телу человека. Это громадное поле деятельности для врачей и психологов. Я могу только описать свои ощущения.
«Кто будет исполнять волю Божью, тот Мне брат и сестра, и матерь».
Здесь у меня голова закружилась. У меня сложилось такое впечатление, что мое прежнее неверие, скрестилось с невежественной верой многих поколений моих предков, и я стала совершенно тупой.
Притча о сеятеле. Именно на этом месте я почувствовала, какая это жуткая махина, тело мое физическое и насколько все клетки моего организма пропитаны неверием в Господина Любви.
Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным. Из меня полезло опять наружу все, что накопила я за долгие годы неверия. Все боли и пороки начали выпирать наружу.
Кто имеет, тому дано будет. На этом месте мне показалось, что у меня отнято и то, что уже я заимела, и стало тоскливо до невозможности.
Притча о прорастающем семени.
Не знаю какое семя выросло на тот момент у меня, но очень захотелось, чтобы созрело наконец, и явился серп, и собрал урожай. И в тот момент мне показалось, что этот печальный урожай во мне никогда не созреет, никогда не срежется, и я так и останусь с ним. А горчичное зерно как было маленьким, так и останется невыращенным. Я чувствовала, что просто опять погибаю в бушующем море своих прежних мук, и на сердце навалилась черная, пречерная тоска.
Иисус изгоняет бесов в стране Гадаринской. Тут уж меня по настоящему достали все бесы мои, я не выдержала, и дала волю гневу. Начала размахивать кулаками в воздухе, и орать. Потом понеслась в туалет.
Становилось все хуже и хуже, и чем дальше шла за текстом, тем тоскливей становилось на душе. Шла до тех пор, пока не дошла до злого сердца человеческого.
И стала как вкопанная. Да неужто столько пороков в сердце моем?
Я же добрая! И тут наступил переломный момент. И чувство веры мощным потоком полилось в душу мою, заполонило ее всю, и первая из всех Заповедей начала расти и шириться в груди моей: «слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею».
О, Боже! От нелюбви к Тебе не любим мы себя.
Ученикам говорится «Возлюби ближнего твоего, как самого себя».
Я ближний всем ученикам Твоим. И они любят меня, несмотря ни на что. Они любят меня всякую. Они внушили мне, что я хорошая. Они подарили мне веру в самое себя. Они показали мне, что плохой человек это миф, созданный неверием. Доброе сердце, веселое сердце. Это так понятно при вере в Господа, и совершенно непонятно без веры в Господа.
Спасибо, мой Господи, за жестокое Евангелие!
Я почувствовала, как вера проникла в сердце, в душу, в разум, в тело, и мне стало так хорошо, как еще не было ни разу до этого. И до этого бывало хорошо, но это уже совсем другое «хорошо».
Оказывается у слова «Хорошо» есть великое множество степеней, и каждая степень возрастает по мере постижения, познания и уверования.
Ну, как? Согласна и дальше оставаться полигоном для испытаний?
Да, Господи, но позволь насладиться, хоть какое-то время, этим Твоим новым «Хорошо!».
Позволяю.
Спасибо! Спасибо, мой Господи!
Глава 3. Евангелие от Луки
2001 г.
Это третье Евангелие, которое открыла я по воле Твоей, Господи!
Хорошо! Говори и спрашивай.
Чем Феофил отличается от Лазаря?
Подумай.
Перевела на сегодня так. Феофил любящий Законы Божества. Лазарь Заря Языка. Он же лазарет, лазоревое небо, лазоревое море.
Когда Господь в душе действительно лазурь.
Лазарь полностью доверяет чувству. Ему не нужна наука. Он и так знает, когда любит, а когда нет.
Без любви смердит. Потому Лазаря внутри себя понять легко. Когда Господь в душе расцветает цветок Любви.
Когда Господь уходит из души, тотчас начинаешь смердеть. Это такая мука, что как ребенок утопаешь в крике и слезах. После слёз подаётся облегчение. Однако, слезами горю не поможешь. Ребенку позволено кричать, но повзрослевшему человеку нужно научиться работать во имя Любви. А этот труд уже намного тяжелей. Это уже труд Феофила.