Пошли, а то я проголодался, юноша полюбовался работой, надеюсь, нам дадут распоряжение насчет этого квартала. Я с удовольствием выполню такой приказ
Нырнув в проходной двор, пробравшись среди развешенного белья, они скрылись из вида.
Кофе в захудалой забегаловке неподалеку от вокзала Термини варили не хуже, чем в роскошных отелях на виа дель Корсо. Время завтрака не прошло, в чашках щербатого фаянса поднималась белая пена капуччино:
Выпечка здесь отменная, радушно сказал синьор Антонио, как он представился Джо, угощайтесь, товарищ
Джо передернулся, услышав русское словечко. Синьор Антонио, впрочем, трещал с хозяином, как истинный итальянец. Над стойкой Джо заметил портрет недавно умершего в СССР главы итальянских коммунистов Тольятти и фотографию Юрия Гагарина:
Все понятно, хмыкнул граф, половина страны голосует за коммунистов, они сидят в парламенте и выбираются мэрами городов. У русских в Италии хватает друзей
В плетеной корзинке лежали круассаны с миндалем и бискотти с орехами. Русский поболтал печеньем в кофе:
Пицца здесь тоже хорошая, сообщил он, во дворе стоит дровяная печь, как положено
Джо отчаянно устал. Остаток вчерашнего дня он провел в компании карабинеров, запечатавших кафе у замка Святого Ангела и перекрывших набережную. Автомобилисты, стремящиеся покинуть город в пятницу, окончательно забили мост машинами. Карабинеры отыскали врезавшуюся в булыжник пулю. Джо сделал вид, что так же озадачен случившимся, как и полиция:
Я встречался с приятельницей, послушницей Джо кивнул на Дануту, разговаривавшую с другим полицейским, она в понедельник принимает святые обеты. Я в Риме проездом, я удостоился аудиенции его святейшества граф заставил себя улыбнуться:
Я венчаюсь в следующие выходные, в Париже, где живет моя семья. Мой брат тоже полицейский, он работает на набережной Орфевр.
Пьер пока патрулировал острова Сите и Сен-Луи, но Джо предполагал, что брат в скором времени переберется в городское управление полиции.
После выпуска из Эколь де Лувр, брат занимался по личному расписанию, но потом он хочет учиться юриспруденции в Сорбонне. Пьер еще станет министром внутренних дел, у него хорошая голова на плечах инспектор карабинеров, к облегчению Джо, неплохо знал французский язык. Полистав оба его паспорта, итальянец уважительно приложил два пальца к козырьку фуражки:
Прошу прощения, ваша светлость, церемонно сказал полицейский, скорее всего, произошла хулиганская выходка, волноваться незачем устроившись на шатком стуле кафе, Джо с нескрываемым презрением рассматривал русского:
Либо стреляли они, либо нацисты, подумал граф, но, скорее всего, второе. Проследить за мной не составит труда, сплетни в Ватикане расходятся быстро, а Черный Князь вхож в коридоры курии Джо понимал, что пуля была предупреждением:
Если они хотят убить, они убивают, он отхлебнул капуччино, но в Париже моя охрана вернется на пост и сопроводит меня и Маргариту в Гонконг. С другой стороны, нацисты рано или поздно потеряют бдительность, начнут маячить совсем близко и тогда охрана их арестует Джо, по крайней мере, на это надеялся.
Русский оказался неприметным, лысеющим парнем с мелкими зубами и неприятной привычкой шмыгать носом. Джо почти хотелось вручить ему шелковый платок с монограммой. Синьор Антонио вытащил на свет потрепанную пачку салфеток:
Сенная лихорадка, русский шумно высморкался, знать бы еще, что зацвело. Мимозу я пропустил, он со значением помолчал, я приехал в Рим недавно. Как наша общая знакомая, он подмигнул Джо, успели вы повидаться граф не собирался затягивать встречу:
Пошел он к черту, Джо щелкнул зажигалкой, точно так же, как и с ней вчера он даже не попрощался с Данутой, надо рубить связь одним махом он выпустил клуб дыма в лицо синьору Антонио:
Вам какое дело, Джо дернул щекой, я пришел сюда сказать, что наши он поискал слово, отношения закончены. Передайте это вашему начальству, месье Вербье. Где он, кстати, Джо оглянулся, вербует очередного несчастного, пользуясь его отчаянным положением или подсовывает агенту девку, на которой пробы негде ставить русский спокойно ответил:
Он занят делами. Я не понял, синьор Антонио тоже закурил, у нас имеется документ, подписанный вами, Джо поднялся.
Он занят делами. Я не понял, синьор Антонио тоже закурил, у нас имеется документ, подписанный вами, Джо поднялся.
Можете им подтереться на пару с месье Вербье, грубо сказал он, даже если вы отправите бумагу в газеты, никто вам не поверит. Оставьте меня в покое, если я увижу вас поблизости, я пойду в полицию. Это телефон нужного вам человека, а теперь прощайте швырнув на столик мелкие монеты и записку с номером Микеле Ферелли, Джо пошел к вокзалу.
Антон Петрович невозмутимо откусил от круассана:
Дракон бьет хвостом, изрыгая дым, он усмехнулся, я позвоню в Париж и Москву. Нет, товарищ Матвеев предупреждал, что его операции нельзя мешать. Значит, только в Москву он сомкнул кончики пальцев над чашкой, надо предупредить начальство, что Дракон больше не работник. Получается, его не надо консервировать он аккуратно убрал бумагу с телефоном в портмоне, ладно, с юнцом я встречусь сегодня вечером
Хозяин кафе ловко поменял пустую чашку на полную:
Нервный у вас приятель, неодобрительно заметил итальянец, ему лечиться надо, пить чай с травами Антон Петрович широко улыбнулся: «Мы его вылечим, синьор, обязательно».
На следующей неделе президенты Италии и Франции совместно откроют двенадцатикилометровый Монбланский тоннель. В Риме осквернен кошерный магазин неподалеку от синагоги. Неизвестные хулиганы
Ногти с алым маникюром покрутили рычажок радиолы. В гостиную апартаментов у Колизея ворвался лихой голос Пола Маккартни:
Though tonight shes made me sad,
I still love her,
If I find her Ill be glad,
I still love her.
Микеле Ферелли шлепнул девицу по круглому заду:
Слышите, что поют битлы, заорал парень, dont spoil the party добавил он с тяжелым итальянским акцентом, опоздавшие пьют штрафную
Дверь, ведущую к террасе на крыше, распахнули. В жаркой ночи мерцали крупные звезды, у Колизея перемигивались светофоры. Белый свет автомобильных фар выхватывал из темноты полуразрушенные обелиски на Форуме. Вдалеке пышным тортом возвышался мраморный памятник объединителю Италии, королю Виктору Эммануилу. Римляне презрительно называли неуклюжее здание вставной челюстью.
На антикварные ковры гостиной, на низкие диваны, обтянутые шкурами зебры, сыпался сигаретный пепел. По углам звенели пустые бутылки «Абсолюта» и французского шампанского. В апартаментах явственно воняло травкой:
И вам штрафную, синьор Антонио, развязно сказал Микеле, у меня лучшие в Риме коктейли, если говорить о частных вечеринках
Ванная в квартире была прочно занята, на лестнице, ведущей на крышу и на самой крыше, обнимались парочки:
Мартини, весело добавил сын адвоката Ферелли, смешать, но не взбалтывать. Я уверен, что вы смотрели кино, синьор Антонио в телефонном разговоре с юнцом Антон Петрович объяснил, что представляет интересы, как он туманно выразился, левых сил. В гостиной он, едва достигший тридцати, оказался самым старшим:
Детский сад нам пригодится, задумался Антон Петрович, они связаны с нашими арабскими друзьями. Никакие они не коммунисты Микеле щеголял золотой цепочкой на шее и массивным перстнем, но их акции, под верным руководством, могут раскачать Европу за леваками и деятелями арабского возрождения, как выражались в Москве, требовался присмотр:
Пока я этим займусь, Антон Петрович оставался в Риме, а когда придет время сопроводить Монахиню в Южную Америку, я передам пост местного резидента кому-то из товарищей документы у синьора Антонио были самыми безукоризненными, отлично сработанными пресловутым Фокусником:
Комар носа не подточит, довольно подумал он, до Неаполя я добрался на советском судне, а остальное стало делом техники
Микеле Ферелли даже не спросил Антона Петровича, посланцем какой партии или движения он, собственно, является:
Парню наплевать на мелочи, Антон Петрович пригубил крепкий мартини, он влез в левацкие дела, чтобы пощекотать себе нервы перед тем, как занять уютное кресло в конторе отца по справке, составленной в Москве, выходило, что адвокат Карло Ферелли числится среди доверенных лиц папы:
Мне надо сидеть здесь, вздохнул Антон Петрович, и не выпускать юнца и его дружков из вида. Жаль, что епископа Кардозо пока придется оставить одного, но, думаю, он никуда не денется из сельвы связавшись с Москвой, Антон Петрович получил недвусмысленный приказ не трогать Дракона: