За мной пришла? Ты мой ангел? в ужасе спросила Анна Андреевна.
Лукинична опустила одну бровь и подняла другую.
А похожа? Не неси околесицы, Андревна, старуха отвернулась, будто обидевшись, но потом снова посмотрела на стоявшую соляным столбом Анну Андреевну. Да сядь ты!
Не отводя глаз от призрачного образа соседки, Анна Андреевна повиновалась, однако села к уголку стола и сложила руки замочком, как бывает, когда нечего сказать.
Что, даже не спросишь, как оно? удивилась Лукинична.
Анна Андреевна покачала головой. Она не понимала, что происходит, но тупого страха по какой-то причине не чувствовала. Она вдруг поверила, что перед ней призрак.
Оно и лучше. Ну, как поживаешь тут? Анна Андреевна хотела было открыть рот, но Лукинична внезапно крикнула: В Подлунном мире? и разразилась громовым хохотом. Сообразив, что выглядит идиоткой, она откашлялась и посерьезнела.
Анна Андреевна убрала руки со стола на колени и опустила глаза. Если приходят мертвые надо отвечать.
Да как живу, тихо. Воду пью, чтобы совсем не завянуть, стараюсь сохранить нажитое. Наташа вон приходит Анна Андреевна старалась не плакать, чтобы Лукинична ее не сожрала. Но я жива. Я понимаю, что там ему лучше, и это законы Вселенной, и я не в силах была что-то изменить. У меня сегодня много дела, надо погулять сходить, ужин приготовить, шкафы разобрать
Тьфу ты! Смотреть противно, проворчала старуха. Ты совсем тронулась? Я же мертвая, на занятость твою оттуда гляжу!
Анна Андреевна с попыткой вызова посмотрела Лукиничне в глаза, но сразу поняла, что та права.
Следишь за мной? спросила она с обидой.
А как не слежу, конечно. Всех оттуда видно.
Старуха с важным видом разглядывала свои ногти, как будто они имели какое-то значение, потом исподлобья зыркнула на Анну Андреевну и резко сказала:
Нет, если ты молчать будешь, я уйду.
Стой! испугалась Анна Андреевна и вскинула руку. Затем медленно опустила ее на стол и решилась спросить: А он там как?
Коммерческая тайна. Мертвые не могут говорить о мертвых, сважничала Лукинична. Ну, о других мертвых. Раз к тебе не пришел, не должно тебе знать.
А он что, мог?
Она вспомнила, что муж ни разу не снился ей после смерти.
Я же пришла.
Пока хозяйка молчала, Лукинична оценивающим взглядом окинула кухню. Взгляд ее отчего-то зацепила мимоза, которую она сначала приняла за рассаду помидоров.
Дура ты, Андревна, покровительственно произнесла Лукинична.
Это почему?
Он, может, и не приходит, потому что дура. Театр в свинарнике тут развела, чашки не моет, сигареты чужие курит. Столько лет прожили, а так и не смекнула, что за мужик тебе достался.
Анна Андреевна обиделась. Она хотела было разозлиться, но вспомнила, что Лукинична мертва.
Ты мне нотации читать собралась? Я прекрасно знаю
Я прекрасно знаю, я прекрасно знаю, передразнила старуха. Ничего ты не знаешь, кроме того, как пыль собирать на ресницах. Тебе жить-то осталось фигу, а ты, тьфу. Мужик у тебя был мужиком, не отцом, не сынком и не братом, которых бабы получают вместо мужей. Любил безумно, только вот он любил, а ты жила так и помрешь так же. Не великомученицей, а дурой. Всю жизнь за пазухой
Прекрати! хлопнула по столу Анна Андреевна. В уголках ее глаз собрались слезы.
Потому что правду говорю. Тебе дети что предлагали, а? По миру покататься звали, а тебе ныть в затхлой квартире лучше. Про звезды бормочешь, а сама что видела? Вон че! Лукинична показала кукиш. Мы там все просто мертвецы. Нет загробной жизни она на то и смерть!
Лукинична ненадолго отвернулась, ожидая ответа.
А он и не придет к тебе, пока ты выть по ночам не перестанешь, наконец, сказала она.
Тебе не понять, как я его любила. Как люблю! через боль говорила Анна Андреевна. Если бы я только знала
Какое чертовое тебе дело? Никуда он от тебя не денется, тело его в земле, а душа, как это слыхано, везде. Жизнь только твоя в п..де!
Лукинична высматривала и ждала, пока Анна Андреевна скажет что-то. Но та только жалобно и жалко сидела с прямой спиной, тратя на эту позу последние силы.
Мертвые, Андревна, они ведь просто так не приходят, спокойно сказала Лукинична.
Вдруг со скрипом отворилась форточка, и в кухню влетел пробирающий ветер. Анна Андреевна испугалась, вскочила к окну, привстала на цыпочки и закрыла створку.
Вдруг со скрипом отворилась форточка, и в кухню влетел пробирающий ветер. Анна Андреевна испугалась, вскочила к окну, привстала на цыпочки и закрыла створку.
Оно ведь болит, Лукинична, и я даже не знаю начала она, разворачиваясь и вытирая слезы, но за столом уже никого не увидела.
Анна Андреевна не хотела тратить силы на удивление и истошные крики. Если быть честной с собой, она не была потрясена и понимала, что разговаривала с привидением. Вот только не привиделось ли оно?
Она выдохнула и подняла лейку с пола, поставила ее на подоконник и выглянула в окно. Дождь кончился, и через металлическое небо пробивались лучи солнца, как будто осенняя крыша протекала летом. Анна Андреевна умылась, выпила стакан воды, походила по спальне и решила посмотреть: если вдруг она захотела бы выйти на улицу, у нее нашлось бы, что надеть? Оказалось, что тонкое сиреневое пальто как раз подходит под погоду.
С ума бы не сойти, сказала она глухо, втайне гадая, слышит ли это Лукинична.
Она оделась и вышла на улицу впервые за три недели. Это было не целебное действие старухиных нравоучений, скорее, внутреннее желание показать (себе или привидению, Анна Андреевна не знала), что все не так, как обсказала Лукинична. Она почувствовала запах сырой земли, и чистый воздух наполнил ее легкие. Анна Андреевна дошла до детской площадки во дворе и села на скамеечку, поодаль стоящую от остальных, там, как толстые воробьи, сидели бабушки. Вокруг ходили мамы с колясками, в мокром песке тихо игрались дети. Она обратила внимание на темные листья, застилающие землю, и на те, что фениксовыми перьями горели в ветвях. Анна Андреевна не могла ощутить великолепия золотой осени, ибо видела в гнилых листьях пепел, оставшийся после сгоревшей птицы. Она чувствовала стремление жизни замкнуться и обойти смерть, исключить боль, но понимала, что ни деревья, ни фениксы не смогли бы жить без смерти. Так она сидела, слушала карканье ворон, наблюдала за детьми.
Один беловолосый мальчик, напомнивший ей Маленького Принца, споткнулся и упал, щекой задев палые листья. Он поднял голову, удивленно огляделся где мама? и снова склонился к земле. Анна Андреевна присмотрелась: мальчик с круглыми глазами обнюхивал листву. Потом он встал, поднял большой кленовый лист и побежал к маме, которая сидела на скамейке с коляской, из которой доносился сильно приглушенный детский плач. Мальчик показал женщине красное перо и улыбнулся, затем положил лист в коляску и побежал играть дальше. Мама поговорила с малышом, и плач прекратился. Анна Андреевна увидела любовь и вспомнила, что в квартире Лукиничны остались жить дочь с двумя внуками. Подумав, что не хочет никого видеть, она пошла домой.
Вечерело. После прогулки она пару часов читала Диккенса, хотя терпеть его не могла. Надев старомодный пеньюар, больше походивший на балахон, Анна Андреевна готовилась ко сну. Она вышла в кухню, подозрительно посмотрела на место, где днем сидела Лукинична, и налила себе стакан воды. Уже выключая свет, Анна Андреевна почувствовала незнакомый медовый аромат. Она посмотрела на мимозу и увидела около скрученного листика пушистый розовый шар из тонких лиловых лепестков с желтыми точками на концах. Цветок был похож на чертополох, но в нем ощущалась воздушная легкость, и казалось, что самый слабый ветерок сдует его, как одуванчик. Она нехотя улыбнулась и выключила свет. В кровати Анна Андреевна старалась поскорее уснуть и не думать о прожитом дне.
Ее разбудили голоса. Какие-то люди что-то живо обсуждали на повышенных тонах, смеялись, вскрикивали, даже как будто плакали. Анна Андреевна слышала их сквозь беспокойный сон, но не понимала, где она и что слышит. Открыв глаза, она осознала, что лежит не в кровати и вообще не у себя в квартире вокруг был только непроницаемый мрак. «Ну все, подумала она, старуха забрала». Ее окружала сплошная чернота. Анна Андреевна спустилась с одной ступеньки темноты на другую и стала вновь различать голоса. Осторожно переступив, она почувствовала холодный мокрый камень под ногами и пошла вперед. Через пару десятков шагов женщина увидела плавающие в воздухе свечи, а под ними, словно в сепии, длинный стол, за которым сидело не меньше двадцати человек в длинных тусклых одеждах, напоминающих хитоны. Они о чем-то бурно спорили, бранились, некоторые смеялись. Анна Андреевна обратила внимание, что стол стоит в воде: под ногами говорящих текла река, и никто этому не удивлялся. Вода в ней была странного вида: не то серая, не то прозрачная, но не так, как бывает обычно, а без объема, будто бы текла сама пустота. Люди наклонялись, черпали из-под ног воду в медные чаши, пили и продолжали оживленно разговаривать. Анне Андреевне стало жутко. Она подумала, что умерла.