Пока хозяин возился у плиты, компания развернула в пустом углу пару матрасиков и завертела головами, оглядывая пристанище. Обшарпанный стол, три разнокалиберных стула, сервантик, не иначе как извлеченный с помойки, топчан и железная солдатская койка ютились в комнатушке с грязными обоями. Любопытный Славка покосился на сервант. В нем с гранеными стаканами соседствовали фужеры из розового и голубого стекла. Стояла там и поблекшая от времени фотография с каких-то военных. Славка вгляделся. Два лица показались ему знакомыми. В это время вошел дядя Миша, неся большую чугунную сковороду с потрескивавшей от кипящего маргарина картошкой. Он достал из серванта стаканы и вилки из нержавейки. После этого принес из кухни буханку ржаного хлеба.
По коням! скомандовал хозяин, пододвигая с помощью Шабаки стол к топчанчику.
Дядя Миша, что это за фотка у тебя в серванте стоит? полюбопытствовал Славка.
Да так С войны она у меня
Два лица мне знакомы.
Один это я. Еще один тоже тебе знаком. Это Брежнев. А снимались мы в Новороссийске, после того, как город у немцев отбили.
Ты и Брежнев? Не верится даже!
Ладно! прервал хозяин. Давай, лучше, выпьем! Больной я нынче опохмелиться надо!
Едва компания выпила по полстакана, как в дверь постучали.
Алеша это сосед мой, сказал старик и пошел открывать.
Он о чем-то шептался в прихожей с пришедшим. Компания поутихла и ждала, пока в комнату не вошел мужичок лет сорока с рыжими бровями и карими, словно буравчики, глазами. Он придирчиво оглядел компанию.
Выпьешь с нами, командир? спросил его Шизик.
Может быть, и выпью, присел у края стола мужичок. Надолго к нам, в Белокаменную?
Как со временем и «бабками» выйдет, ответил Шизик.
«Бабки» здесь не проблема. Чалился, что ли? метнул на Шизика быстрый взгляд мужичок.
Было дело, ответил тот.
По какой статье?
Девяносто восьмая прим умышленное нанесение тяжких физических увечий.
Тогда мы с тобой договоримся. Твои кореша тоже чалились-парились?
Нет, но парни боевые, работать могут.
В таком случае будет для вас непыльная работенка. Сейчас выпьем-покушаем. Потом отдохнете с дороги. Я часиков в десять за вами зайду, съездим в одно место, поработаем. А деньги навоз: сегодня нет, завтра воз! опрокинул мужичок свои полстакана.
В десять вечера мужичок зашел за компанией. На метро привез кодлу на Комсомольскую площадь. Компания вышла из метро со стороны Ленинградского и Ярославского вокзалов.
Вы пока посидите в зале ожидания Ленинградского вокзала. Когда будет нужно, я за вами зайду. Вот, тебе пятерочка: кофейку, водички попьете, перекусите чего-нибудь. Ждать, может быть, придется долго, Алеша сунул Шизику мятую ассигнацию и растворился в толпе перед вокзалами.
Мы же тут, вроде, утром были, начал узнавать местность Славка.
Правильно были. Только с другой стороны у Казанского вокзала. А теперь здесь, на «плешке» работать будем, ответил ему Шизик.
Что еще за «плешка»? не унимался Славка.
«Плешка» это место, известное на всю страну. Оно как раз между Ленинградским и Ярославскими вокзалами. Здесь блатной люд со всего Союза собирается. Все новости по нашей системе здесь можно узнать и работенку найти.
Какая еще работа? Мы сюда гулять, а не мантулить приехали! начал закипать Славка.
У тебя есть на что гулять? Посчитай: сколько у тебя бабла в карманах? зло спросил Шизик.
Славка приумолк. У него, действительно, осталась какая-то мелочь. Все ушло на дорогу и оплаты ночлега у дяди Миши.
Молчи и слушай, продолжал Шизик. Какая у нас может быть здесь работа? Как и в Казани делать то, что велят паханы.
Что они могут велеть?
Что могут? Что могут? На гоп-стоп кого-нибудь взять. Вот и работа вся. А вообще сиди и помалкивай!
Между тем дождик перестал, и «плешка» принялась наполняться людьми. Выползли покурить пассажиры из залов ожидания. Успели вернуться проститутки, обслужившие ранних клиентов. Ждали новых только что вылезшие из электричек подмосковные путаны, каждый вечер приезжавшие на промысел в столицу. Подкатывали на такси москвички. Покинули свои норы проспавшиеся и протрезвевшие бомжи. Сейчас их мучал синдром похмелья, и одолевали думы: где бы разжиться дармовой выпивкой? Здоровые и увечные опустившиеся мужчины и женщины сидели на парапете подземного перехода, соединявшего Ленинградский вокзал с Казанским. Здесь же шныряли отбывшие свои сроки заключения уголовники. Кое-кто из них собирался погулять в Москве перед отъездом к месту жительства. Кто-то искал прежние связи. Кто-то уже их нашел и теперь занимался поиском выпивки, чтобы отметить освобождение из мест лишения свободы. Разгуливали среди проституток искатели приключений приезжие и московские. Около них терлись любители поживиться за чужой счет: прихлебатели, шулеры, торговцы наркотиками, сутенеры, бандиты-грабители. С каждого из искателей приключений «плешка» брала свое. Если видели, что клиент бедный «худой карась» его быстро спроваживали, подсунув старую, потертую проститутку из бомжих. С этого хватало несколько рублей за услуги и пятнадцать-двадцать рублей за выпивку. Все это прямо сейчас шло в общий котел бродяг. Проскакивали и «караси средней руки». Им подкидывали проститутку помоложе и повыше классом, продавали выпивку, выпрашивали стакан «на поправку здоровья» и отпускали с миром. Бывало, им, как и «худым карасям» попросту предлагали убраться с «плешки». Случалось, как и «худых карасей» грабили. Но это происходило редко, когда улов был крайне скуден. Богатые клиенты или «жирные караси» всегда становились добычей грабителей. «Жирным» подбирали привлекательных и молодых дам. Затем торговались, подбирали «компаньона» и шли для затравки выпить в какой-нибудь закоулок, где уже поджидала компания бомжей или молодых людей с темным прошлым. Там «карася» «обдирали как липку», избив в случае сопротивления. На такую «работу» и подрядился Шизик с компанией.
Пару часов прождали «ребятишки» на вокзале. Там было тепло, хотя и душновато. Милиция не шерстила в помещении. Для нее было главным, чтобы не играли в азартные игры, не орудовали карманники и похитители чемоданов «фармазоны». Однако время тех и других, как и вокзальных аферистов, истекло после одиннадцати ночи. Парни истомились в ожидании. Они быстро проиграли полученную от Алеши пятрку на игровых автоматах. Наконец, появился Алеша. Он вызвал с собой Шизика и Славку. Парни увидели мельтешение на «плешке». Две пожилые бомжихи раскалывали пьяненького майора-медика.
Да, ладно, девчата, у меня в час пятьдесят шесть поезд на север отходит. Пойдем, дерябнем и побалуемся немного! уговаривал он бомжих.
Мы по одной не ходим. Только вдвоем! Если хочешь, вон того рыженького возьмем, указали бомжихи на Алешу. Он в командировку из Кустаная приехал
А я уже бутылочку взял! вытащил Алеша из плаща заранее припасенную поллитру.
Медик немного поломался. Затем пошел в сопровождении бомжих и Алеши к платформе Каланчевская, примыкавшей к Площади трех вокзалов. Милиции в этот час на Каланчевке уже не было. Редкие пассажиры забились в ожидании электрички в стеклянный павильон станции. Следом за бомжихами шли Шизик со Славкой. Славка видел, как целовался взасос с одной из бомжих майор. Остановилась компания в самом конце платформы. Там бомжихи достали стакан, налили в него содержимое бутылки.
Сейчас выпьем и пойдем ко мне. Здесь три минуты до моей хаты! сказала бомжиха, которую называли Тамарой.
А чего там мужики стоят? опасливо посмотрел майор в сторону Шизика и Славки.
Чего стоят? Электричку ждут. Пей, пей! Я тоже хочу выпить! ответил ему Алеша.
А это на закуску, поцеловала бомжиха в губы медика, когда тот выпил.
Поцелуй длился минут пять. Руки майора похотливо елозили по заду Тамары, норовя влезть пальцами между ягодиц. Алеша налил еще один стакан. Как только поцелуй закончился, медику снова поднесли выпить.
П-пей! кивнул майор, выпив еще, и закачавшись.
Нет, я что-то не хочу, возразил Алеша.
В-выпей ты! качнулся майор к Тамаре.
Я?! Да ты что? Я вообще не пью! устранилась та.
М-может, ты выпьешь? опускаясь на лавочку, спросил майор другую бомжиху.
Больно нужно! отпрянула она.
Т-тогда я пошел, попытался встать с лавочки почуявший недоброе майор.
Нет, посиди! повисли на нем бомжихи.
Они скрутили майору руки, а Алеша прошелся по карманам, выгребая из них кошелек, бумажник, какую-то мелочь.
П-партбилет отдайте, суки! рванулся майор.
Вот тебе твой партбилет и твое удостоверение, Алеша засунул документы во внутренний карман майору.
Часы, часы сними! напомнила Тамара.
Часы майора перекочевали в карман Алеши. Речь медика стала нечленораздельной. Он захватал воздух губами и затих. Оставив майора на лавочке, компания перешла через пути и в скверика разделила добычу. При майоре было триста рублей с мелочью. Сотню Алеша дал Шизику, столько же бомжихам. Остальное оставил себе.
Майор болтал, что с курорта едет Какие же «бабки» у него были до санатория, если сейчас три «стольника» осталось? Вот бы нам его до курорта швырнуть! сокрушалась Тамара.
А ну покажь, что за «котлы»? потребовала другая бомжиха.
Да, ерунда! Отечественные, к тому же именные. Видишь: «За отличное выполнение задания командования» написано. Не толкнешь! покрутил часами перед носом у бомжих Алеша.
Давай сюда! Нам они сгодятся! протянула руку Тамара. Мой без «котлов» уже вторую неделю ходит.
Мне бы самому приличные часики справить пробормотал Алеша. Ладно. Хрен с ними! Бери!
Зайдя за кусты, Тамара спрятала часы в трусики. Славку послали посмотреть, что с майором. Выглянув из скверика на платформу он увидел, что рядом с майором стоят два милиционера. Один что-то говорил в портативную рацию.
За медика я спокоен, сказал Алеша. Жить будет!
Прошмыгнув сквериком, компания вышла на другую сторону Комсомольской площади. У Казанского вокзала разделились на группы. Впереди шли бомжихи, чуть поодаль Славка с Шизиком. Замыкал шествие Алеша. Пустынно было у Казанского вокзала. Жизнь била ключом на противоположной стороне площади. Здесь же болтались с сигаретами в зубах пассажиры с поездов дальнего следования и тершиеся возле них попрошайки. Сквозь вокзал с перрона тянуло горевшим в вагонных титанах углем и неистребимым запахом поездных туалетов.