Станция была закрыта с 1945 года, хотя ее держали в порядке в качестве транзита; поезда шестой линии, бывало, здесь делали разворот, но очень редко. Чтобы попасть сюда, Алеку пришлось сначала проползти через укрытый зарослями кизила люк в Сити-Холл Парке, а затем прыгнуть с такой высоты, с которой обычный человек, скорее всего, переломал бы себе ноги. Теперь он стоял, вдыхая пыльный воздух, и его сердце билось все чаще.
Об этом месте он узнал из письма, которое ему вручил в фойе дома Магнуса порабощенный вампирами. Сначала Алек решил, что ни за что не воспользуется информацией, но так и не смог заставить себя выбросить послание. Он скомкал лист, засунул в карман джинсов, и весь день даже во время встречи с друзьями в Центральном парке думал об этом письме.
С Магнусом та же история. Алек постоянно думал о нем, как о больном зубе хотя и знал, что от этого будет только хуже, но остановиться невозможно. Магнус не сделал ничего плохого. Он был не виноват в том, что ему исполнилось уже несколько столетий, и раньше у него бывали романы. Мысли об этом тревожили Алека. И теперь еще новости про Джейса Ему нужно было с кем-то поговорить, куда-то уйти, что-то сделать.
И вот он здесь. И она тоже здесь в этом Алек не сомневался. Он медленно шел по платформе. Арки потолка сходились над головой, точно паучьи ноги, из парка через окно лился дневной свет. В конце платформы была небольшая лестница, которая вела вверх и в темноту. Обычный человек разглядел бы там обычную глухую бетонную стену, но Алек увидел дверь, и почувствовал, что за нею гламор. Он тихо пошел вверх по ступеням.
Мрачная комната с низким потолком была едва освещена тусклым светом из аметистового окошка. В одном из темных углов располагался элегантный бархатный диван с изогнутой позолоченной спинкой, и на нем восседала Камилла.
Она была так же прекрасна, какой ее запомнил Алек, хотя в прошлый раз он видел ее не в лучшей форме и при странных обстоятельствах грязной с ног до головы, она была прикована к трубе в недостроенном здании. Теперь на ней был аккуратный черный костюм и красные туфли на высоких каблуках, а волосы, завитые в локоны, волнистым каскадом спускались по плечам. На коленях у Камиллы лежала открытая книга «La Place de lÉtoile» Патрика Модиано[7]. Французский Алека был не слишком хорош, но он сумел перевести название: «Площадь Звезды».
Она спокойно смотрела на него.
Здравствуй, Камилла, сказал Алек.
Александр Лайтвуд, медленно проговорила она. Я узнала твои шаги на лестнице, Камилла холодно улыбнулась.
Неужели у тебя ко мне послание от Магнуса?
Алек промолчал.
Ну конечно же, нет, проговорила она. Какая я глупая. Он ведь даже не знает, где ты.
Как ты поняла, что это я на лестнице? поинтересовался Алек.
Ты Лайтвуд, ответила вампирша. В вашем роду не принято сдаваться. Я знала, что ты не забудешь моих слов. Письмо было нужно лишь для того, чтобы освежить твои воспоминания.
Я не забываю данных мне обещаний. Или ты солгала?
Той ночью я сказала бы все, что угодно, лишь бы получить свободу, созналась Камилла, но я не лгала.
Она наклонилась вперед; ее глаза одновременно сверкали и были темны.
Ты нефилим, член Конклава и Совета. А я убиваю Сумеречных охотников и за мою голову объявлена награда. Но ты пришел не за тем, чтобы отвести меня к ним, а чтобы получить ответы на свои вопросы. Не так ли?
Я хочу знать, где Джейс, ответил Алек.
Ты хочешь знать улыбнулась Камилла. У меня нет этой информации, и ты это прекрасно понимаешь. Мне известно только, что его забрал сын Лилит, и мне незачем это скрывать. Она мертва, я ей ничем не обязана. Я знаю, что меня разыскивали, чтобы допросить. Сейчас я могу тебя заверить, я ничего не знаю. Я сказала бы, где твой друг, если бы знала. Зачем мне наживать еще больше врагов среди нефилимов? она провела рукой по своим густым светлым локонам. Но ты пришел не за этим. Признайся, Александр.
Дыхание Алека участилось. Он часто думал об этом лежа без сна рядом с Магнусом, прислушиваясь к его дыханию, и считая каждый свой вздох. Каждый вздох приближал его к старости и смерти. Каждая ночь к неизбежному к концу.
Ты говорила, что знаешь способ сделать меня бессмертным, сказал Алек. Чтобы мы с Магнусом могли быть вместе вечно.
Говорила? И правда. Надо же.
Я хочу, чтобы ты рассказала мне про этот способ.
Ты говорила, что знаешь способ сделать меня бессмертным, сказал Алек. Чтобы мы с Магнусом могли быть вместе вечно.
Говорила? И правда. Надо же.
Я хочу, чтобы ты рассказала мне про этот способ.
Я расскажу, отложив книгу, согласилась Камилла. В обмен на одну услугу.
Никаких услуг, сказал Алек. Я тебя освободил. Теперь ты скажешь мне то, что я хочу знать. Или сообщу Конклаву они прикуют тебя цепью к крыше Института, и оставят там до рассвета.
Угрозами меня не испугаешь, вампирша прищурила глаза.
Тогда дай мне то, чего я прошу.
Камилла встала, разглаживая складки на жакете.
Так подойди и возьми, Сумеречный охотник.
И тут все тревоги, страхи и отчаяние, скопившиеся у Алека за последние недели, вырвались наружу. В то же мгновение, когда Камилла обнажила клыки, он бросился на нее. Алек едва успел выхватить из-за пояса клинок серафима прежде, чем вампирша вцепилась в него. Ему уже доводилось сражаться с вампирами их скорость и реакция ошеломляли. Это было равносильно драке с торнадо. Он отскочил в сторону, перекатился, поднялся на ноги и ударом ноги обрушил на Камиллу лестницу. Благодаря этому маневру он выиграл немного времени ровно столько, чтобы занести клинок и прошептать: «Нуриэль».
Клинок засиял, словно звезда, и Камилла засомневалась, но затем вновь кинулась на Алека. Атакуя, она разорвала своими длинными ногтями его щеку и плечо. Алек почувствовал теплые струи крови. Он замахнулся на нее мечом, но вампирша взмыла в воздух, ловко уйдя из-под удара, и зловеще расхохоталась.
Алек побежал к лестнице, которая вела на платформу. Камилла бросилась за ним; он отскочил в сторону, развернулся, швырнул ее в воздух, и прыгнул следом. Они столкнулись Камилла вопила и рвала его когтями, но он крепко держал ее руку, даже когда они рухнули наземь и он сильно ударился. Алек мысленно поблагодарил Джейса, заставлявшего его учить прыжки с переворотом до тех пор, пока не осталось ни одной поверхности, с которой Алек не смог бы взлететь.
Они катались по полу, Алек орудовал клинком серафима но Камилла уходила от его ударов, двигаясь так быстро, что ее движения сливались в одно мутное пятно. Она вонзила длинный острый каблук ему в ногу. Алек сморщился и выругался, в ответ вампирша разразилась тирадой о ее постельной жизни с Магнусом, вдаваясь в непристойные подробности, пока они не добрались до центра зала, куда из окна в потолке падал солнечный луч. Алек схватил Камиллу за запястье и притянул руку к солнечному кругу.
На коже вампирши вздулись огромные белые волдыри, она завизжала. Алек чувствовал жар, исходящий от ее руки. Он в тень. Камилла оскалилась и попыталась укусить его, и Алек ударил ее локтем в челюсть. Из разбитой губы выступили капли крови.
Хватит, крикнул он, или еще хочешь? Алек снова потянул руку Камиллы к солнечному свету. Ее ожоги уже начали заживать красная, покрытая волдырями кожа успела побледнеть.
Нет! вскрикнула она и задрожала всем телом. Мгновение спустя Алек понял, что она смеется хохочет над ним с текущей изо рта кровью.
Я снова почувствовала себя живой, малыш нефилим. Такая славная драка пожалуй, мне следует тебя поблагодарить.
Отблагодари меня ответом на мой вопрос, тяжело дыша, выговорил Алек, или я тебя испепелю. Хватит с меня твоих игр.
Камилла широко улыбнулась. Ее раны уже затянулись, хотя лицо все еще было в крови.
Сделать тебя бессмертным невозможно. Если только с помощью черной магии, или обратив тебя в вампира но ты отверг эти варианты.
Ты сказала, есть еще один способ
О, разумеется, есть! ее глаза заблестели. Ты неспособен стать бессмертным, малыш нефилим во всяком случае, не на тех условиях, которые бы тебя устроили. Но ты можешь отнять бессмертие у Магнуса.
Клэри сидела в своей комнате с ручкой в руке и смотрела на лист бумаги перед собой. Солнце уже зашло, и настольная лампа тускло освещала руну, которую она начала рисовать.
Когда Клэри ехала домой на поезде и смотрела задумчиво в окно, ей вдруг представилось нечто необычное, никогда не виданное прежде. Со станции она со всех ног бросилась домой, пока образ был ярким, заперлась в комнате, проигнорировав расспросы Джослин, и поднесла ручку к бумаге
В дверь постучали. Мама вошла в комнату, и Клэри поспешно накрыла рисунок чистым листом бумаги.
Знаю, знаю, Джослин подняла руку, предвосхищая протест дочери. Ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Но Люк приготовил ужин, и тебе надо поесть.