Не знаю, ответила Майя, в голове у нее все смешалось. Когда я присоединилась к стае, я думала, нельзя быть одновременно оборотнем и заниматься чем-то еще. Думала, жить в стае и быть личностью невозможно Но у Люка есть увлечения, книжный магазин. А ты претор. Наверное наверное, оборотень может достичь чего-то большего.
Ты никогда не была просто оборотнем, глухо проговорил Джордан. Ты рассказывала сегодня как ты сбежала из дома, и тебе было приятно думать, что тебя ищут, он набрал побольше воздуха в легкие. Я искал тебя, и никогда не переставал искать.
Она посмотрела в его каре-зеленые глаза. Джордан не двигался, но костяшки пальцев, вцепившихся в колени, побелели. Майя наклонилась вперед так близко, что ей была видна щетина у него на подбородке и почувствовала его запах: запах молодого мужчины, волка и зубной пасты. Она накрыла его руки своими.
Что ж, сказала она, ты меня нашел.
Их лица были совсем рядом. Джордан поцеловал ее, и Майя прикрыла глаза от удовольствия. Его губы были такими же мягкими, какими она их помнила, и нежно скользили по ее собственным. Майя обняла Джордана за шею, запустила пальцы в темные кудри, легко касаясь его шеи и ворота поношенной футболки.
Он притянул ее ближе. Его била дрожь. Руки Джордана скользнули по ее спине, и Майя почувствовала пульс его сильного тела.
Майя, прошептал он и приподнял край ее свитера. Я люблю тебя, сказал он, касаясь ее губ своими, и никогда не переставал любить.
«Ты моя. Ты всегда будешь моей».
Майя вырвалась из его объятий и поправила свитер.
Джордан. Прекрати.
Он смотрел на нее затуманенным тревожным взглядом.
Прости. Тебе не понравилось? Я никого, кроме тебя не целовал, после того, как он осекся.
Майя покачала головой.
Нет, просто просто я не могу.
Ладно, сказал Джордан. Сидя на ограждении с несчастным лицом он казался очень уязвленным. Нам вовсе не обязательно ничего делать
Это просто слишком, Майя с трудом подбирала слова.
Это всего лишь поцелуй.
Ты сказал, что любишь меня, ее голос дрогнул. Ты готов был отдать мне все свои сбережения. Я не могу этого принять.
Что именно не можешь принять? сдавленным голосом спросил он. Мои деньги или мою любовь?
Ни то, ни другое. Просто не могу, понятно? Не от тебя. И не сейчас.
Майя попятилась назад. Джордан смотрел на нее с удивлением.
Пожалуйста, не ходи за мной, сказала она, развернулась и убежала прочь.
5
Сын Валентина
Ей снова снились ледяные просторы, мрачная тундра, в черных арктических водах дрейфовали льдины. Покрытые снегом горы и башни городов сверкали, как адские дворцы Аликанте.
Перед ледяным городом простиралось замерзшее озеро. Клэри спускалась к нему по крутому скользкому склону, хотя и не понимала, зачем. В центре озера на льду стояли две темные фигуры. Клэри в очередной раз поскользнулась, ее руки горели, оттого что она цеплялась ими за лед, а в ботинки набился снег. Приблизившись к озеру она увидела юношу с черными как у ворона крыльями. Его волосы были белые, как снег вокруг. Себастьян Рядом с ним стоял Джейс, его золотые кудри были единственным ярким пятном в этом черно-белом пейзаже.
Джейс отвернулся от Себастьяна и направился к Клэри, за его спиной распахнулись крылья сверкающие, серебристо-белые. Клэри в изнеможении рухнула на колени на ледяную поверхность озера. Ее руки посинели и кровоточили, губы потрескались, а легкие полыхали с каждым морозным вдохом.
Джейс, прошептала она.
И в тот же миг он оказался рядом, поставил ее на ноги и укутал своими крыльями. Клэри наконец-то стало тепло; лед, сковавший сердце и вены, наконец-то стал таять, в оживающих руках и ногах появилось болезненное, и вместе с тем приятное покалывание.
Клэри, сказал Джейс, нежно поглаживая ее по волосам. Обещаешь, что не будешь кричать?
Клэри распахнула глаза. Все вокруг вращалось, словно она была на карусели. Когда головокружение прекратилось, она поняла, что находится в своей спальне: под ней было знакомое покрывало, знакомая трещина пересекала зеркало на шкафу, обогреватель шипел и плевался. Сквозь окна сочился свет, а над шкафом тускло алела лампочка пожарной сигнализации. Клэри лежала на боку под грудой одеял. По ее спине разливалось приятное тепло, и чья-то рука покоилась на бедре. На мгновение, в полусознательном состоянии между сном и бодрствованием, ей показалось, что это Саймон забрался в окно, пока она спала, и примостился рядом так они, бывало, в детстве засыпали в одной кровати.
Но Саймон не мог быть теплым.
У Клэри вздрогнула и повернулась. Рядом с нею лежал Джейс, и подперев рукой голову, смотрел на нее. В лунном свете его волосы выглядели как нимб, а глаза сверкали, как у кошки. Он был одет в белой футболке с короткими рукавами, в которой она его сегодня видела и руны как лоза обвивали руки.
Клэри испугалась. Джейс, ее Джейс, никогда на нее так не смотрел. Бывало, он глядел на нее с желанием но никогда таким ленивым, хищным, плотоядным взглядом, от которого у нее участился пульс.
Она открыла рот то ли собираясь обратиться к нему, то ли позвать на помощь, она и сама не знала, в тот же миг Джейс навалился на нее и зажал рот рукой. Он оседлал ее, прижав бедрами к кровати.
Я не сделаю тебе ничего плохого, сказал он. Я бы никогда не причинил тебе боль. Но я не хочу, чтобы ты кричала. Нам надо поговорить.
Клэри гневно посмотрела на него. К ее удивлению, Джейс рассмеялся все тем же знакомым смехом.
Я тебя и без слов понимаю, Клэри Фрей. Как только я разожму твой рот, ты заорешь или применишь один из своих приемчиков, и переломаешь мне запястья. Дай мне слово, что ты так не сделаешь. Поклянись Ангелом.
Клэри в ответ закатила глаза.
Ты права, признал он. Как ты поклянешься, если я зажал тебе рот? Я тебя отпущу, но если ты завопишь, он склонил голову набок, и бледно-золотая прядь упала ему на глаза, я исчезну.
Джейс убрал руку. Клэри тяжело дышала и не могла пошевелиться он все еще давил на нее своим телом. Она знала, что у Джейса стремительная реакция, и он опередит любое ее намерение. Происходящее его явно забавляло. Джейс склонился ниже, и Клэри почувствовала на своей коже его упругий живот она поняла, что ее майка задралась, и Клэри покраснела.
Несмотря на то, что ее лицо горело, по венам бежал холодок.
Что ты тут делаешь?
Джейс чуть отстранился. Он выглядел разочарованным.
Ну, знаешь, не такого приема я ожидал. Скорее, рассчитывал услышать «Аллилуйя»[8] все-таки не каждый день твой парень восстает из мертвых.
Я знала, что ты жив, холодно проговорила Клэри. Видела тебя в библиотеке с
Полковником Мастардом?[9]
Себастьяном.
Джейс выдохнул и тихонько рассмеялся.
Я тоже знал, что ты там. Я тебя чувствую.
Клэри напряглась.
А до того: как ты мог позволить мне думать, будто ты умер? возмутилась она, Я думала я правда думала, что, возможно, ты она осеклась, потому что не могла произнести это вслух. Мертв. Это непростительно. Если бы я с тобой так поступила
Клэри, он вновь склонился к ней; его руки на ее запястьях, теплое дыхание. Она всем телом чувствовала, как соприкасаются их обнаженные животы. Это ужасно отвлекало. Мне пришлось. Это было слишком опасно. Я не хотел поставить тебя перед выбором: рассказать Совету о том, что я жив, и тогда они устроили бы на меня охоту или хранить тайну, став в глазах Конклава соучастником. Тогда, в библиотеке, мне пришлось повременить. Я должен проверить: любишь ли ты меня как прежде или пойдешь в Совет рассказать о том, что видела. Ты не пошла. Значит, я для тебя важнее Закона. Так ведь?
Не знаю, прошептала она, Кто ты?
Все тот же Джейс, сказал он, и все так же люблю тебя.
Глаза Клэри заволокло слезами. Она моргнула, и горячие капли покатились по щекам. Джейс склонил голову и поцеловал ее сначала в щеки, потом в губы. Клэри почувствовала соль собственных слез на его губах; она приоткрыла рот. Знакомые вкус и жар его поцелуя нахлынули на Клэри, и на мгновение эмоции полностью овладели ею сомнения отступили перед слепым желанием заставить его остаться но тут дверь спальни отворилась.
Джейс отпустил ее, и Клэри спешно поправила майку. Лениво, без спешки, он сел и ухмыльнулся, глядя на фигуру в дверях.
Ну и ну, сказал Джейс, какой своевременный визит. Круче только Наполеон, который пошел завоевывать Россию зимой.
На пороге стоял Себастьян.
Вблизи Клэри увидела, как сильно он изменился со времен Идриса. Его волосы были белыми, как бумага, глаза казались черными дырами в обрамлении длинных, как паучьи лапы, ресниц. На Себастьяне была белая рубашка с закатанными рукавами, и Клэри заметила красный шрам на его правом запястье, словно зазубренный браслет. На ладони у него тоже был свежий глубокий шрам.
Между прочим, ты мою сестру лапаешь, заявил он. Казалось, происходящее его веселит.