Но, отсидев полторы пары, прямо посреди общей психологии, молча встала и вышла, совершенно невозмутимо продефилировав мимо едва сдерживаемого изумления Елены Сергеевны, сухой мадам, известной своей строгостью.
Уже заходя в книжный, через дорогу, мне явилась наконец первая за утро мысль: «Нет, я нисколько не собиралась нарываться на праведный гнев Е.С., этой твари, переклинившейся на собственном величии как же, она же психолог, и всех видит с потрохами! Но все подумают, что это чудный эпатаж, по-типу да-а, мы на такое не способны! Но я-то совершенно не думала ни о чем, а просто словно за нитки дернули, встала и пошла! Видимо, если твой мозг отключен, и не управляет телом это берёт на себя кто-то другой, у кого в руках эти нити может, ты сам? Ведь Бог это Я!» Мысль сия так понравилась мне, что захотелось сразу ее записать, ведь для того с собой всегда дневник таскаю. Но лень. Как-нибудь потом. Я, конечно, не вспомню, но хочется надеяться.
Купила «Голос нашей тени» Дж. Кэрролла. Долго выбирала, вчитывалась, морщилась нет, всё не то. Потом схватила эту с полки «Современная классика». Меня привлекла фраза типа: «Хоронили его на (таком-то) кладбище, он заметил его (тогда-то) и решил, что хочет лежать здесь». Как ни странно для меня, решающим фактором оказалась цена пятьдесят пять рублей. Хотелось Олди за сто двадцать, новенькое, нечитанное. Олди я люблю их можно читать долго, много Но если сейчас взять, тогда нифига не останется, а мало ли чего ещё захочется! Карточки не обслуживают в этом магазине. Отказывать себе не всегда приятно, но Завтра же забегу сюда!
Прошаталась я часа два. Делать было нехрена, и я решила вернуться в универ. Е. С. решительно осталась с нами ещё на одну пару, и я вошла тихо и просто, села на своё место напротив нее, открыла мятый конспект и уставилась на преподшу со всеми вниманием и прилежанием. Стопудняк, она подумала, что это собачья наглость с моей стороны но я совершенно искренне «клянусь вам»! заинтересовалась лекцией! У меня вообще все мудачества от души (ну, вы заметили!) Е.С. слегка покоробило, но держалась она молодцом. Всё верно, студенты имеют право покинуть неинтересное занятие. Другой вопрос экзамен Но это тоже чушь, чё же я, психологию что ль не сдам? Да пара ночей. На перемене, конечно, начнется: «Ива, ну, ты и дура! Она же тебя так отымеет на экзамене! Ты чё, это же монстр!» Но и это в корне неверно, никто меня не отымеет, потому что если у Е.С. будут плохие результаты в экзаменационном листе, то её деканат так саму выдерет! Она же опытный препод, проглотит наглость богатой соплячки! Насчет «я не нарочно», конечно, бесполезно. Да и неважно. И я пошла обедать. Подумав, выпила рюмку коньяку.
Блин, нафиг надо было, деньги-то последние на сегодня. Осталось сорок три рубля Не дают родители мне наличные, надо иди и сама снимай. Но в общем, жить можно. Банкомат где-то здесь был. Да и домой пора. По идее
И я пошла к Ветру на работу. Он сидел на ящике и жрал солёную рыбу. Придурок, подумала я в который раз. Не тупой ведь, и не мямля, шёл бы учиться, работал нормально! Но как же физический труд сделал из обезьяны человека! Урод! Хотя, я знаю, что учиться ему будет трудно: во-первых, конечно деньги он сирота и содержит себя сам. Потом ещё не следует забывать, что он псих, и с его «особым мышлением» (и штампом дурдома в карточке) состыковаться с внешним миром непросто. Он замкнутый очень, любимый мой Ветер, уж я знаю! Поверьте, его-то «мир не понимает»! Скорее наоборот, конечно, но не суть важно. Блин, но ведь так вот всю жизнь на ящике не просидишь! Надо же как-то Эх, да что там, он же не собирается долго жить «еще лет пять семь, и ладно!» Дурак. Ест селедку без хлеба, смотрит на меня странными глазами, не отрываясь и молчит. А я люблю его! Ууу!!!
Отлично выглядишь! коротко бросает, доев и сполоснув рот какой-то гадостью, смачно схаркивает на пол. Мне противно жуть! И я молча стою где стояла. А он подходит ко мне, и пристально щупает самое дно души прозрачным взглядом:
Что с тобой, малыш? Ты страдаешь!
Дыхание перехватывает, я немею за что?! Отворачиваюсь, да как ты смеешь?
Чего бы вдруг? Всё нормально, не глядя на него, не могу! Слезы срочно затолкать обратно!
Вот, в универе сегодня была!
Чтобы отвлечься достаю «Vogue» я их не больно люблю, но ведь надо играть в тупую игру под названием «Привычки богатых девочек». Я вам потом подробнее об этом расскажу. А может и нет. Сейчас мне с ним потрахаться надо. А то завтра менстра, и сегодня спазмы и потому очень хочется. Сделала пару затяжек, он уже понял, зачем пришла, и закрыл дверь своей сраной бытовки на щеколду. Я усмехаюсь, успокаиваясь вдруг, и сбрасываю все личины. В такие минуты я не прячусь. Хочу, чтобы Ветер получал именно меня, а не одну из тех, кого я изображаю. Не стерву, не панкушку, не богатую девочку, не ленивую студентку, не истеричку и не дурочку а меня. Дикую Дику, Ивану Вишневецкую. Я быстро стягиваю джинсы вместе с трусиками, и встав на колени на его странно чистой лежанке беру в рот, стремясь скорее дать ему кончить, чтобы во второй раз он работал дольше. Подняв глаза с удовольствием замечаю, как он кривится в сладкой муке, запрокидывая голову. Его пальцы путаются у меня в волосах. Сводит челюсти у него весьма несредненький! Попробуй-ка помести такой во рту полностью! Я мучаю его языком быстрее и быстрее, и через пять минут горячая сперма стекает в горло. Поспешно сглатываю, чтобы не захлебнуться. Он вздыхает свободнее и молча (как иногда достает эта тишина!) присоединяется ко мне на лежанке. Вместе мы снова уговариваем его «друга» ещё поработать. Редкое надо сказать, качество быстро встаёт, трудно успокаивается! Но я больше не могу терпеть, мне очень больно! Вырываюсь, и встаю на четвереньки.
Трахни меня, Ветер, пожалуйста! Трахни, я хочу, я не могу больше!
Я шла под дождём и думала ну вот нахрена, скажите мне, нахрена человеку в двадцать один год, работающему не то каким-то учётчиком, не то что-то в этом дурацком роде такие длинные, острые ногти? Оцарапал меня опять! Я спрашивала об этом, заглядывая в глаза каждому второму встречному, потому что каждому первому в глаза заглянуть не успеешь. Но прохожие не знали. И собаки не знали. Дождь холодный, кофта из белой, наверное, десять раз в серо-буро-козявчатую превратилась. Ну почему вот я куртку не надела, а?! Кожа замёрзла страшно. Между ног какой-то долбучий дискомфорт, как будто Tampax из стекловаты запихала. Этот шиз драный, видимо, заразил меня чем-нибудь, мало ли с кем ещё трётся? От этих мыслей я разревелась не хочу, не хочу делить его с кем-то!! Даже с Гдетыгдеты, особенно с ней! Тех, других, я хотя бы не знаю на рожу, и они для меня вроде невыразительных теней. Однакож, сумевших инкогнито мне передать привет неприятностями между ног. Толстые, жирные, как напившийся комар, капли противно влепляются в лицо, и прямо по болезненно набухшим от ПМС соскам. Раздражает СТРАШНО! «Прекратите издеваться, уберите же щипцы!»3 отмахиваюсь от них, но они такие назойливые и тупые ни черта не объяснишь, в упор не понимают! Внешний мир весь пытается влезть в меня не только с воздухом, но и этой мерзкой, долбучей водой! И если от первого избавиться ну никак в детстве поставила тыщу экспериментов по прекращению дыхания, что, понятно, закончилось крахом, задыхаешься и всё тут! К Богу в гости было рано, и я успокоилась на том, что ещё найду способ не дышать и оставаться сколько положено в ненавистном мире! то от второго внешнего насилия мира, дождя, с его погаными сперматозоидами дождинами, ввинчивающимися в меня сквозь непомерно растягиваемые поры кожи я могу, и избавлюсь непременно! Для чего поспешно влетаю в первую попавшуюся стеклянную дверь. Тупо замираю на мгновение, ослеплённая злостным светом я попала в дорогой бутик. Понятие «цена» не имеет совершенно никакого значения для детеныша туго набитых баблом бизнесменов. И я решаю ну, раз заперлась, значит, пора снова включать Пэрис Хилтон. С собой несколько десяток, мятых, намокших в кармане джинсов. Зато есть пластиковая карта. Две крашеные дуры с плоскими масками подваливают ко мне. Я их интеллигентно посылаю очень далеко отсюда, и закапываюсь в кучу всякой бесцветной дряни «это так модно в сезоне!» ЭТО да, это всегда модно! Тем более, в ТАКОМ сезоне. Когда дождь меня грязно изнасиловал, а Ветер просто поимел. А сезончик ещё тот! Ни лица у него, ни выражения. Как заведённый труп дождь, мерзавцы толпами. И я в изгаженной бывшей белой кофте. И стразы отваливаются «берите, девушка, это Ли Купер. Стразы долго проживут, ни одна не упадёт!» Как гадко липнет к телу мокрая ткань, она тоже хочет кожу с меня снять, сука! И в чёртовом раздражении сдираю ненавистную вещь, швыряю её продавалке прямо в руки. Надо же, поймала!
Выбросите это, немедленно! и подумав, добавила до кучи: Пожалуйста!
Равнодушно развернувшись, прошлась по залу в лифчике. Да и джинсы тоже на хер! И вот я в мокром белом белье зеркала угодливо являют просвечивающие местечки, и дурацкий-дальше-некуда цвет волос шляюсь по рядам вешалок. Охранник слюняво ухмыляется. А ведь ему бы надо меня выгнать к долбанной матери! Пара посетительниц немеет. Я нарушаю общественный порядок и ничего! Это ведь так и надо, они же ВСЕ точно знают с малолетних щей такое позволяют только деньги. Причём, если это не твои деньги. Свои, кровные, так не побросаешь в помойку негодных капризов. Ну, и терпите, и давитесь грязной пеной зависти! Не зря же мои дорогие производители бросали меня одну в плохонькой квартирке, битком набитой злыми духами мучительных детских страхов, и одной-единственной молитвой чтобы настал вечер и святые Они пришли домой!! Я всё думала неужели, ну неужели же для того поковеркано моё детство, изломана моя слабая психика, чтобы я сейчас могла рыться в Гуччах и Мексах как ленивая курица? Это им на извращенный алтарь брошено святое, пугливое и невинное, то, что должно быть САМЫМ ЛУЧШИМ в жизни каждого человека ДЕТСТВО?! И не просто, а моё, моё детство, граждане-господа!!! Да, Иваночка, да, детка моя сладкая, мусю-сю! На вот тебе оранжевенькую простецкую тряпчёнку за 2 800, не мерзни! Твое здоровье ведь ох, как дорого! Один подгнивший зубик в 3 400 обошёлся. И + пузырёчек коньячку, чтобы со следующим зубиком всегда могла на дяденьку-оченьхорошего-стоматолога рассчитывать! Да, а кстати, деточка ну неприличненько же в трусиках вот тебе юбочка за 1 250, джинсовенькая, со складочками, и такая, бля, коротенькая вся попа наружу! А попа-то не хухры-мухры, 102 сантиметрика уже! Ну да, как раз для такой юбочки, и делают же, думают, хорошо смотрится? Уроды. Тогда уж и ремешочек к ней за 1 780. И галстучек не в тему, зато за 2 870. Чулки в клеточку вот это я люблю. Куртку серую, невыразительнейшую, и не в тему. Сапожки проститутские на шнуровке до колена. Сигарету у охранника. Чек на папино имя. Позвонили удостоверились. Расплылись в улыбочке. Ах, да! Напоследок ненависть к этим убожествам взяла своё прошвырнулась ещё раз по залу. Выбрала что-то совсем уж идиотическое полосатое. С железяками и стразами, и впихнула продавщицам. Заотнекивались, курицы, а сами довольны. Халява! Взяли, не подавились, суки.