За милю до центра зеленого пятна на кораблях завыли, заверещали все шесть установок «Смерч». Через считанные секунды 72 реактивные, глубинные бомбы накрыли большую акваторию. Поскольку для вящего эффекта взрыватели бомб были установлены на небольшое углубление, то перед удивленными взорами Хрущева и его свиты несколько гектаров моря красиво и мощно вспенилось на десятиметровую высоту.
После окончания работы реактивных установок «Ворон» продолжил движение вперед, а МПК разошлись веером. Через некоторое время со всех кораблей начался сброс больших глубинных бомб, а на «Вороне» заработали еще и два бомбомета, которые стали швырять глубинные бомбы направо и налево на 200 метров от бортов корабля. Бедная подлодка!
Завершив бомбометание, командир «Ворона» доложил на «Ангару» об «уничтожении» подводной лодки противника. «Ангара» ответила благодарностью Никиты Сергеевича, затем подняла «ХА» до места, что означало: «Конец учения» и отсемафорила: «Кораблям следовать в базу самостоятельно».
Оба МПК пошлепали в Стрелецкую бухту, а «Ворон» немного подождав, совершил циркуляцию и, не спеша, направился в зону недавнего бомбометания. Там с корабля была спущена шлюпка, гребцы которой, сделав несколько гребков, побросали весла и начали азартно вылавливать оглушенную взрывами рыбу. Вылавливать и швырять её на дно шлюпки.
Вечером, на зависть всей бригаде сторожевых кораблей, камбуз «Ворона» испускал аппетитные ароматы. Каждый вороновец получил на ужин по две больших жареных рыбины. Хороший все-таки и заботливый был командир «Ворона». Тем не менее, очень скоро подведет его старпом, а матросики подгадят, организовав «гороховый бунт». И только личная благодарность Хрущева за хорошее бомбометание спасет его от позорного изгнания с флота.
ДОЛОЙ ЛИНКОРЫ!
После посещения Хрущевым Черноморского флота и ряда военных округов, где ему были показаны в действии новейшие виды ракетного вооружения, сначала в «Красной Звезде», а потом и в других центральных газетах появились статьи крупных военных специалистов. В этих статьях солидно обосновывалась ненужность в ракетно-атомный век такого устаревшего и уязвимого при атомном ударе вооружения, как линкоры и крейсера, самолеты и вертолеты, тяжелая артиллерия и танки. Элитными становились ракетные войска и подводный флот.
И началась в Вооруженных силах преступная, как казалось многим, катавасия. Началось массовое списание и уничтожение боевой техники, а параллельно с уничтожением и списанием материальной части началось резкое сокращение численности личного состава
Газетчики с удовольствием живописали, как списанные танки пашут в колхозах землю, как могучие военные тягачи подвозят к молокозаводам батареи бидонов с молоком. При этом они не озадачивались вопросом, во что должна обойтись колхозу эксплуатация такой махины, как современный танк.
Чистой воды наслаждение испытывали журналисты (почему то им не нравились офицеры), сообщая о том, как табуны капитанов, майоров прилежно осваивают профессии свинарей, дояров, слесарей, сварщиков. По причине своей недалекости не понимали журналисты, что подобными радостными сообщениями они выставляют страну в очень невыгодном свете. В разных там Америках отставные офицеры приглашаются фирмами, компаниями на престижные руководящие должности, а нашим майорам доверяют лишь поросячий навоз убирать.
Понятно, что вместе со всеми Вооруженными силами активно разоружался и Черноморский флот. Лейтенант Барсуков с небольшой
группой матросов направлялся к автобусной остановке, чтобы добраться до Угольной стенки, где стоял подготавливаемый к разделке крейсер «Адмирал Нахимов». Командир БЧ-5 послал их туда с наказом разжиться кой-какими приборами и прокладочно-уплотнительными материалами. Бок о бок с ними, по бурой степи урчали два гусеничных тягача. Они медленно волокли прямо по грунту толстенные орудийные стволы, извлеченные из башен разоружаемой батареи береговой обороны. Стволы, скользя по металлическим включениям, оставшимся в земле со времен войны, издавали резкие, пронзительные визги. Под эти стенания моряки погрузились в полупустой рейсовый автобус и поехали в город.
Крейсер стоял с небольшим креном на правый борт, над которым возвышалась стрела плавучего подъемного крана, с качающейся на тросах носовой орудийной башней, только что оторванной от палубы крейсера.
Крейсер стоял с небольшим креном на правый борт, над которым возвышалась стрела плавучего подъемного крана, с качающейся на тросах носовой орудийной башней, только что оторванной от палубы крейсера.
Взбежав по трапу на борт корабля Барсуков привычно бросил правую руку к фуражке, хотя, как он сразу понял, приветствовать было нечего: флаг корабля был давно и навсегда спущен. Поползав по низам, вороновцы поживились немногим: тут уже до них хорошо поработали механики с ближайших к раскуроченному крейсеру кораблей.
На «Нахимове» Барсуков встретил двух своих однокашников. Они тоже прибыли на крейсер за поживой. Обрадованные встречей, лейтенанты стояли на баке у обреза, дымили сигаретами и жарко обсуждали происходящее на флоте очевидное безобразие. Особенную горечь вызвала у них новость о том, что на Николаевском судостроительном заводе началась резка уже готовых на 7085% современных боевых кораблей.
Лейтенанты-механики после бурного обмена мнениями, в конце концов, пришли к одному решению: уничтожение кораблей очередная дурь Хрущева, и этой дури, в силу природного жополизства, не препятствуют высокопоставленные флотские чины.
Наблюдая всесоюзный военный погром, недоумевал не только флот, недоумевала вся армия и не только советская, но и зарубежная. Военные специалисты Запада никак не могли понять, в чем суть развернувшейся в России кампании по уничтожению новейшей военной техники, что стоит за этими совершенно не объяснимыми действиями.
Западные журналисты на каждой пресс-коференции с участием Хрущева, непременно, в разной форме задавали ему один и тот же вопрос: «Чем будет защищаться Россия в случае нападения на неё врагов?». Хрущеву приходилось каждый раз многословно повествовать о ракетно-ядерном щите, прикрывающем СССР.
Поскольку ему никто не верил, так как было хорошо известно, что ракет у русских вояк еще очень мало и они, эти ракеты, далеки от совершенства, то есть никакого советского ракетно-ядерного щита не существует, то вопросы сыпались вновь и вновь.
Как-то на одной из встреч Хрущева с корреспондентами, те умаяли советского лидера и он в запальчивости выдал:
Нам не нужны ни пушки, ни танки; ни корабли, ни самолеты. У нас есть «Голубая линия»!
По взметнувшимся глазам репортеров Хрущев сразу же осознал, что он ляпнул то, о чем ляпать, особенно после чилийского землетрясения, было категорически нельзя. Но, увы, птичка вылетела!
Теперь западная пресса стала донимать Хрущева и его Министра обороны противным вопросом: «Что есть Голубая линия?». В ответ на этот вопрос интервьюируемые что-то лепетали, как-то изворачивались. А, что делать? Не могли же они сказать, что в случае опасности нападения на СССР со стороны какой-либо державы сработает система «Голубая линия», и земля под столицей этого агрессивного государства разверзнется, и столичный город превратится в прах. Погибнет правительство, парламент, генеральный штаб, рухнет финансовая система и тогда этой стране будет уже не до войны.
Но вскоре пресса сняла этот вопрос с повестки дня. Хрущев, обещавший показать всему миру «кузькину мать», выполнил свое обещание. 30 октября 1961 года над Новой Землей на высоте 4000 метров была взорвана крупнейшая в мире ядерная бомба. Её мощность составляла 58 млн. тонн в тротиловом эквиваленте. Это было в два раза меньше проектной мощности, поскольку специалисты поопасались взрывать все 100 млн. тонн: вдруг адская мощь взрыва проломит земную кору или изменит траекторию Земли.
Но и 58 млн. тонн было более, чем достаточно! Результаты взрыва ошеломляли! Сейсмическая волна трижды обежала Землю. На расстоянии 50 километров от эпицентра взрыва расплавилось абсолютно все (танки, пушки, трактора). Двухметровый слой льда попросту испарился; оплавилась гранитная основа острова. Ударной волной в радиусе 100 километров было снесено всё. В поселке, расположенном на рубеже 800 километров вынесло все стекла.
Западная общественность решила, что это и есть материальное проявление таинственного проекта «Голубая линия».
РОСНОЕ УТРО
Утро на Петровском заводе наступало неохотно. На верхних ярусах леса, обласканных утренним солнцем, уже во всю кипела жизнь, а внизу, под елками было и тихо, и росно, и прохладно. Это-та прохлада и прогнала сон от прикорнувшей у костра троицы.