Нэа говорила правду про людоволков, говорила Арья, когда мы в очередной раз проходили мимо клочка сырой земли, в которой отпечатался странный след, что-то среднее между человеческим и волчьим. Это был он. Почему он помог нам?
Понять бы сначала, зачем он был в этом подземелье. Зло. Нужно готовиться, Свобода был уверен, что ничего не совершается просто так.
Устав до боли в руках и спине, мы подкормили огонь сломанным ящиком и сели отдыхать. Дед пересчитывал принесённые ящики и короба.
Четыре десятка и два, закончил он счёт.
Ещё украшений много в рюкзаках. Все похожие на больше, меньше у древних не было фантазии? Ратибор разглядывал одно из украшений (патрон в железной гильзе золотистого цвета). Это точно золото? Если бросить в огонь, оно расплавится?
Ратибор бросил украшение в жаркий огонь и стал смотреть. Мы все сели рядом с ним
Грохнуло так, что зазвенело в ушах! Костёр плюнул искрами и пеплом в нас за то, что подбросили ему это. В ужасе и смятении мы отбежали подальше, спрятались за ящиками. Я не слышал ничего, кроме стука своего сердца и шума крови в артериях. Я долго не мог унять дрожь.
Некоторое время мы провели в укрытии, молча переживая страх и ожидая второго хлопка, но его не было.
Дед велел Боромиру пойти и посмотреть в огонь сгорело ли проклятое украшение?
Прикрываясь моим щитом, Боромир подошёл к огню, готовясь в любой момент бежать.
В огне ничего нет, он опустил щит.
По настоянию Ратибора, желавшего получить больше золота, мы принесли ещё несколько ящиков. Едва мы решили начать поднимать их наверх для продажи, как на лестнице послышались шаги нескольких человек. Оружие с готовностью биться легло в наши руки.
Мы не враги, это я, Володя, раздался голос из прохода.
Не знаем такого. Уходи, повёл разговор дед, но говорил жёстко, не как обычно в похожих случаях.
Оружейник. Вы бы всё равно меня искали. Мне сказали, что вы нашли много оружия.
Ты не один.
Конечно, а ты, мудрец, пошёл бы один на такую сделку?! Я хочу купить у вас находки и привёл людей, которые помогут мне поднять их наверх. Вы и так уже много носили, устали.
Выходите на свет.
Дед и Боромир встали на ящики, их арбалеты были нацелены в темноту прохода. Я опустил забрало шлема и вышел вперёд, держа перед собой щит, чьи шипы смотрели в темноту, на невидимого противника. Остальные стояли позади меня.
Трое вышли к нам, показывая пустые ладони. Один был стар, больше сорока лет на вид (для диких земель это много), бледный, покрыт морщинами, тонкие стёкла на глазах (очки), из оружия у него только висящий на поясе странный предмет из куска дерева и трубы (пистолет). Двое, что с ним, молоды, облачены в тяжёлую броню из чёрного плотного материала (автомобильных покрышек), их оружием были длинные боевые топоры, висящие за спинами (секиры).
Ну мы будем торговать или друг друга оружием пугать?
Мы возьмём за это много денег, дед говорил, не опуская арбалет. Если у тебя нет денег, говорить не будем.
У меня есть деньги. Тысяча юаней за всё вас устроит?
Два топора твоих помощников у кузнеца будут стоить три сотни юаней или две сотни рублей. Подумай над ценой ещё раз.
Дед раньше не вёл дела, говоря таким тоном. Похоже, он решил, что может заставить торговать по его правилам.
Они стальные, так что немного дороже, но не суть. Вижу, вы разобрались в местных ценах и деньгах. Простите. Дам вам за всё десять тысяч юаней и тысячу рублей, это всё, что у меня есть.
За эти деньги отдам половину.
Мне нужно всё. Почему так дорого?! Мы не с того начали, поторопились. Что вообще в этих ящиках, я могу посмотреть?
Открывай, смотри. Не пытайся украсть, Свобода стал смотреть на торговца через прицел арбалета.
Покупатель заглянул в каждый ящик. Повертел в руках детали, внимательно разглядывал украшения (патроны).
Это мусор. Три тысячи юаней, вот моя цена за всё.
Дед выстрелил, арбалетный болт пробил ящик с деталями.
Я видел твои глаза, это дорогие вещи! Возьми горсть украшений и брось их в огонь.
Зачем? оружейник забеспокоился.
Брось, они покажут свою красоту только в огне.
Нет.
Ты знаешь, сучий сын, знаешь, что будет. Ты понимаешь суть этих вещей. Ну ка поверни морду, хочу выстрелить в твой брехливый рот!
Ладно-ладно. Ты опытный торгаш, опусти оружие. Скажу честно. Десять тысяч юаней и тысячу рублей, всё, что у меня есть, дам за четвёртую часть. Я поднимусь, займу денег и вернусь, чтобы купить остальное. Принесу ещё тридцать четыре тысячи юаней и ещё пять сотен!
Ладно-ладно. Ты опытный торгаш, опусти оружие. Скажу честно. Десять тысяч юаней и тысячу рублей, всё, что у меня есть, дам за четвёртую часть. Я поднимусь, займу денег и вернусь, чтобы купить остальное. Принесу ещё тридцать четыре тысячи юаней и ещё пять сотен!
Будет так.
Оружейник положил деньги на пол и стал отставлять в сторону ящики, какие хотел забрать сейчас. Дед убрал арбалет, но Боромир держал торговца на прицеле. Щедро смазанный густым чёрным ядом наконечник болта смотрел в затылок оружейника. Свобода сел пересчитывать деньги.
Так, я за деньгами, а вы эти ящики несите наверх, велел оружейник своим помощникам, что с тупыми лицами слушали спор, похоже, даже не понимая насколько велика сделка. Закончите, и ждите меня. Всё это надо будет поднять. Что, старик, всё верно, денег столько?
Свобода кивнул и стал пересчитывать отставленные ящики, ровно ли четверть?
Урумар считал, верна ли сумма тех денег, что оружейник обещал принести. Мы же просто радовались, ведь если мы столько получим и сложим с тем, что у нас есть, то сможем купить в землях Омэй-Гата всё крепкое зелье и всех лир, будим ездить на лучших жеребцах и владеть серебряными мечами.
Замолчите! Урумар, всё правильно, я посчитал. А вы не на то нужно тратить такие деньги! Эх вы, пьянь похабная. Не важно. Берите рюкзаки и быстро пошли наверх, оружие наготове. Гор, ты щит, у тебя хорошая броня, иди первый. Арья за тобой. Урумар, Ратибор следом. Боромир, мы с тобой с арбалетами. Тио чёртово весло, иди позади нас.
Почему уходим?! Ещё денег принесут, Ратибор заскулил, как старый пёс.
Не принесут. Быстро!
Мы поднимались в указанном дедом порядке. Света мы не несли и шли в полном мраке. Это коридор с лестницей, тут нельзя заблудиться. Я шёл, стараясь не шуметь кольчугой и мягко ступать, но не кольчуга или грубые сапоги выдавали меня дыхание. Тяжёлые рюкзак и броня, подъём по ступеням, с каждым пролётом моё дыхание становилось тяжелее. Не только моё, я слышал дыхание товарищей за спиной, слышал скрип ремней рюкзаков, что вот-вот порвутся.
Вот он свет, не живой, не от огня. Двое обсуждали баб, что видели в Харче, говорили, кто из них сколько потратит сегодня. Я убрал топор в петлю и достал из голенища нож, покачал щитом, так как рука затекла держать его.
Кто там? Уберите оружие!
Оба противника взяли с пола секиры, я ожидал, что они достанут их из-за спины, это дольше.
Отбив атаку первого щитом, второго я ударил ножом, но не пробил броню.
Площадка была слишком тесной, наш отряд не мог биться весь, и в бой вступили только мы с Арьей. Наши спины мешали остальным. Но и враг не мог хорошо атаковать, длинные секиры задевали стены и друг друга.
Арья вытолкала одного в комнату с большими окнами (кабину крана).
Я крепко ударил щитом в грудь своего противника, так, что шипы на щите прокололи броню и впились в тело. Щит застрял, и я, выпустив его, несколько раз ударил ножом противника наугад. Болт, выпущенный «Бесом», пробил череп врага.
Арья выходила из комнаты, за её спиной враг поднимался в окно, оружия у него не было.
Сдался, Арья повесила топор в петлю на поясе.
Арья, в тебе просыпается человеческая баба?! Может быть, теперь полюблю тебя, смеялся Тио.
Арья молча вернулась в комнату. Ударом ноги она выбила из окна противника, что почти взобрался. Глухой удар о бетон, свет костра внизу вздрогнул.
Люби.
Волчица ты.
Мы торопливо шли переулками, после подземелья они казались нам светлыми и безопасными. Людей было очень мало, почти никого, какое время суток?
Проходя мимо Харча, мы заметили Тсяпу. Он, сильно пьяный, сидел у стены и хвалился какому-то больному оборванцу, как заманил нас в ловушку и что скоро у него будет много денег. Помочившись прямо под себя, он ругнулся и, залив в глотку полбутыли вина, продолжил похваляться. Аркаша, слегка хмельной, сидел на перекладинах и крутил ногами, делал свет.
Злоба окутала всех нас, но дед велел оставить его и поторопиться.
Хорошее время, никого нет. Харч закрыт и пуст, значит, скоро рассвет. Идём, торопил дед.
Нет, уродца я заберу с собой, против слов деда выступила Арья. Весь путь станем его пинать, а в Омэй-Гате продадим на балаган.
Она пошла к Тсяпе, подняла его рывком за волосы. Слушатель уродца в испуге уполз в узкий тёмный проход между Харчем и соседним домом.