Не могу успокоиться, прошипел Гаджали, мотнув головой. Еще никто не позволил себе так поступить со мной прийти ко мне домой и сказать:» Я похищу твою дочь». Абрек стоял с опушенной головой, не желаю нарушить разговор отца с самим собой. Ты хоть знаешь его- этого Раджаба?
Да.
И что ты можешь сказать о нем?
Высокий парень с зелеными глазами
Подожди, подожди, оборвал его отец. Меня не интересует цвет его глаз. Ты мне скажи, что за семейство.
Что он, что его отец трудолюбивые, отзывчивые люди, поведал Абрек, разжевывая длинный свисшийся к подбородку стебель травы. Еще, Раджаб с характером никому не даст себя в обиду.
Тогда, почему они такие бедные?
Не знаю, папа, признался Абрек. Может, они просто невезучие. Недавно у них сгорел сарай, и им пришлось продать всю живность. К тому же, папа, богатство в таких делах не главное. Бедность может подкрасться в любой дом.
Хватит, хватит, Гаджали гневно остановил сына, подняв руку. Уму разуму меня учишь. Никто не сможет мне доказать, что бедность лучше, чем богатство.
Я не это имею в виду, папа, Абрек продолжал отстаивать свою точку зрения. В обществе людей ценят не по количеству денег, а по их отношению к другим людям. Ну, например, возьмем Рагима, директора школы, который первым в селе получил высшее образование. Он, я бы не сказал, что богатый, но смотри, каким уважением он пользуется в селе..
Он стал твоим учителем, сынок? с возмущением произнес Гаджали. Ты несешь какую-то Галиматью. Речь идет о твоей сестре, о ее судьбе, а ты мне решил лекцию по нравственности прочитать. Завтра не получится так, что твоя сестра придет к нам с опущенной головой, жалуясь на трудности, связанные с бедностью. И тогда этот Керим из Ахты будет смеяться надо мной за непредусмотрительный шаг. Ты об этом не подумал. По тону голоса было видно, что Гаджали примерял Раджаба в качестве зятя и искал ему место в своем разбушевавшемся сердце.
Я не знаю, коротко ответил Абрек. Этого никто не может знать. Раджаб может добьется большего, чем его отец. А решать, как поступить тебе, папа, как главе семьи.
Ты я вижу не против, Гаджали наконец поставил вопрос ребром.
Нет, ответил его взрослый сын, полностью отдавая себе отчет за судьбу сестры, зная хорошо своего друга по имени Раджаб.
День свадьбы
Галима в день свадьбы в нарядном платье, сшитым по линии талии с лифом, плотно облегающим фигуру и с нагрудником из дорогого бархата, увешанным серебром выглядела необычно красиво.
Отец стоял среди гостей в традиционной распашной черкеске белого цвета, изготовленной из верблюжьей шерсти. Черкеска была одета поверх бешмета с нагрудным разрезом. Отец в папахе выделялся среди всех высокой и строгой осанкой. Он больше молчал и был в гнетущем настроении. Галима хорошо запомнила эту папину парадную форму, потому что она за ней следила, перешивала пуговицы, меняла разрезы и манжеты, пришивала накладные карманы, а когда он несколько лет назад собрался на встречу в Ахтах с Нажмутдином Самурским, то попросил карманы убрать мода быстро менялась.
Во всей свадебной церемонии только один раз ее глаза поймали грустные, полные печали глаза отца, и ее сердце застучалось еще сильнее: ее обуревало чувство, что нить, которая соединяет ее с ним, натянулась и вот- вот порвется. Это- прощание: прощание с детством, с отчим домом, где она была окружена любовью и вниманием. Голоса свадебной песни глушили ее мысли, но остановить поток ее слез не мог никто. Она понимала, что вступает во взрослую жизнь и чужую семью, полную неизвестности и сомнений.
Время шло, а Гаджали не мог себе простить, что пошел на поводу у жены и сына Абрека, а также поддался на уговоры Раджаба и его высокомерию: « В качестве калыма я отдам мешок денег, хотя Галима стоит дороже» Его дочь продолжала жить в нужде, хотя она никогда не показывала этого, не жаловалась и все время продолжала жить в ожидании чуда. Это» чудо» пришло через два года: она родила сына и дала ему имя отца по его наставлению- коротко- «Гаджи».
Сумка
У Гаджали с утра было плохое настроение- год выдался неурожайным: яблоневый сад навевал тоску- под осадой гусениц яблоки скукожились, а сливы не уродились вовсе. Вернувшись домой в полуденное время, он на крыльце заметил незнакомую набитую тканевую сумку. Он из-за любопытства раскрыл ее и нащупал рукой банку меда, кусок овечьего сыра и масло. Его лицо изменилось губы поджались, глаза прищурились, и он гневно крикнул:
Селима!
Селима сбежала по лестницам вниз и застыла, увидев мужа над раскрытой сумкой. Она вспомнила его распоряжение никому ничего не давать и перестать быть больной на сердце. Она имела привычку делиться со всеми, кто нуждался. А тут родная дочь.
Что случилось, Гаджали?
Гаджали перевел глаза на сумку.
Это что?
Селима растерялась.
Это для нашего внука.
Гаджи в это время находился дома и до его ушей стали доносится слова деда со двора он стал прислушиваться.
Я не дурак и догадываюсь, что это для Раджаба, продолжал Гаджали громко.
Тихо говори, прервала его жена. Гаджи дома и может услышать.
Пускай слышит, проорал Гаджали. Он такой же лентяй, как и его отец: не учиться и никаких целей в жизни нет. Я не намерен кормить семейство Габиба. У них что, нет рук. Пусть работают и зарабатывают.
Руки четырнадцатилетнего Гаджи, который демонстрировал маленькому племяннику собственное изобретение- детскую игрушку, где акробат кружился вокруг нитки, натянутой между двумя палками при их натяжении- остановились. Он услышал, как дед плохо стал отзываться о нем и его отце. Кровь прихлынула к лицу, и оно побагровело. В этот момент он хотел превратиться в птичку и вспорхнуть вон через окно, чтобы не попасться под глаза строгого деда. Он спустился со второго этажа и поплелся мимо деда под пристальным вниманием бабушки на выход.
Гаджи, позвала бабушка, забери сумку, сынок.
Гаджи не отозвался он ушел с окаменевшим сердцем. От обиды его сердце разрывалось на мелкие кусочки, а глаза застилали слезы. Он вышел наружу и глубоко вздохнул. В один момент он весь собрался и воспрянул духом и вдалеке четко увидел заснеженные вершины Шалбуз Дага, которому совершенно нет дела до его чувств. Надо найти выход, и он нашел путь, по которому надо идти, чтобы прокормить себя и свою семью. Он вдребезги разбил игрушку и побежал, не останавливаясь, пока не добежал до дома бригадира колхоза, чтобы устроиться работать к нему на время школьных каникул.
Хм, да ты еще маленький, Гаджи, урезонивающе произнес бригадир Аслан халу, интеллигентный, с кепкой на голове и в резиновых сапогах. В какой класс ходишь?