Часть четвёртая
Он сидел, как шальной, на кровати:
Снова сон растревожил его,
Много лет не смотрел ничего,
А сегодня кошмар так некстати.
Всё из прошлого снились картины,
Подсознанья тревожа глубины.
Началось это после убийства.
В эту ночь сразу снился поэт,
Весь светился его силуэт,
Говорил, что конец кровопийства,
Он с улыбкой смотрел на Адама,
Говорил о строительстве храма.
И без злобы, спокойно и чисто
Предлагал поменять всё и вся,
В жизнь Адама любовь принося,
Улыбался глазами лучисто.
«Ты запутался, друг мой Адам,
Путь другой, коль захочешь, я дам.
Всё не сложно, пойми, мой приятель,
Просто правду к себе подпусти,
Душу дай ей свою вознести,
И ты сразу любви получатель.
Так придёт от Творца поощренье,
Будет очень приятным прощенье.
Будешь чувствовать рядом дыханье,
Бог не бросит тебя никогда.
Только правдой живи ты всегда,
Он оценит любого старанье.
Выходи ты из тьмы беспросветной,
Сделай это мечтою заветной.
Отдавай благодать людям сразу,
Не копи, не накопится впрок,
Жадность ведь не от Бога порок.
Изгоняй ты гордыни заразу
И не трусь все богатства оставить,
Ведь не поздно ещё всё исправить.
Там, где я, это всё только тяжесть.
Не взлетишь ты от веса всего,
Здесь не купишь ты, брат, никого,
Налегке испытаешь лишь радость.
Тут оценят другие заслуги,
Будем вместе, мы Божии слуги».
Уходил он потом так неспешно
И рукой, оглянувшись, махал,
Будто встречу ещё намекал.
И Адам просыпался, конечно,
Вытиралась полночи им влага,
Весь в поту и кошмаре бедняга.
Это длилось период немалый,
Года три иль четыре всё шло,
А потом как-то резко прошло.
Стал он спать, как пожарник бывалый,
Но теперь не давала покоя
Книга автора честного кроя.
Шла по людям, умы просветляя,
Становился сильнее народ,
Здравомыслия был уж черёд,
И от гнёта рабов тем спасая.
Это в планы никак не входило,
Не предвидел Адам эту силу.
Наяву начинались кошмары,
И из братства угрозы пошли:
«Ты смотри, чтоб стада не ушли.
Избежать не получится кары,
Нужно как-то менять настроенья,
Исключи ты людские волненья».
Всё же способ нашёлся подлейший,
Обмануть всех Адам так решил:
Свою руку ко лжи приложил,
Был подлог сформирован чистейший.
Он засел за работу запоем:
«Мы мозги всем активно промоем».
Книгу автора взял за болванку,
К ней пристроил свои он труды,
Описал много всякой беды
И всю суть повернул наизнанку.
Получился жестокий гибрид,
Но приличный снаружи был вид.
Всё в одно поместил сочиненье:
Свою часть он в начало вложил,
А поэта в конец отложил.
Искажённым вдруг стало ученье
Ловкость рук и обман сотворил,
Правды честных людей он лишил.
Получилась единая книга,
Как бы автор всё это писал,
А Адам её просто издал.
«Мы нашли сочиненья! Интрига!»
Благородным Адам оказался:
«Я для друга поэта старался».
Что неслось в этой книге святое,
Перестало людей пробуждать,
Стало злобу и боль возбуждать,
Смыслы все превратились в пустое.
Ограничил свободу изданьем
Сатанинским своим он стараньем.
Правду с ложью смешал он умело,
Чтоб никто сомневаться не стал.
От работы он даже устал,
В мир отправил труды свои смело.
Руководство сей труд оценило,
Смерть Адаму тогда отменило.
Как всегда, он поэта подставил,
После смерти покоя не дал.
«Я за средства свои всё издал,
В лучшем виде себя он представил,
Если что-то не так я не в курсе,
Я и так издержался в ресурсе».
Раскрутили творенье Адама,
Люди стали читать и вникать,
Умудрился народ всё признать.
В души лез груз из всякого хлама,
Все забыли про истинный текст,
Книги новой все ели эффект.
Психологию рабского люда
Доносила Адама солянка,
Всем по вкусу пришлась та обманка.
Здравомыслия не было чуда,
Не заметили люди подвох
В беготне бытовых суматох.
Постепенно сознанье менялось,
Путь к развитию плотно закрыт,
И любви светоч прочно зарыт,
Здравомыслящих мало осталось.
Хорошо поработал губитель,
Всего чистого враг и душитель.
На кровати сидел, вспоминая
Этот прошлый свой жизни кусок.
Думал, вышел для снов уже срок,
Тут опять боль пришла головная:
Это Фёдор встревожил сознанье,
Хочет снова вернуть пониманье.
Всё настроено было в системе.
Нет ни сбоя хорош механизм,
Усечён у людей героизм,
Нет намёка и места проблеме.
«Мозг включать в наши планы не входит,
И директор стада зря заводит.
Неужели опять будут сниться
Прошлой жизни мои все дела?
Думал, тема давно умерла,
А она лишь смогла затаиться.
С того света поэт всё заходит
И слова лишь добра мне находит».
Это больше всего раздражало,
Не судил за убийство поэт,
Излучал всепрощающий свет,
А Адам просыпался устало,
И себе не хотел он признаться,
Что во сне стал поэта бояться.
Ощущенье в груди возникало,
Чувства раньше он эти не знал.
Сердца стук лишь в груди нарастал,
Как-то воздуха всё не хватало,
И тянуло к поэту безбрежно,
С ним обняться хотелось так нежно.
Это всё лишь пугало Адама.
Просыпался бедняга впотьмах,
Будто чувствовал собственный крах
И в мозгу зависала программа.
Гнал подальше, проснувшись, всё это,
Проклинал на чём свет он поэта.
И опять всё сначала, по кругу,
Ненавидел злосчастный завод,
Ненавидел проклятый народ,
Поддаваясь пустому испугу.
Окружить всех смертельным кольцом,
Уничтожить и дело с концом
Часть пятая
Часть пятая
Сон прошёл, и тоска отступила,
И Адама совсем не узнать.
Руки стал в кулаки он сжимать,
Страсть и злоба Адама слепила,
Очень сильно властитель завёлся,
Видно, сильный соперник нашёлся.
А от скуки чего не сыграешь.
«Развлекусь, расхожусь, разомнусь
И от спячки я праздной проснусь.
Хочет вырваться тут, понимаешь,
Наше братство всем миром владеет,
Сомневаться никто не посмеет».
Сам решенье принять он боялся
Иерархия, что тут сказать,
И жестоко могли наказать.
Шефам чётко Адам подчинялся,
Вроде властный богатый игрок
Сам на ниточке высчитан срок.
Получил он добро на злодейство.
«Это кто там про волю запел?
Кто буянить так нагло посмел?
Ну-ка, вызвать его на судейство,
Кто таков, как зовут и откуда,
Не встречали такого мы чуда».
За работу схватился активно,
В грязь лицом не хотелось упасть.
Все должны на заводе пропасть,
Лишь тогда сможет жить позитивно.
Под каблук всех, и хватит свободы,
Быть должны в кабале все народы.
Разработан прекрасный сценарий,
Утверждён, согласован, прочтён.
Каждый шаг в нём рассчитан, учтён
Тяжкий труд мозговых полушарий,
И бюджет для проекта назначен,
Хватит всем для решенья задачи.
Потрудилось народу немало,
Институтов и прочих общин,
Женщин умных и разных мужчин.
Даже ночью бригада не спала,
Всех компьютер, конечно, подправил,
Чтобы в рамках все двигались правил.
Подобрались артисты из местных,
Заготовлены были пораньше,
Мастера все обмана и фальши,
Все в пороках печально известных.
Суть игры им никто не расскажет,
Только властно работать прикажет.
Кто-то втёмную будет разыгран,
Раз мозгов разобраться не хватит.
Их Адам компроматом прихватит,
Будет лести куплет им наигран.
Вот такими рулить очень просто,
Продадут мать родную для роста.
Куча ряженых к действу готова,
Всех цветов и мастей выбирай.
Ты, Адам, веселей лишь играй,
Люда масса совсем бестолкова.
Как к скотам он ко всем относился,
Положеньем своим возгордился.
Про бюджет стоит тоже поведать:
Всё с завода достать и забрать
И на эти коврижки играть.
Все финансы завода изведать,
Должен будет за всё заплатить
Тот директор, решивший шутить.
«Мы натянем рабочим на уши
Иллюзорный расплывчатый бред.
Люд доверчив, известен секрет.
Головой он привык только кушать,
Правду ложью красиво закрасим,
Светоч мысли природной угасим.
Целый мир создадим из обмана
Технология матричных снов.
Всех духовных лишим их основ,
Жизни тратят пускай для кармана,
Не поймёт ни один из болезных,
Как годов он лишился полезных.
И комар носа тут не подточит,
Все естественно будут играть,
Как в театре, стонать и страдать,
Зритель жить по лекалам захочет.
И закон мирозданья не тронут,
Сами лезем мы в дьявольский омут.
Даже тот, кто ещё не рождался,
Будет в матрицу лжи помещён,
От реальных идей защищён».
Отпрыск так же семьёй воспитался,
Приговор беззаботному детству
И повтор день за днём по наследству.
Все со рвением примут похлёбку
От младенцев до старых людей.
У Адама хватает идей,
Черепную заполним коробку.
Как бы правдой, сама, ненароком
Информация хлынет потоком.
Пусть попробует мозг заработать,
Разобраться не смогут ни в чём,
Будто дали по лбу кирпичом.
Будут радостно гибели хлопать,
Всё разрушат своими руками,
Предводителя выдадут сами.
«Удовольствия, секс и чернуху
Молодым мы подложим в постель.
В душах лёд, эгоизм и метель
Им моральную сварят разруху.
И девизы для них все простые:
Ты прожги годы жизни златые.
Пожилым и постарше людишкам
Справедливость положим в карман,
Всюду, скажем, глобальный обман.
Вы не верьте в правлении шишкам,
Словно рыбы наживку ухватят,
На бессмысленность жизни потратят.
Дамам, женщинам, просто девицам
Сказки слепим об их красоте.
И мужчины у вас все не те,
Не идут вашим крашеным лицам.
Женский род купим весь с потрохами,
Ложный путь обозначим деньгами.
Семьи крепкие свалятся в пропасть,
Маме нужно заняться собой,
Жизнь семейная чушь и отстой.
К чёрту скромность, порядочность, робость.
А мужья непременно к стакану
Благодарность Адама обману.
Псевдоволю свободой объявим,
Этой пищей накормим умы.
Поопасней бубонной чумы
Мы заразу народу предъявим,
Будут думать все так, как мы скажем,
К брату ненависть ловко развяжем.
Непотребности разные спустим,
Всем на головы выльем бадью,
А потом им назначим судью.
Ниже плинтуса люд мы опустим,
Скот загоним бичом в наше стойло
Вот такое всем сварено пойло.
Усыпим, убаюкаем массы,
Чтоб не стало реальных свобод
И не мог баламутить народ
Этот мнимый герой из пластмассы.
Опираться директор не сможет
На людей, их завод не встревожит.
Безразличье в рабочих посеем,
Будет им на завод наплевать.
Станут люди вредить, воровать.
Мы такое состряпать сумеем
И борьбу с неуёмным героем
Информацией глупой укроем».
Потирал деловито ручонки
Мастер ловких захватов умов.
Полетит куча светлых голов
В пустоту, все растратят силёнки.
Даже страшно всё это представить,
План такой кто способен составить?
Жизнь проходит своя, не чужая.
К свету нужно глаза открывать,
Мир уверенно к Богу толкать.
Мы ж живём, сатану обожая,
Все в пороках, страстях заблудились
Мы для этого, что ли, родились?
Сами горе себе мы привозим,
Не проснуться, зевая, никак,
Словно стая безумных собак
Мы от дьявола мысли возносим,
А своё мы готовы распнуть.
Может, вера подскажет нам путь?