Хотите посмотреть? спросила я, протягивая ей журнал.
Хочу. Раз в месяц будешь составлять отчёт сколько чего потрачено и на кого. И кто чем болеет чаще. И единицы чего скоро кончатся И обязательно храни его в сейфе, майора указала на приоткрытую дверцу.
Сейф был вмонтирован в нижний ящик стола. Я уже сложила туда все распечатанные лекарства и собиралась на ночь запереть там же журнал. В конце концов, вопросы безопасности сдавали отдельным экзаменом! Но я не стала напоминать об этом. Пусть поучает. Лучше услышать лишнее, чем пропустить то, что я не знаю или забыла.
А какое сегодня число? спросила я, взглянув на столбик, оставшийся незаполненным. Как ставить? По земному?
Кейси, мы давно не на Земле, усмехнулась Паула. Сентябрь. Пятое число. Первый год. Какой расчёт, помнишь? Выкидывай декабрь и февраль, потому что месяцев десять. Сентябрь получается восьмым. И не забудь про тридцать три дня в каждом месяце. Завтра перед кухней поставим информационный стенд, там будет отмечаться дата и день недели, так что не запутаешься.
Я посмотрела на тёмное табло своих отключенных часов. Мы все настроили местное время перед отлётом. Но пока не запустили энергостанцию, приходилось экономить.
А точное время где смотреть? уточнила я. Так непривычно, когда не знаешь Всё время дёргаешься!
А ты не дёргайся, посоветовала она. Ладно, я тебя услышала. Время тоже будет. Надеюсь, часы не сожрут нам последние аккумуляторы!
Местное суточное время делилась по земным часам, но они получались длиннее, чем мы все привыкли. И было решено удлинять временные интервалы утром и вечером. А потом постепенно выровнять, чтобы каждая минута стала длиннее. Технически это было легко. А для меня это означало отдельную группу нуждающихся в медицинской помощи. Не для всех такая адаптация станет лёгкой
Тридцать третьего будет наш отчётный день, добавила майора. И вот ещё, она пододвинула стул, стоявший с противоположной стороны стола, и села вплотную ко мне.
Но прежде чем заговорить, она оглянулась на приоткрытую дверь и некоторое время внимательно слушала. И пока она вслушивалась в ночную тишину, разбавленную ветром, потрескиванием стопперов и редкими голосами, доносящимися из спальных палаток, я вдруг увидела, что она по-настоящему красива. Особенно в профиль, когда сквозь африканские черты стали видны её испанские предки. Что-то от хищной птицы, что-то от дикой кошки
Днём это не было заметно. Днём она иногда пугала и вообще выглядела неприветливо и непривлекательно. А теперь она как будто сняла доспехи. И я испугалась самой себя, что заметила её красоту. Нельзя было видеть такое ведь придётся и относиться к ней как-то иначе, по-другому. По-новому.
Потом она снова повернулась ко мне, лоб прорезала морщинка, брови нахмурились, а полные губы слегка изогнулись, готовясь усмехнуться. И вернулась прежняя майора Паула.
Кейси, я читала твоё дело, сказала она тихо и немного таинственно.
Почему-то мне стало неуютно. Хотя чего стесняться? Четыре года воспитательницей в детском саду никакого компромата! И педагогическое образование. Собственно, «учительница младшей школы» и «воспитательница детского сада» были моими основными специальностями. Как говорили в тренировочном лагере: «профессия из прошлой жизни».
Правда, мою профессию ещё называли «ресурсной» полезной в перспективе. Однажды в Нётере появятся дети. И вот тогда придётся выбирать между медициной и педагогикой. «Может, майора сразу хочет поговорить об этом? Чтоб я искала заместителя, который однажды встанет на моё место».
Поправь меня, если я ошибаюсь, шёпотом продолжала майора, но воспитательницы ведь не только за детьми следят, но и за родителями?
Не совсем так, шёпотом ответила я. Мы должны смотреть, нет ли на детях следов от насильственных действий. И как они реагируют на родителей, когда родители их забирают.
Ну, а я о чём, и майора снова неприятно усмехнулась. Тебя учили замечать такие вещи в людях. Вот, например, ты можешь сказать про меня можно мне приближаться к детям?
Конечно! воскликнула я, забывшись, и снова понизила голос. Чтобы было нельзя, должны быть отчётливые патологии
А быть няней или учительницей в школе? перебила она.
Я задумалась. Знала она или догадывалась, но на коллег мы тоже должны были посматривать. Во всяком случаи, на практикумах по выявлению патологичного поведения не различали родителей, воспитателей, учителей и просто прохожих. Плюс маркеры людей, у которых нулевой индекс Юдины, но которые скрывают это. Когда «ноль», строго-настрого запрещено приближаться к детям. И какими бы ни были остальные показатели, важен именно этот индекс.
А быть няней или учительницей в школе? перебила она.
Я задумалась. Знала она или догадывалась, но на коллег мы тоже должны были посматривать. Во всяком случаи, на практикумах по выявлению патологичного поведения не различали родителей, воспитателей, учителей и просто прохожих. Плюс маркеры людей, у которых нулевой индекс Юдины, но которые скрывают это. Когда «ноль», строго-настрого запрещено приближаться к детям. И какими бы ни были остальные показатели, важен именно этот индекс.
Конечно, всем говорили, что обнулённость невозможно скрыть, потому что искины-наблюдатели никогда не допустят, чтобы такие люди проникли туда, куда им нельзя. То есть не всем говорили, а почти всем. А нам после первого семестра объяснили, что нельзя полностью полагаться на искусственный интеллект. Есть способы обмануть его, обхитрить, подделаться. Ещё бывают ситуации, когда индексы у человека изменились, но в базы данных ещё не внесли эту информацию. Всё же люди сложнее машин, и, как бы ни ветвился алгоритм определения, возможны исключения в любую сторону. Поэтому и существует Система Информационной Безопасности, состоящая из особым образом подготовленных специалистов. «Сибники», как их называют. Они нужны, чтобы отслеживать несоответствия между зафиксированными показателями социальных индексов и действительным значением.
Многие сибники поначалу учились на педагога или воспитателя, а затем перевёлись. После лекции, на которой нам открыли правду, мы стали в шутку называть друг друга «личинками СИБы». А потом перестали шутить об этом
Говори, как есть, не обидишь, фыркнула майора, ошибочно истолковав моё молчание.
Что тут обидного, вздохнула я. Не знаю, можно ли няней. Всё-таки у маленьких детишек свои моменты А вот в средней школе конечно! И в старшей. Вы бы были хорошей учительницей! Особенно по физкультуре!
А родительство можно? не успокаивалась она.
Я с сомнением покачала головой:
Не мне решать
Ты и не решаешь! оборвала она. Кейси, мне нужно твоё мнение. Определи могу я?
Нет, с некоторой мстительностью сказала я, вы не сможете стать родительницей и воспитывать ребёнка в семье. Возможно, после длительной терапии сможете, но прямо сейчас нет.
Правильно, майора откинулась на спинку стула, не скрывая удовлетворения, в моём личном деле так и записано. По всем пунктам. Индекс Юдины четыре. И отрицательный прогноз по коррекции Вот это ты будешь делать.
Что? совсем растерялась я.
Майора снова наклонилась ко мне:
Кейси, заведи ещё один журнал. Выдели на каждого человека, считая себя, по паре страниц. Дай свою оценку кто на что может рассчитывать. По пунктам, которые мы обсудили. Можно ли к детям. Можно ли няней. Можно ли учить школьников. Можно ли быть родителем или нельзя. Если сможешь индексировать, хотя бы примерно, отлично. Нет всё равно. Занимайся этим не сразу, а по ходу, как будешь общаться тут с каждым. Выдели себе время после работы, хоть по часу в день. Или утром как тебе удобнее. И чтобы к этим оценкам было описание, какой поступок заставил тебя так решить. Например, я авторитарна правильно? Категорична. Забрала блокнот у того бедняги, он до сих пор ноет, забыть не может Семью не потяну. А класс с подростками легко, особенно если это спорт какой-нибудь. Вот примерно так и записывай. И когда заполнишь, просматривай этот журнал. И если человек поступил так, чтоб твоя оценка изменилась не важно, в какую сторону тоже запиши.
У вас же есть дела на всех нас, осторожно напомнила я, с диагностированием. С профессиональным
Составленные на Земле, снова перебила она. А мы не на Земле. Ты лучше меня знаешь, как ехала у людей крыша, когда мы начали прыгать. Когда просыпаешься и понимаешь, что всё, совсем всё! Что Земля далеко, и там наверняка и жизни уже никакой нет, что мы последние! А теперь мы спустились, и многие вообще ещё не очухались. Люди могут ломаться. Люди могут меняться. В любую сторону. И нужно это отслеживать. Понимаешь?
Хорошо, кивнула я. А с этим журналом тоже нужны отчёты?
Нет. Просто веди. Запирай в сейф. Никому не показывай. Когда он понадобится, читать его буду не я одна, если вообще я, но это будет не скоро. Поняла? Хорошо. Спокойной ночи! И не забудь про сейф.
Я заперла медицинский журнал, предварительно проставив в столбик дат «пятое сентября первого года». А тот, другой, для характеристик, взяла с собой в спальню. Он был пока пустой. Там даже имён не было! Когда я начну его заполнять, мне, разумеется, придётся его прятать. Но пока он оставался чист, мне хотелось побыть с ним.