Дондеже есмь - Елена Воздвиженская 2 стр.

И пойду тропой лесной,

И всё слышится в тумане

Вслед твоё: «Господь с тобой».

Убогая

Убогая. Какое слово светлое!

Несовременное, с налётом старины,

Теплом небесным ласково согретое,

Как бы сошедшее на землю с вышины.

В широких массах напрочь искаженное,

Осмеянное серою толпой,

Людьми, насквозь грехами прокаженными,

Что смысл ему присвоили иной.

С ухмылкой за спиной вослед: «Убогая», 

Да что с неё, мол, вовсе можно взять?

А я лишь радуюсь: «У Бога я. У Бога я!»

Со мною, значит, Божья благодать.

Небесная река

Где начинается небесная река?

Куда несёт она свои потоки?

Стирая все границы, сквозь века,

Соединив ушедшие эпохи.

В течении вод твоих причудливо сплелись

Вселенной тайны и людские судьбы

И дивной музыкой на землю пролились,

В сердцах навеки след оставив чудный.

За той рекой, на дальних берегах,

Нас ждут все те, кого мы так любили,

Они приходят к нам порой во снах,

Чтоб мы их помнили, чтоб мы их не забыли.

О, горний мир! Как грань эта тонка,

В тот час, когда закат окрасит небо,

Расправлю крылья за спиной и в облака

Взлечу стрелой, чтоб былью сделать небыль.

Неси, неси меня, небесная река!

Мне бы увидеть близких на мгновенье,

И Чья-то добрая, могучая Рука

Меня подхватит в волны-колыбели.

Плоды благодати

О, как велики Божии щедроты!

О, сколь близка к нам Божья благодать!

Её дары ложатся словно ноты

На стан души, как в нотную тетрадь.

Нам не узреть телесными очами,

Нам не постичь её умом земным,

Не объяснить мудрейшими речами

Её  безплотную, как Божий Херувим.

Она откроется нам тихими плодами:

Смирением духа, кротостью немой,

Долготерпением, что в сердце мы стяжали,

Любовью истинной и верою святой.

Плачут свечи

Плачут свечи чистыми слезами,

Плачут свечи восковым дождём

Обо всех, молящихся в сим храме,

Перед Тем, Кто Девой был рождён.

И уже не счесть янтарных капель,

Что подсвечник гладят золотой,

Не пытай напрасно их, искатель,

Я скажу ответ тебе, постой.

Плачут свечи обо всех, кто в мире

Суетном покоя не сыскал,

Кто шагал по лезвию рапиры,

Словно в игры с князем тьмы играл.

Кто Адамов грех не смыл Крещением,

Кто святую веру не хранил,

Уповая только на прощение,

Дел дурных, увы, не изменил.

Кто откладывал на старость покаяние,

Вера, мол, для глупых стариков,

Только смерть пришла. И с опозданием

Выла скорбная душа в плену грехов.

Обо всех, кто был самонадеян,

Лишь себе победы причислял,

В своей силе твёрдо был уверен

И Творцу хвалу не воздавал.

Кто считал, что нужно взять от жизни

Всё, что можешь, ведь конец один,

Умерев, узнал, что был так близко

От Того, Кем был он столь любим.

Кто всё ждал тебя на Литургии,

Свою Плоть вновь в жертву принося,

У тебя ж дела были другие,

А Спаситель кротко ждал, любя.

Обо всех, кто в блуде окаянном

Проводил в веселье шумном дни.

Люди! Помните о том вы безпрестанно 

Умирать мы будем все одни.

Не помогут брат и друг сердечный,

Лишь дела расскажут всё о нас,

Не живите на земле беспечно,

Помните всегда про смертный час!

Перед Тем, Кто Девой был рождён,

Обо всех, молящихся в сим храме,

Плачут свечи восковым дождём,

Плачут свечи чистыми слезами

Вечная память

Тучи серые небо запрятали,

Проливными дождями заплакали,

И туманы лохмотьями рваными

На деревьях повисли, как саваны.

Стаи птиц голосами протяжными

Нам кричат, чтобы помнили важное:

Быстротечны земные скитания,

Наступает пора расставания.

Словно лето становится осенью,

Жизнь земная окончится проседью,

И душа перелётною птицею

К Небесам воспарит за зарницею.

И с юдолью земной распрощается,

Светлой памятью в людях останется,

Чтобы литься, как песня печальная,

Чтоб гореть, словно свечи венчальные,

Чтобы внукам и правнукам сказывать,

Чтоб дорогу во тьме нам указывать,

Чтобы греть нас любовью сердечною,

Чтобы встретить однажды нас в Вечности.

В час назначенный встреча настанет,

И споют по нам вечную память.

Вечная память.

Вечная память.

Вечная память

Летописец

Ровным почерком каллиграфическим

Я судьбы веду хронологию,

На исходе мой труд практически,

Здесь оставили след свой многие.

Летописцем в пещере каменной,

Затворившись, как будто в крепости,

При огарке свечи засаленной

Сотни лет продолжаю летопись.

И под сводом, где капли гулкие

Сталактитами стали древними,

Я считаю века шкатулками,

Расставляя их в ниши бренные.

Своего я не помню имени,

Что давно уже в лету кануло,

На ладонях истлели линии,

И лампады погасли алые.

И в неровном, дрожащем пламени,

В хороводе теней невиданных

Я в последнем своём дыхании

Не умру, душу к Свету выдохнув.

В домике деревянном

А я мечтаю жить в домике

Деревянном,

Так, чтобы сад от крыльца

И в доме большая печка,

А через улицу старенький храм

На зелёной поляне

И за поляной

Певучая, чистая речка.

Мне, благовест бы заслышав,

На службу бежать по лужайке,

Мокрой и свежей

От утренних рос золотистых,

Чтоб до калитки меня провожала

Любимая лайка,

Носом в ладони мои утыкаясь,

Ворча бархатисто.

Время текло бы неспешно

В домике этом,

Ветер качал бы

В открытом настежь окне белую занавеску,

Плавные речи

И воздух, как будто наполненный светом,

И ни единого звука не слышно

В тональности резкой.

Ветви черёмухи

На подоконник ложились бы мягко,

В полдень горячий

Как пряное облако кутая душу,

А по ночам

Всё стучали бы в окна дождливые прядки,

Капли хрустальные

Музыкой дивною пели бы в лужах.

Чтобы в трескучий мороз

Наметало сугробы по самую крышу,

Только дымок из трубы,

Да оконца светились ажуром,

Я на колени сажала бы в сумерках

Наших детишек,

Чтобы читать им старинные сказки

Под абажуром.

Шли бы года

Мы с супругом бы стали седые,

Черёмухе вровню,

Внуков бы нянчили,

Пили бы с травками чай

Вечерами под осень,

Ну а однажды прикрыли бы взрослые дети

В том домике ставни,

В путь всей земли проводив нас

На древнем погосте

Введение во храм

И Ножкой маленькой шагнувши на ступень,

Под пение молитв, свечей сияние,

Земных родителей Небесное Создание,

Она взошла под сводчатую тень.

Дитя трёхлетнее  пред Господом обет,

В сей час исполненный и отданный навеки,

Вступила в тайну, что не знали человеки,

«Иди же, Чадо!»  было ей вослед.

К первосвященнику свой обративши взор,

Как сквозь него, Она глядела в Вечность

С недетской мудростью, и виделся Ей Вестник 

Архангел Гавриил, гора Фавор

И Гефсиманский сад А Дева шла,

Уже свершив начало ко спасению

Всея людей в то чудное мгновение,

И за Собою Ангелов вела.

Только помни тот день!

А однажды войдёт в твою жизнь человек,

Не с ноги дверь открыв, как другие когда-то,

Без помпезных речей, обещаний распятых,

А безшумно, как первый доверчивый снег.

Ты узнаешь его непременно, поверь!

Хотя вряд ли на принца он будет похожим,

Но в толпе одинаково-серых прохожих

Вдруг мелькнёт его взгляд, и замолкнет твой зверь.

Зверь, что мучил тебя столько лет, столько лет,

Что клыками вгрызался в безкровную душу,

А теперь он скулит, уползая Послушай.

И поймёшь, что чудовища больше уж нет.

И возьмёт человек нити слов и иглу,

И микстуры объятий и ласки пилюли,

И на раны твои так, как в детстве нам дули,

Чуть дыша, шов за швом, он заштопает мглу.

А потом отогреет ладони твои

И нальёт тебе чаю, укутавши пледом,

И спустя много лет за семейным обедом

Вы вдруг вспомните эти безценные дни.

Будут зимы мести, будут вёсны и лето,