Дондеже есмь - Елена Воздвиженская 3 стр.

Будут зимы мести, будут вёсны и лето,

Будут радость и горе, затишье и бег,

Только помни тот день, я молю, помни это,

Как однажды вошёл в твою жизнь человек.

Наша мудрость

Как много вопросов, как мало ответов,

Как часто ответ нам не тот, что хотим,

Мы помощи ждём, но не любим советов

И в жизнь, как в раскрытую книгу глядим.

Читаем меж строчек (и чаще без толку),

Считаем, что мудрость с годами пришла,

А это всего лишь гордыня на чёлку

Кокетливо брызнула каплю ума.

Игра в слова

Крути словами и играй,

Слагай их в рифмы, строки, строфы,

Рисуй, вытачивай, карай,

Забудь о том, что ты не профи.

Переворачивай, сжимай,

Меняй оттенки, чувства, краски,

Всю суть из слова изымай,

Итог зависит от закваски.

Бери, твори, крои, как ткань,

Убей стандартное мышление,

Неординарно смелым стань,

И вот оно  стихотворение!

Иисусова молитва

Не в многословии молитвы сила, брат,

Не в жесте рук, изломленно-воздетых,

Не в наизусть зачитанных подряд

Псалмах, не в фарисейском исполнении заветов.

Безплодно плакаться, коль покаяния в сердце нет,

И свечи ставить подороже да потолще,

И соблюдать посты, как вид диет,

Когда уста в то время мерзости полощут.

Но в осознании греховности своей,

Но во решимости нести свой крест достойно,

Но в чистой исповеди, словно у детей,

Но в исправлении, пусть даже через «больно».

И даром Божиим сойдёт в молитву сила,

Всего два слова: «Господи, помилуй!»

Разговор в парке

 Растает снег и в грязь он превратится, 

Сказал один, махнув в сердцах рукой.

 А я так думаю  в весну, что кличут птицы, 

С улыбкой доброй возразил другой.

Великий Пост  весна духовная

В тёмные ризы сегодня отцы облачатся,

Храма убранство на чёрный изменится цвет,

В сумраке тихом лампады да свечи лучатся,

Льётся печально их бледный волнующий свет.

В сердце моём и надежда, и скорби смешались,

Душу очищу от груза ненужных обид,

Отроком слабым, изгнанным когда-то из рая,

Вновь уповаю на то, что Господь мя простит.

Длинные службы, земные поклоны и слёзы,

Строгих распевов мотивы под купол летят,

Шепчут уста, как в горячке: «Помилуй мя, Боже», 

К Ликам не смею поднять затуманенный взгляд.

Выйду из храма. Как воздух глубок и прозрачен!

Первые звёзды зажглись высоко в небесах,

Месяц дугою на синем сукне обозначен,

Ранней и дивной весной этот вечер пропах.

Также и в душах незримо свершается Чудо,

И в покаянии вновь возрождаемся мы,

«Ты осуди себя сам, и Господь не осудит», 

Так говорил мой любимый святой  Серафим.

Высохнут слёзы, затянутся старые раны,

Души излечатся силою Божией Любви,

Солнце над миром распустится цвета шафрана,

Ветер весенний раскроет объятия свои.

На исходе февраля

Заиндевевшею строкой

Февраль ложился на бумагу,

Стеклянной сыпался крупой

На ветви ледяных дерев,

Мело, кружило по земле,

И только путник, бедолага,

Спешил к домашнему теплу

Под вьюги жалобный распев.

Внимая горестным словам

Её, писала я картину,

И краски падали на холст

Печальной музыкой извне,

И я была бела, как снег,

И я держала ровно спину,

И кисть сжимала, как стрелу,

Натянутую в тетиве.

И были пальцы холодны,

А лоб горяч, как в лихорадке,

В глазах зелёных, как в бреду,

Плясало пламя очага,

Тянулись тени к потолку

По тёмным стенам и украдкой

Пытались свечи затушить,

Как ненавистного врага.

Но свет всегда сильнее тьмы,

И с рёвом тени отступали,

И уползали сквозь окно

За отдалённые холмы,

И рисовала я Синай,

И Моисея, и скрижали,

И в унисон ночным ветрам

Всё пела древние псалмы.

Дежурство ещё нам нести до рассвета

Звонит телефон в безчисленный раз,

Звонит телефон в безчисленный раз,

Знать, снова беда в чей-то дом постучалась.

Диспетчер по рации вмиг передаст

Симптомы и адрес. И вот уж помчалась

Карета на вызов. Бригада в пути.

Укладка в салоне, конечно, в порядке.

Дежурство ещё до рассвета нести,

Ты взгляд на часы свои бросишь украдкой.

Быть может, и стоило в мед не пойти,

Сидел бы ты в офисе нынче планктоном,

А вечером, вместе с женой и детьми,

Смотрел бы ТВ да читал фельетоны.

Но сердце иначе решило тогда,

Призвав на сей путь  непростой и тернистый,

На страже здоровья ты вечный солдат,

А значит, с покоем придётся проститься.

Под звуки сирены и свет маячка

Ты мчишься туда, где в безсильной тревоге

Тебя ожидает больной, а пока

Лишь только без пробок бы были дороги,

Чтоб только успеть бы, чтоб только спасти,

И, значит, тогда это всё не напрасно.

И снова в усталых глазах заблестит

Такое простое, понятное счастье,

Которое все мы отвыкли ценить,

Его подменив на машины и шубы,

А счастье ведь, люди, лишь в том, чтобы ЖИТЬ,

Вот это и есть настоящее «любо!»

__________________________________________

Прошу вас, не надо смотреть свысока,

Считать нас порою почти что рабами,

Нам клятвою медика рот затыкать,

Учить нас тому, что в компе прочитали,

Дорогу с ухмылкою не уступать

Иль в драку бросаться в похмельном угаре,

Поверьте, мы рады лечить и спасать,

И мы победим, если с вами мы в паре,

Командой единой беду отведём,

И снова на вызов, и снова в дорогу.

В метель и жару, под пургой и дождём,

Мы служим Отечеству, людям и Богу.

Следы

Следы на тающем снегу

Идут, бегут, ползут, плетутся,

Погас маяк на берегу,

Чтоб нам навечно разминуться

С тобой.

Воротники подняв до глаз,

Загородясь стеной от мира,

Поймав в наушниках экстаз,

Мы рассекаем жизнь пунктиром

Следов.

Их шифр пытаясь разгадать,

Я судеб складываю пазлы,

Ушла куда-то благодать,

Растаяв в воздухе заразном

Свечой.

Плетут следы коварно сеть,

Как хищник, жертву выбирая,

А мне так хочется успеть

Всё ж отыскать дорогу к раю

Дедов.

Голубая лесенка

Когда окончил жизнь свою земную

Апостол Пётр и вошёл в Небесный Град,

То службу дал Господь ему иную,

Вручив ключи Петру от райских врат.

Со всею ревностию службу нёс апостол,

Лишь душам праведным врата он отпирал,

Ведь, как известно, в рай войти непросто,

Коль путь нечестный ты при жизни избирал.

Но только в некий час приходит к Богу

В тревоге муж святой и молвит он:

«О, Господи! Не осуди меня Ты строго,

Я сам недоумением поражён.

Который день в раю Твоём пресветлом

Я вижу тех, кому я врат не отворял,

И как вошли сюда те люди  неизвестно,

Ведь никому ключей не доверял».

Ему ответил Бог: «Ступай за Мною», 

И вышел в сад, апостол же вослед,

А во саду прозрачною волною

Течёт река, и всюду дивный свет

Струится, птичий слышен щебет,

Под яркой радугой раскинулись луга,

Сквозь васильки глядят колосья хлеба,

На всём лежит Создателя рука.

Трава густая и деревья-исполины,

Цветы пречудный испускают аромат,

Миндаль благоухает, и маслины

Сквозь листья сочные чернеют и манят.

Бродили долго путники по кущам,

Но не могли ответа отыскать:

Каким путём быть мог сюда допущен

Тот, кто не должен был войти во Град.

И вот, усталые, дошли они до рощи

Гранатовой и видят: меж дерев

Хитон голубенький мелькает, осторожно

Они поближе подошли, в траву присев.

И что же видят? Под горою, на лужайке,

Что маргаритками усыпана, стоит

Сама Пречистая Мария, Божия Матерь,

И в темноту обрыва вниз глядит.

И вся Земля видна Ей с этой кручи,

И люди все, живущие на ней,

Над чёрной пропастью клубятся злые тучи,

Бесовских полчищ тьма кишит, и воет зверь.

Несутся к Небу вопли и страдания,

Взывают люди с жаркою мольбой,

Их стоны жадные и слёзы покаяния

Летят к Владычице Небесной словно рой.