***
Я же погружаюсь в свои чувства ну вот, опять. Разве я мог быть интересен такой женщине? Дамочка прогулялась, поговорила с попутчиком, и до свидания. К тому же она старше. Сколько же ей лет? этот вопрос не вставал, вставало нечто другое об одной мысли. Я покрутил головой нет, нужно было выпить портвейна, чтобы, чтобы
Я представляю, как усаживаю женщину на колени, обнимаю так, что ей не под силу даже шелохнуться, нежно целую, она отвечает.
И тут мои фантазии прерываются на самом интересном месте в скверике появляются новые действующие лица, и это отнюдь не мамаши с колясками или праздные пенсионеры.
Из-за кустов выбегает троица и начинает прессовать соседа.
Что-то мне не по душе, когда трое на одного, не важно, почему и с какой целью. «Эй, мужики, вы что, охренели?» сначала спрашиваю, привстав с насиженного места, сосед пытается отбиваться, но не слишком удачно, от численно превосходящих противников. «А ты сиди, падла, пока тебя не трогают, не то сам получишь в репу». Ну, это вряд ли. Я замешкался а как же завтра? Но удержаться не смог. Идиоты, надевать в такую погоду кожаные куртки, и жарко, и драться неудобно.
Адреналина хватило, даже слишком. Я отдышался, напоследок попинав поверженных хулиганов. Мой визави, тоже весьма не хилого сложения, отряхнул костюм, поправляет галстук.
Ты что вмешался? я сказал, что думаю.
Спортсмен?
Да не очень, так, но драться не люблю, а подобных типов ещё больше.
А сам кто? на меня во второй раз за день смотрели изучающе.
Мне скрывать нечего, как и терять, рассказываю.
А как с работой, перспектива?
Я лишь пожал плечами мол, сам знаешь, в какой ситуации страна.
Так ты в понедельник позвони, мне протягивают визитную карточку, что-нибудь да придумаем, можешь и позже, время терпит.
В ближайшем ларьке купили по бутылочке ещё не испохабленного новыми хозяевами «Невского», поговорили. Я посадил своего нового знакомца на трамвай, тогда ещё ходил 34-й, и пошёл домой.
Не успел войти, как зазвонил телефон а можно сегодня позаниматься? Вздыхаю, но что поделаешь, это мой заработок.
Убил на пару оболтусов два часа, получил гонорар в конвертах, что было весьма кстати.
Потом ещё один звонок ты что, забыл, что сегодня группа отмечает, только до тебя не дозвонится, приезжай.
Если бы не завтрашняя надежда, ничто меня не смогло бы удержать, отрываться от коллектива я ещё не привык, но. А быть где-то, когда перед твоими глазами прекрасный образ я не мог. Отговорился, вот после вручения диплома однозначно.
И ещё у меня была визитка, с адресом и телефоном. Возможность получить работу. Я решил позвонить в понедельник, но сейчас мое внимание было сосредоточено на одном. На одной женщине.
***
Едва дождался утра.
В половине десятого я сидел на лавочке под сенью Павловского вокзала. Ввиду близости и моих не афишируемых пристрастий, мне было знакомо почти всё да, здесь выступал великий Штраус, и для кого был построен дворец, и как пройти незаметно, зайцем, и где туалеты, и куда ведут дорожки. И где есть укромные местечки ну, относительно, ведь не только я обладал подобным знанием.
В музее я бывал не часто, память хранила даже детские впечатления. Сейчас же я ожидал прибытия каждой электрички, не представляя, как будет выглядеть женщина, из какого вагона выйдет, и метался по перрону, как борзая перед охотой. Ну, я не знаю ощущения собаки, просто представил, как.
В воскресенье электрички прибывают одна за другой, я внимательно сканировал выходящих из вагонов женщин. С каждым прибывающим поездом экспонента моих надежд устремлялась к нулю.
Но почему я решил, что она исполнит обещание? Если подумать, она вовсе ничего не обещала, а только попыталась успокоить. Хорошо, что я курил мало, иначе бы урны были до предела забиты окурками.
Периодически впадал в отчаяние, сменяемое надеждой по прибытию очередной электрички. Наверное, со стороны я представлял собой жалкое зрелище. Особенно, когда меня взяли под руку.
Давно ждёшь?
Да нет, только что приехал, честно соврал я.
Да? Ну, тогда пойдём, женщина всё поняла, и только улыбнулась.
***
Мы идём по главной аллее, перебрасываясь ничего не значащими фразами. На дорожку внезапно выбегает белочка их тут расплодилось, зимы тёплые, покармливают. Достаю припасённый пакетик с орешками, выкладываю на руку щекотно, пушистое создание моментально опустошает ладошку, прыгает и скрывается в ветвях. Съест или спрячет? Но я не задаюсь таким вопросом. Куда уж, когда рядом такая женщина. Сегодня она в сарафане, с открытыми плечами, прикоснуться бы губами. Она могла гордиться своей фигурой. Туфли на шпильках сменила на удобные босоножки на платформе, сумочка на длинном ремешке беленькая, застёжкой, в которую помещаются разве что кошелёк и носовой платочек.
Я делаю глубокомысленный аналитический вывод женщина намерена погулять, и мы идём по традиционному маршруту к Павловскому дворцу. Никто, и мы, в том числе, не спешит. Слева остается стадион, карусели народ, несмотря ни на что, выстаивает с детьми в длинной очереди, мы же следуем мимо, останавливаясь разве за тем, чтобы обозреть панораму нависающего над оврагом дворца. Здесь принять останавливаться. Просто красиво и необычно. Потом по мостику и лесенке наверх, это тоже ритуал. Поддерживаем разговор, выходим, наконец, на площадь перед дворцом.
Рост благосостояния не населения, а страны выражается в том, что дворец окутывают строительные леса. Левое крыло уже успешно отремонтировано, и приняло цивильный вид, а правое пока обтянуто зелёной прозрачной сеткой, дабы неловкий строитель не свалился ненароком на голову праздношатающейся, в значительной степени иностранной публике. Или я ошибаюсь, и правым крылом надо называть не то, что с внутреннего въезда, дворика, где перед входом выстраиваются экскурсанты, пока не наберётся достаточная группа, и на площади важно шествует мнимая Екатерина с искусственными буклями и такой же карикатурный Пётр Первый.
Отсюда разъезжаются на колясках, запряжёнными весёлыми лошадками, досужие отдыхающие и туристы. Может, правой стороной является та, которая справа, если смотреть на дворец со стороны мостика или луга, подходя по аллейке, пересекая почти пересохшую речку, заполненную уточками.
Мысли сбиваются. И тут до меня, наконец, доходит, что я до сих пор не поинтересовался, как зовут мою бесподобную спутницу?
Извините, я решаюсь взять даму под локоток, я же не знаю, как вас зовут, и краснею, как помидор.
Татьяна Владимировна, как бы обозначая границу, а тебя?
Так, дистанция установлена.
Максим.
Ну, и меня можно на ты, я пока ещё, она усмехается про себя, и снова берёт меня под руку.
Пойдём во дворец?
В такую погоду, терять время в очереди? Нет уж, пробежка с экскурсией по залам актуальна только осенью, лучше погулять по парку. И без экскурсовода. Ты же всё и так знаешь.
Я не могу не согласиться. Мы рассматриваем выложенные на лотках сувениры так, по привычке. Просто за компанию. Благостное, пусть и напряжённое состояние прервала отнюдь не гладкая речь двух шестнадцатилетних девиц. Татьяна сделала вид, что не заметила этого.
Осмелев, беру её за руку опять пробивает электрический разряд.
Мимо проезжает запряжённая уставшей лошадью карета, мы отпрыгиваем в сторону, я теряю её руку, больше такой возможности мне не представляется. Татьяна улыбается, мол, видишь как, мы идём по аллее дальше. Солнце поднимается к зениту, мы прячемся под неверную тень деревьев, сбиваемся с дорожки.
Вот представляешь, мы здесь ходим, наслаждаемся, а двести лет назад, нет, больше. Император, со свитой и приближёнными.
И придворными дамами, вставляю я, она согласно кивает, продолжая, и кто-то следил за деревьями, регулярностью парка, ведь практически не осталось ни единого дерева с тех времён.
Кроме дубов, и елей. А сосны живут около ста лет. А лиственницы не помню, но долго.
Наверное, подсаживали. И сейчас много молодых деревьев. И поросли ивы, берёзки.
***
Мы проходим мимо расставленных по углам скульптур, не одни, экскурсантов и гуляющих прибавляется с каждой минутой. Хорошо, что по парку запрещено ездить на машинах. Но стоит свернуть чуть в сторону, как ситуация меняется.
Возле павильонов выстроились очереди, а мы спускаемся вниз, почти дойдя до края регулярного парка, где дорожки не так утоптаны, подходим к пустой усыпальнице, заброшенный вид которой не сможет изменить ни одна реставрация, проходим по мостику, стараясь не задеть качающихся перил. Одну сторону уже успели отреставрировать сделали некое подобие прошлого, загнав стальные профили внутрь цемента, вторая же развалилась от времени и от людей, желающих унести с собою кусочек культуры. Пусть многое новодел, это известно, но всё равно интересно и занимательно.
Отдыхающие фотографируются, приняв достойные для запечатления позы, я только глупо улыбаюсь. Ибо желание насквозь пронзает меня. Но я боюсь не только обнять женщину, но даже снова взять за руку. Она идёт рядом, будто ничего не замечая, будто мы и в самом деле на экскурсии.
Меж тем мы поднимаемся выше, поворачиваем направо, ещё дальше вглубь парка. Я эгоист и мне не хочется ни с кем делиться своей радостью, любовью. К чему нам и так хорошо, без объятий, прикосновений. Платонизм, если не считать того, о чём посторонним знать не следует. Правда, девушка об этом пока не догадывается. Или всё-таки чувствует?