Когда ей исполнилось 17, приснился тот сон Самый трудный. Страшный. Она не понимала, не знала, что же произошло, но знала точно, что случилось что-то очень страшное совсем. И что все перестало существовать после
После чего?!
Сны повторялись с периодичностью несколько раз в год, иногда чаще, иногда несколько месяцев их не было, и она забывала о них. Из каждого, как из новой серии кинофильма, она узнавала новые подробности «своей» жизни Там.
Как выщерблены плиты старого тротуара, по которому она бежала к себе на работу. Ее пепельные волосы подпрыгивали на плечах, на ногах белые босоножки такие, с множеством мелких ремешков и высоким устойчивым каблучком, по старой, видимо, еще 50-х годов, моде
Липы а она точно знала, что это липы старые и раскидистые, заслоняли тротуар от солнца, цвет осыпался на дорожки. Южное солнце светило ярко уже в эту раннюю пору. Южное Значит, это было на юге?
И эти каменные старые дома, белые, с белеными толстыми стенами, двух-трехэтажные
Ольга никогда не бывала в таком городе. Она и сама никогда не ездила на юг: врачи не советовали.
Не видела этих абрикосов, вишен, падающих прямо на тротуар. И беспощадного солнца, выбелившего плиты мостовой тоже старой, с выбоинами и щербинами. И каждая щербинка была знакомой, как с детства.
В другой раз она видела себя на «своей» кухне: маленькой, уютной, с удобными шкафчиками и полками явно не из магазина, а сделанными кем-то. Кем?!
С передником в ромашках, стареньким, мягким. Такими же прихватками-рукавичками на гвоздике. Со старой разделочной доской, усеянной вмятинами и порезами от ножа, керосинкой тоже неновой, но блестящей. Она готовила что-то на ней, часто поглядывая во двор, где играли дети мальчики. Двое. Значит, у нее дети?
Окно было высоко, и она почему-то знала, что живет на втором этаже небольшого дома трехэтажного, обнесенного невысокой оградой с калиткой в ней. И она часто поглядывала на калитку, успеет ли с обедом к приходу мужа
Во сне она проживала чью-то не свою жизнь. И эта жизнь была проще, яснее, понятнее и радостнее, чем та, которую Ольга вела сама
Ей исполнилось уже 34, родители ушли рано, и Ольга жила одна в темноватой квартире на Литейном, с высокими потолками, старой мебелью еще бабушкиной, которую ее родители завещали ни за что не выбрасывать, картинами на стенах копии, но хорошие. Квартира слишком просторная для нее одной, пугала ее своей гулкой пустотой, и Ольга охотно ездила в командировки. Ее так же охотно туда посылали кому еще захочется мотаться по стране, жить в гостиницах. Домой хотелось, но, возвращаясь, она чувствовала ту же гулкую пустоту, которая, казалось, проникала и в душу
Однажды Ольгу послали в командировку в маленький южный городок.
Поезд подошел к вокзалу старому, каменному, прочному. Она вышла из вагона, подхватив нетяжелую сумку, прошла через металлическую калитку на привокзальную площадь, нешумную и жаркую, какую-то белую от палящего июньского солнца. Торговки с маленького базарчика под тентом рассказали ей, как пройти до гостиницы. Говорливая женщина объясняла с удовольствием, улыбаясь, платок у нее на голове сиял белизной, и все вокруг казалось таким приветливым и странно знакомым. Даже вот этот яркий южный базарчик с первыми ягодами, зеленью, цветами.
Ах, какие там были цветы розы, необыкновенной величины, раскрывшиеся, как блюдца, они пахли совсем одуряюще и капельки воды на них висели и переливались. «Потом обязательно куплю», решила Ольга и направилась в указанную сторону. Странное чувство нереальности не оставляло ее. Словно она уже была тут когда-то
Вот сейчас свернет за угол, а там такой купеческий особнячок, нижний этаж у него деревянный, и синей краской покрашен, а верхний каменный, беленый. Она свернула и чуть не вскрикнула: да, особнячок стоял, правда, зияя пустыми окнами дом был расселен, ждал, пока сломают. Вон, уже и техника стоит рядом, подогнали кран.
Настроение испортилось. Уже не глядя по сторонам, она вошла в маленькое здание гостиницы, заполнила карточку, получила ключ и поднялась на второй этаж. Окна комнаты выходили на задний дворик, заросший зеленой травой и деревьями.
Было тихо и как-то томно, что обычно бывает в июньский жаркий полдень.
Комната оказалась прохладной, немного сумрачной. В распахнутое окно тянулась ветка с листьями и плодами. Ольга пригляделась: да это орех. «Грецкие орехи под окном волшебство», засмеялась она. Правда, совсем еще крохотные. Но какой контраст с только что оставленным ею Питерским хмурым небом, откуда вопреки всем погодным предсказаниям, едва не начал сыпаться снежок.
Было тихо и как-то томно, что обычно бывает в июньский жаркий полдень.
Комната оказалась прохладной, немного сумрачной. В распахнутое окно тянулась ветка с листьями и плодами. Ольга пригляделась: да это орех. «Грецкие орехи под окном волшебство», засмеялась она. Правда, совсем еще крохотные. Но какой контраст с только что оставленным ею Питерским хмурым небом, откуда вопреки всем погодным предсказаниям, едва не начал сыпаться снежок.
Так, надо что-то купить на ужин, да и пообедать заодно. На работу завтра, с утра, она уже позвонила, ее ждут. А сегодня погуляю по городу.
Ольга любила бродить по незнакомым городам, куда заносила ее командировочная судьба. Не спрашивая улиц, достопримечательностей. Просто бродить и наблюдать за чужой такой совсем Другой жизнью. В Питере она жила одна. Никто не ждал ее дома, незачем было торопиться, звонить или срочно бежать домой. И дома были лишь телевизор, книги и тишина: в старом доме дореволюционной постройки звуки почти не доносились сквозь толстые стены.
Она пошла бродить по городу, и он казался ей все более и более уютным, родным и знакомым, как ни странно. Приветливая немолодая женщина в почти пустом кафе принесла ей вареники с картошкой, холодный кислый кисель и присела за соседний столик, где пили пиво двое мужчин, немедленно сказавших Ольге: «Доброго здоровьичка!» и отсалютовавших ей пенными кружками.
Они зашептались, потом официантка подошла к Ольге и спросила: «Вы приезжая? Издалека?»
Ольга ответила, что в командировке, на несколько дней, на местный завод, что она инженер из Ленинграда. А у нас никогда не бывали? Что-то, мне ваше лицо знакомо. Родичей у нас в городе нету? Нет, я здесь впервые. А все родные живут в Питере. Женщина со сомнением оглядела ее всю: пепельно-русые волосы лежали на плечах волнами, чуть подкрашенные темные глаза, легкое летнее платье и белые босоножки на ногах, кофточка лежит на соседнем стуле.
Сдается мне, что я Вас видела раньше А может, похожи на кого -Да, откликнулся мужчина с пивом, похожа! Да погоди А не Семеновых ли родня? И, верно, подхватила женщина, точь в точь, их старшая дочка, ну одно лицо. Даже родинка на виске.
Ольга машинально коснулась виска, там у нее и впрямь была маленькая темная родинка. «Нет, я не знаю никаких Семеновых, да и у Вас впервые. Спасибо, все было вкусно», вставая, проговорила она. Ее странно тревожил этот разговор и хотелось его прекратить.
Она пошла по залитой солнцем улице. Неподалеку был универмаг, тоже маленькое старое здание. Такое чувство, что город состоит только из старых домов, усмехнулась она про себя. Но нет, вон там, вдалеке видны высокие здания, девятиэтажки, типичные для любых городов. И краны стройка в разгаре.
Встречные иногда здоровались с ней, чему она не удивлялась за долгие свои поездки: в маленьких таких вот местечках люди приветливы и могут здороваться даже и с посторонними. Она ловила на себе любопытные взгляды прохожих, видимо, знавших друг друга. Сидевшие на скамейках под деревьями пожилые люди улыбались ей.
Все было как-то уютно, домашне.
И знакомый тротуар, мощеный старыми плитами, выбеленными солнцем, был странно знакомым. Каждая выбоинка
У Ольги заболела голова и она вернулась в гостиницу. Ночью начался дождь. Она не закрыла окно и в него залетали брызги, листья шумели от ветра и все это не тревожило, нет Было удивительно покойно, легко Как в детстве. И она снова заснула, так и позабыв закрыть окошко.
Наутро она пошла на завод. Проходная была крохотной, вахтер сквозь очки рассмотрел ее командировочное удостоверение, позвонил куда-то и выписал ей пропуск. К родне направо, улыбнувшись сказал он. К какой родне?! удивленно спросила Ольга. Ну как, к какой, к Семеновым. Сама в бухгалтерии, там, направо здание, а он в цеху. Вы же к ним приехали?
Ольга растерянно сказала: «Но я никаких Семеновых не знаю!»
Вахтер внимательно на нее посмотрел. «Ну, тогда извиняюсь, бывает. Похожи Вы на них здорово, вот я и подумал Заводоуправление прямо». Она поблагодарила и, раздосадованная странной репликой, вышла на заводской двор.
Весь день она занималась делами, разговаривала с технологами, смотрела журналы техпроцесса, сменные журналы.
Да, тут работы хватит, придется еще несколько дней посидеть
Ей выделили маленькую комнатку в одном из цехов, куда доносился шум работающих машин, с письменным столом и стулом, где лежали все ее нужные бумаги, графики и планы. Вечером, уже усталой, с гудящей от жары и напряжения головой, она вернулась в гостиницу, прилегла на кровать, прикрыв глаза.