Я оказался беспомощен сидел на велосипеде неподвижно, ехал по инерции, постепенно замедляясь, а мир вокруг меня и не думал тормозить наоборот, с каждым мгновением он всё больше ускорялся.
Я слышал за своей спиной ребят, догоняющих меня, с этим я ничего не мог сделать. Сил не хватало даже на то, чтобы оглянуться.
Я катился и катился вперёд, не замечая ничего вокруг, не зная, догонят ли меня, толком не понимая, куда я вообще еду.
В какой-то момент чьи-то руки поймали меня, помогли слезть с велосипеда, сесть в раскладное матерчатое кресло, оказавшееся здесь невесть откуда, накрыли пледом.
Я сидел, а мир вокруг меня постепенно возвращался к обычному состоянию. Ветер стих. Солнце перестало быть слишком ярким. Затихли звуки. После недавней какофонии они едва доносились до меня. Где-то на заднем плане слышались приветственные крики, гомон толпы, звуки гонки.
Я закрыл глаза и попытался расслабиться. Отдышался, пробуя восстановить свои силы, чувствуя, что постепенно прихожу в себя.
Первым восстановился слух.
За ним зрение.
Я открыл глаза и увидел тренера, склонившегося надо мной.
Ты как, Володя? спросил он.
Я не мог говорить и просто пожал плечами.
Ну, ничего, посиди, отдохни, скоро станет легче, и добавил: Дал ты сегодня, такой рывок просто невероятно, на пределе возможностей, не каждый профессионал на такое способен. Ты пока не умеешь рассчитывать свои силы, ещё чуть и тебя бы догнали. Всего на пол корпуса обошёл. А вообще молодец, не ожидал, и теперь ты знаешь, какова она, цена победы. Отдыхай, после такого нужно прийти в себя и побыть одному. Я знаю, о чём говорю. Было время сам испытывал нечто подобное.
Я так ничего ему и не ответил, и он ушёл.
Снова, оставшись один, я попытался понять, что же всё-таки случилось со мной во время гонки.
На пределе возможностей, чуть слышно прошептал я себе. Нет, тут что-то другое, свои возможности я знаю, а то, что случилось, было очень далеко за их пределами. Такое ощущение, что там, у склона холма, время почти остановилось, а когда я перевалил через вершину и проехал немного вперёд, снова вернулось к своему обычному ритму. Но тогда почему оно замедлилось для всех, кроме меня? Что это? Такая выборочная аномалия? Но ведь так не бывает? Скорее всего, вокруг меня ничего не менялось менялся я, перешёл в иное состояние в какой-то форсированный режим. Но что это? И как такое возможно?
Ответить себе я не успел, подошёл Сашка.
Поздравляю, Володя! приветствовал он, протягивая руку.
Спасибо, сказал я, отвечая на рукопожатие.
Круто ты рванул, добавил он. Если бы сам не видел, не поверил бы, что такое бывает. В гору, километров пятьдесят в час, с бешеным ускорением. За считанные минуты обогнал всех и скрылся за поворотом, и это после пятидесяти километров дистанции. Невероятно.
Сам с трудом в это верю, ответил я. Не знаю, что со мной случилось, как второе дыхание открылось, только в несколько раз сильнее, правда, перед самым финишем, когда оно снова закрылось, чуть не помер и еле закончил гонку линию пересекал чуть живой, уже по инерции.
Ещё бы, ответил мой друг. Если бы я так рванул, сдох бы, наверное, ещё на склоне. А ты молодец, дотянул.
Мы помолчали.
Ладно, пойду, прервал молчание Сашка. Был разговор, но тебе, я вижу, не до разговоров, да и я сейчас не совсем готов потом поговорим.
Что-то случилось? спросил я.
Не бери в голову, ничего серьёзного. Завтра расскажу.
И он тоже ушёл.
Позже, когда до финиша добрался последний участник, было награждение.
За своё первое место я получил новенькое переднее колесо и медаль золотистого цвета из непонятного сплава.
Всё было просто и довольно обыденно, как и должно было быть.
В этой гонке не было ничего исключительного обычное соревнование среди ребят одного возраста из разных спортшкол. Такие соревнования проводились несколько раз в месяц, пока продолжался сезон. Они были нужны нам, чтобы оценить свои силы, они были нужны тренерам, чтобы понять, насколько правильно продвигается тренировочный процесс.
Я сложил своё богатство в люльку мотоцикла Ивана Трофимовича, он завёл двигатель и тихонько тронулся вперёд. Мы с ребятами из команды, в колонне по двое, последовали за ним.
Через тридцать минут мы прибыли на базу.
Не теряя времени, я прошёл в мастерскую хотелось примерить новое колесо и просто побыть одному, спокойно обдумать всё, что со мной приключилось.
Через тридцать минут мы прибыли на базу.
Не теряя времени, я прошёл в мастерскую хотелось примерить новое колесо и просто побыть одному, спокойно обдумать всё, что со мной приключилось.
Сделать это требовалось не откладывая завтра могло и не получиться. Новый день скроет своими событиями всё, что произошло сегодня. Воспоминания перестанут быть чёткими то, что сегодня кажется необычным, завтра таким не покажется, детали сотрутся, и я найду всему рациональное объяснение. Но кому нужны объяснения? Необходимо другое: попытаться переосмыслить всё, пока воспоминания остаются свежими, прокрутить ещё раз недавние события понять, что случилось со мной.
Я не спеша снял с велосипеда переднее колесо и поставил на его место новое. Накачал его и крутанул. То, что я увидел, мне понравилось идеальный круг, чётко отцентровано, нет даже намёка на восьмёрку. Заодно крутанул и заднее колесо. Тут не всё было идеально, но тоже ничего критичного, и я, подтянув отдельные спицы, легко всё поправил.
Заглянул мой друг.
Вот ты где, сказал Сашка. А я тебя по всей базе ищу. В раздевалке нет, в душевой нет, думаю, наверняка в мастерской колесо примеряет. Все ребята уже ушли, ты домой собираешься?
Чуть позже, Саша, надо проверить велосипед. Обратно ехали, скорость переключал чуть цепь не слетела.
А ты нежнее с ним обращайся на гонке ты так рванул, что он мог бы и рассыпаться, это же всё-таки велосипед, а не ракета.
Да уж, ухмыльнувшись, ответил я, досталось нам с ним. Не сердись, сейчас всё поправим, добавил я, обращаясь уже к своему велосипеду, и нежно погладил его по раме.
Ладно, вы тут можете и дальше со своим стальным другом обниматься, а мне некогда, ответил Саша, Я со Светкой договорился в кино сходить и уже опаздываю.
Света училась с нами в одном классе, была девушкой моего друга, и он, к моему облегчению, торопился к ней.
Я же никуда не спешил, на тот момент у меня девушки не было, и я мечтал как можно скорее остаться один.
Саша ушёл, но не прошло и пяти минут, как ко мне в мастерскую заглянул тренер.
Ну что, Володя, оправился от гонки? спросил он.
Да что мне сделается, Иван Трофимович? Всё в норме, вот только велосипед, нужно в порядок привести.
Молодец, профессиональный подход. Устал, не устал, а своего боевого коня бросать нельзя. Сам всегда так делал. Вроде бы просто велосипед, неодушевлённый предмет, но относишься к нему с любовью и он отвечает тебе тем же. Даже едет потом по-другому. Иногда, кажется, что сам катит, помогает. Не замечал?
Так и есть, Иван Трофимович. Это не просто велосипед, это друг, ответил я. Намучился со мной на этой гонке. Ну да ничего, сейчас подремонтируем, смажем, и будет опять как новенький.
Правильно Володя, сказал тренер, улыбаясь. Но долго не засиживайся, отдыхать тоже нужно.
Да тут недолго, ответил я, минут на двадцать работы.
Хорошо, занимайся. Хотел с тобой серьёзно поговорить, но сегодня, наверное, для серьёзных разговоров уже поздновато, поговорим в следующий раз.
Тренер ушёл, а я остался в мастерской один. Поправил и подтянул цепь, проверил передачи, смазал шестерёнки, подтянул и отрегулировал тросики тормозов. Мой велосипед стал полностью готов к новым испытаниям.
Я присел на кожаный диванчик, стоящий у стены, тут же в мастерской.
О чём он хотел поговорить со мной? мысленно спрашивал я себя. Точно трудно угадать, но почти наверняка это было связано с гонкой. Сегодня вообще очень странный день, думал я. Все говорят загадками, какие-то намёки на важный разговор тренер, а ещё раньше, сразу после гонки, мой друг Сашка. Что-то их беспокоит, но вряд ли они могут себе представить, что чувствовал во время гонки я. Хотя тренер и говорил, что испытывал нечто подобное, но всё-таки он, имел в виду, видимо, что-то другое.
Скорее всего, он хотел рассказать мне о том, через что я впервые прошёл пять лет назад и очень много раз в последующие годы.
Тогда я, чтобы не отставать от ребят из команды, тренировался, превозмогая себя, почти на пределе и, именно тогда, на одной из тренировок, впервые открыл своё второе дыхание. Понял, как это бывает, когда, перешагиваешь через собственную невыносимую усталость и начинают работать два лёгких одновременно, подпитывая кислородом открывшиеся дополнительные резервы организма. Я очень хорошо знал, как это тяжело, мучительно и вместе с тем невероятно приятно. Там, за гранью невозможного, настоящий спортсмен испытывает почти наслаждение, которое человек, не переживший подобное, назвал бы извращением.