Через полчаса прибыла следственная бригада и «Скорая Помощь». Мишку и Джима извлекли из туалета для оказания помощи. Сашкá, который в помощи из-за мертвого состоянии не нуждался, осматривали и фотографировали на месте происшествия, профузно ругаясь на антисанитарные условия.
А я чо, я ничо смущенно бормотала тётя Зина, уборщица, слышавшая нелестные замечания в адрес качества уборки помещения, Они там спьяну что попало делають мимо, значить, толчков, а я чо, за каждым персонально подтирать, что ль, должна ежеминутно?
Пока оперативники возились с мертвецом, доктор Илья Игоревич осмотрел раненых.
Ну, что, доктор? поинтересовался вышедший из туалета следователь, вытирая руки носовым платком.
Доктор распрямил спину и, сняв с носа пенснэ, потер пальцами глаза:
Этот, бугаина здоровенный, будет жить. У него только резаная рана лба. Кровопотеря небольшая. Перевязали. Сильно пьян, однако А второй тот хуже. Подозреваю разрыв мочевого пузыря. Необходима срочная операция!
Понятно Спасибо, доктор! Забирайте этого, раз надо. Я к вам попозже зайду.
Мишку увезла «Скорая», натужно пукая стареньким движком, Джима милицейская полуторка, переделанная в крытый фургон-автобус. За Сашком пришлось ждать труповозку, роль которой исполняла по совместительству также довоенная полуторка, на которой работали ловцы бродячих собак и кошек.
Следователь, тем временем, опрашивал свидетелей, начав с Евсея Кирилловича.
Фамилия, имя, отчество?
Прохоровы мы Евсей Кириллович.
Год рождения?
Тыща восемьсот девяносто первый, двадцать третье мая.
Место работы?
Мехмастерские в порту. Старший мастер.
Почему не на работе?
Отгул взял, у меня жена в больнице, навещал, значит.
Понятно следователь быстро заполнял протокол, Расскажите, Евсей э-э Кириллович, что произошло.
Прохоров задумался.
Ну, я это сидел здесь, а они, все трое, вот тут, он показал пальцем, До меня пришли. Я ещё обратил внимание, что татарину водку наливают. Потом отвлёкся. Когда пошел в сортир, их за столиком уже не было. А в сортире мать пресвятая богородица! Лужа кровищи и все лежат! Я на одного чуть не насс чуть не наступил! Еле выбрался, значит, и шумлю: убили! Вот и все, вроде.
Не ссорились они?
Не, не ссорились, это точно.
Задав ещё несколько вопросов, ответы на которые дела не прояснили, следователь записал адрес Прохорова и попросил расписаться в протоколе.
Да, забыл спросить: вы партийный?
А как же! Член ВКП (б) с тыща девятьсот тридцать восьмого года!
Следователь наклонился к заросшему седыми волосами уху свидетеля:
Тогда брюки застегните, товарищ, не позорьте Партию!
Ахнув, Евсей Кириллович залился краской и проворно заработал пальцами.
Донцов, дождавшись, пока тот закончит, кивнул:
Очень хорошо, товарищ! До свиданья, вы нам очень помогли. Вызовем, ну, повесточку пришлем попозже.
Да я, типа, понимаю
Из туалета вышел судебный эксперт, дымя беломориной:
Дарий Аркадьевич! У пострадавшего весь затылок всмятку. Черепно-мозговая травма. Вот, такая причина смерти. Подробнее после вскрытия.
Спасибо, Андрей Иванович.
Следователь пригласил за столик разливальщицу.
Фамилия, имя, отчество?
Та ответила.
Год рождения?
Молодая ещё! кокетливо повела очами уже оправившаяся от шока Катерина.
А конкретнее?
Ой, ну, напишите, что двадцать первого!
На самом деле она была ровесницей Великого Октября.
Семейное положение?
Вдова я, грудным голосом поведала Катерина, сроду, между нами говоря, замужем не бывавшая.
Когда тебе глубоко за тридцать, выражение «не замужем» как-то не звучит. Опять же, как насчет сыночка Модестика объяснять? Вот и врала, что была вдовой соседа боцмана Пилипенко, сгинувшего на войне. А свидетельство о браке сгорело при бомбежке! Люди верили, в военкомате даже помогли сына в Нахимовское училище пристроить.
Быстро записав всё это, следователь спросил:
Эти, трое, вместе пришли, или по отдельности?
Катерина, не задумываясь, ответила:
Татарин, точно, один пришел Я ещё подумала: глухонемой. А эти не помню. То ли вместе, то ли по отдельности Мест было мало в зале, вот они и сели к нему. Нет, помню! Тот, который раненый, он раньше пришел, чем убитый, и раньше татарина. Сначала вон там сидел, у окна, значит, а потом ушел куда-то и вернулся.
С убитым?
Вот, не скажу, с ним или нет Суетилась я, обед, народу поднапёрло. Где уж тут за всеми уследить!
Записав Катеринин адрес и пообещав вызвать повесткой позже, следователь опросил ещё нескольких свидетелей, но толку с них не выжал, ибо все показывали разное: кто говорил, что все трое вместе пришли, а потом поссорились, кто, горячась, доказывал, что пришли по раздельности, заранее договорившись выпить водочки. Ещё один, тот самый железнодорожник, сидевший за одним столиком с Прохоровым, заявил, будто подслушал, что татарин вовсе и не татарин, а какой-то «Нюзиланд», а двое парней его агенты, передавали ему или собирались передать в сортире секретные чертежи новейшей подводной лодки, но в последний момент не сошлись в цене и поубивали друг друга. Ну, чушь полная! Но записать пришлось.
Наконец, приехали живодеры, завернули тело Сашка в грязный брезент, погрузили в кузов и увезли в морг. При этом ругались матом так изощренно, что даже старшине Варфоломееву стало томно.
Следственная бригада, закончив свои дела, также поехала восвояси. Автобус, в котором комфортно расположились служивые, медленно катился по тенистой улице Калинина. Все окна были открыты, позволяя папиросному дыму легко улетучиваться в атмосферу. Курили все и водитель, и судмедэксперт, и оперативник, и следователь, и старшина Варфоломеев. Для успокоения нервов.
Эх, жаль не удалось пивка выпить! вздохнул оперативник, младший лейтенант, которого из-за молодого возраста все звали просто Колей.
Чтоб я, да из пивной без пива ушел? захихикал судмедэксперт, жестом фокусника доставая из под полы халата трёхлитровую банку, полную янтарного напитка, Пока вы там разговоры разговаривали, я и отоварился!
Ай, молодца, Андрей Иваныч! хором воскликнули все.
Банка пошла по кругу, ибо рабочий день уже, в принципе, закончился.
Послушайте, Дарий Аркадьевич, деликатно рыгнув, поинтересовался эксперт, Давно недоумеваю, что за имя у вас: Дарий?
А! махнул рукой следователь, Это папаша мой в гимназии за древних персов двойку получил из истории и на второй год в пятом классе остался! А в восемнадцатом выяснилось, что историк контрик, так папаша его лично к стенке прислонил. Вот, в память этого события и нарек меня, безответного малютку, Дарием. Я же в двадцатом родился, тогда любые имена регистрировали без вопросов. Хорошо ещё, что не Ксерксом, или, там, Артаксерксом! Вот и получилось: Дарий Донцов.
Все захихикали, кроме старшины, о древних персах понятия не имевшего.
Джим очнулся и обнаружил, что лежит на жестких досках. Приоткрыв левый глаз, тут же его зажмурил обратно, ибо яркий свет был нестерпим. Голова мрачно разрывалась на части, тошнило, во рту была выжженная палящим солнцем пустыня, посреди которой торчал обугленный пень языка. Сердце громко бухало о рёбра, сотрясая всё тело, мочевой пузырь, который, собственно, и разбудил сознание, грозно вопил, что его предохранительный клапан вот-вот не выдержит, и тогда он, пузырь, за последствия не ручается!
Всё вместе означало похмелье.
Кое-как встав на подгибающиеся ноги, Джим осмотрелся. Крашенные темно-зеленой краской стены, железная дверь, нары Похоже, он в тюрьме! Интересно, за что? Ладно, потом выясним Сейчас главное с мочевым пузырём разобраться! Ни унитаза, ни параши в камере не было. Страдалец принялся стучать в дверь. Через пару минут, показавшихся вечностью, в двери открылось окошко.
Чего надо? вежливо спросил стражник.
Выразить словами своё желание Джим не смог, поэтому прибег к языку мимики и жестов.
А, немой Что, в клозет хочешь?
Как ни странно, наш моряк понял русские слова и яростно закивал.
Дверь открылась.
Выходи! Стой! Лицом к стене! Пошел!
Команды подкреплялись поясняющими тычками.
Посетив туалет и напившись там вдоволь воды из-под крана, пока не стало легче, Джим вернулся в камеру. Сев на нары, попытался вспомнить, что, всё-таки, произошло, но не смог.
«Ладно, подождем! Должны же объяснить, в конце концов!» философски пожал он могучими плечами.
И принялся терпеливо ждать. А вскоре принесли ужин и организму совсем полегчало!
В горбольнице доктор Илья Игоревич, шепотом ругаясь, оперировал Мишку. Как и предполагалось, у того оказался разрыв мочевого пузыря, причем, вдребезги. Провозившись три с половиной часа, доктор, устало отдуваясь, вышел в предоперационную и принялся размываться.