А сейчас дом нагло, бесцеремонно заняли боевики. В комнатах, где когда-то дружно жили славные предки Алихана, его родители, братья, сёстры теперь заселили шайтаны. В его комнате расположился сам амир бандитов Габис. В спальне дочери поселили раненого араба, возле которого посадили на цепь захваченного в плен русского хирурга. В остальных пустующих комнатах расселились остальные бандиты. Гордый вайнах не мог выселить вооружённых до зубов боевиков из дома и выставить их со двора и потому чувствовал себя глубоким старцем, бессильным, беспомощным и не способным ни на что
На улице темнело. Медленно и уверенно спускалась на землю ночь. С тяжёлыми мыслями в голове Алихан вошёл в дом. Боевики, сытно поужинав, спали, разойдясь по комнатам, и старику ничего не оставалось, как сесть в гостиной за стол.
Спать ему не хотелось. Он уже не чувствовал себя хозяином в собственном доме, превращённом боевиками в хорошо укреплённый бастион. Странно, но они чувствовали себя спокойно и уверенно. Неужели надеются, что федералы не заглянут сюда? Всё может быть. Ну а если заглянут, тогда получат жёсткий отпор.
«И всё же, почему они ведут себя так самоуверенно? спрашивал себя Алихан. Почему они не уходят, пока есть время? Неужели они собираются рискнуть жизнями ради раненого араба, которого нельзя переносить? Возможно, но Они бы непременно решились бы на этот шаг, если бы»
Алихан даже вздрогнул от страшной мысли, пришедшей в голову. Он вспомнил о подземном ходе, через который можно тайно покинуть дом. Когда предки строили дом, они использовали имеющийся в скале проход, через который можно было пройти сквозь гору и выйти в долину с другой стороны. Планируя дом, они учли выгодные возможности прохода и построили дом так, что вход в него оказался в подвале.
Построили и забыли. Проходом никто и никогда не пользовался, не было необходимости. А когда однажды его обнаружили дети, во избежание несчастных случаев, проход решили заложить камнем. Алихан вспомнил, что когда-то давно он рассказал внуку о проходе, но не указал место, где он находится. И Арса больше никогда не спрашивал у него про проход, но, видимо, в его памяти отложилось то, что он существует, а это может означать только одно Внук проболтался бандитам про существование прохода, вот потому они чувствуют себя спокойно и самоуверенно.
«Ну нет, прохода вам не найти, пока я сам не укажу, где он, шайтаны, со злорадством подумал Алихан. А из меня признания раскалёнными клещами не вытянете. Мало ли что сказал вам мой глупый внук. Хоть весь фундамент сломайте, но входа в проход никогда не обнаружите»
Открылась дверь спальни Лизы, и из неё вышел внук с керосиновой лампой в руке. Увидев сидящего за столом в полной темноте Алихана, он поставил на стол лампу и сел.
Дед, тихо сказал он, там русский хирург воду просит.
Возьми и отнеси, так же тихо ответил Алихан. Ты что, не знаешь, где в доме вода находится?
Я знаю, вздохнул юноша. Только ему горячая понадобилась. Раненому арабу плохо, он в любую минуту умереть может.
Подохнет пёс, никому от этого хуже не станет, ухмыльнулся Алихан. Мы его в свой дом не приглашали, и нет нужды заботиться о нём.
Но-о-о Он союзник в нашей борьбе! прошептал взволнованно юноша. Он приехал в Ичкерию, чтобы поддержать нас в борьбе с
Он сам выбрал этот путь, который привёл его к смерти, с полным равнодушием возразил Алихан. Собираясь к нам, он знал, что не в здравницу едет, вот и нашёл, «что искал». А для нас его смерть невеликая потеря.
Нет, потеря будет велика! возразил Арса. Амир сказал, что, если умрёт араб, то он убьёт русского хирурга. И, я думаю, что он убьёт тебя, меня и маму.
Нет, он хоть и связался с шайтанами, но наш, чеченец, вздохнул Алихан. Это он только угрожает. Это он только
Он убьёт всех нас и русского, я его знаю, возразил внук. Амир держит всегда своё слово, чтобы держать в узде всех остальных. Он уже убил одного русского здесь, в нашем доме, когда ты на улице был. Я знаю, если араб умрёт, он убьёт всех нас, и никто его не остановит.
Хороших «друзей» ты в наш дом привёл, Арса, вздохнул Алихан. Жили мирно, не тужили, и вот нате вам Свалил ты шайтанов на наши головы, внучек. И как долго они оставаться здесь собираются, ты не знаешь?
Они останутся здесь до тех пор, пока араб не очухается, ответил угрюмо внук. Когда его можно будет переносить, тогда они и уйдут.
Хороших «друзей» ты в наш дом привёл, Арса, вздохнул Алихан. Жили мирно, не тужили, и вот нате вам Свалил ты шайтанов на наши головы, внучек. И как долго они оставаться здесь собираются, ты не знаешь?
Они останутся здесь до тех пор, пока араб не очухается, ответил угрюмо внук. Когда его можно будет переносить, тогда они и уйдут.
Так-так, покачал головой Алихан. Если он не очухается, то всем нам не жить. А лейтенанта молоденького, которого убили, куда вынесли?
В подвал спустили, ответил Арса дрогнувшим голосом. Габис его, как кутёнка, ногами до смерти забил.
А ты? вдруг заинтересовался Алихан. Ты, как он, смог бы?
Я н-не знаю заволновался юноша. Я ещё не участвовал в боях и не убивал никого. Я только связь осуществлял между горной базой и городом.
Значит, крови на тебе нет? облегчённо вздохнул Алихан. Ты пока ещё не убил никого, Арса?
Нет-нет, горячо зашептал юноша, мне не приходилось убивать людей.
Не приходилось, так придётся, покачал головой Алихан. Даже если не захочешь, шайтаны заставят.
И что теперь делать? прошептал потрясённо Арса. Я Я же не смогу выстрелить в человека!
Сможешь, они заставят, сказал Алихан уверенно. Дадут в руки оружие и заставят расстрелять меня и русского. Надеюсь, у матери твоей хватит ума не спешить с возвращением
Если бы на улице был день, то он увидел бы, как побледнело лицо внука и задрожали его руки. Юноша был на грани нервного срыва. Алихан почувствовал это сразу, когда услышал его вопрос:
Дед, они и правда так могут поступить? Ты это точно знаешь?
Может быть, так, а может быть, по-другому, пожимая плечами, ответил Алихан. Как можно знать, какие чёрные мысли могут возникнуть в башке твоего амира? Немцы так поступали во время войны, я это точно знаю. Ваш Габис может заставить тебя убить только русского. И тебе от этого легче станет?
Юноша замолчал. Он больше не задавал вопросов. Видимо, разговор с дедом подействовал на него так сильно, что он оказался бессилен осмыслить всё быстро и сразу.
Ты чего сидишь? спросил Алихан. Тебя же за водой послали? Набери вон из бака, поставь на примус и возвращайся. Мне с тобой ещё кое о чём поговорить надо
Встрепенувшись, Арса метнулся из-за стола исполнять указания деда.
Ты говорил шайтанам о подземном проходе в скале, вход в который находится в подвале дома? поинтересовался вдруг Алихан и, увидев, что внук замер на месте, сразу же понял, что не ошибся в своих предположениях.
Арса промолчал, виновато опустив голову.
Знать про этот проход ваш амир конечно же не мог, продолжил Алихан после короткой паузы. Получается, что ты проболтался про его существование, или я неправ, внучек?
Сам не знаю, как это получилось, под пристальным взглядом старика признался Арса. Я никогда не пил вино, дедушка. А тут мне предложили попробовать. Я выпил совсем немного, и в голове всё помутилось. Помню, мне задавали вопросы про родителей, про тебя, про дом Особенно много вопросов про дом. А я рассказывал обо всём Обо всём, что знал. И и про проход тоже.
Вот потому шайтаны явились в мой дом и чувствуют себя здесь в безопасности, сказал Алихан, как только внук замолчал.
Признание Арсы взбесило его. Больше всего разозлило не то, что он проболтался про проход, а то, что внук позволил себе в свои юные годы употребить дурманящий напиток. Едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, Алихан сжал кулаки:
Мало того, что ты связался с шайтанами, ты ещё осквернил свои губы вином, негодник! Я не один год втолковывал тебе суры Корана, но вижу, что ты предпочёл выбрать не путь праведника, а тропу грешника. Чем ты слушал то, о чём я говорил? Почему ты пошёл за шайтанами, поманившими тебя, как бродягу, пальцем? Почему ты отвернулся от нас, выбрав их?
Арса сидел не шевелясь, будто прибитый к месту, и угрюмо молчал. Ему нечего было ответить на вопрос деда, и Алихан понимал его.
7
Как только стало темнеть, сытые и довольные боевики разошлись по дому спать. Отдыхать в комнату старика Алихана отправился и амир Габис, предварительно выставив во дворе посты и пристегнув цепью хирурга Болотникова к кровати раненого араба.
Умрёт Вахид, умрёшь ты! напомнил он перед уходом и предупредил Арсу: А ты сам не спи и ему не давай. Умрёт Вахид, тебя и семью твою, как баранов, перережу.
Когда Габис ушёл, Болотников посмотрел на раненого. Но не тем непримиримым взглядом, каковым обычно смотрят на врагов военные, а заботливым взглядом врача, каким смотрят на пациентов медики, давшие себе и всему миру клятву Гиппократа. Они не могли и не имели права делить пациентов на «своих и чужих», на врагов и друзей. В любом он должен видеть только попавшего в беду человека и обязан был, прежде всего перед своей совестью, сделать всё от себя зависящее, чтобы поставить его на ноги и спасти от смерти. А араб перед ним был тем самым нуждающимся, на спасение которого он сейчас сосредоточил весь свой ум и богатый опыт.