Сергей Романюта
ПЕРЕСЕКАЮЩИЕСЯ МИРЫ
Оборотни
Часть I
Глава I
Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом, лучше работы я вам сеньора не нахожу, поётся в старой шуточной польской песне. Вот только одно непонятно, при чём здесь сеньора?
* * *Как и подавляющее большинство из числа современников Паша, Пашенька, Павлик появился на свет в родильном доме, в самом обыкновенном, в городском. Здесь и правда ничего удивительного нет, в конце концов, зачем же тогда их столько понастроили? Точно также, как и другие новорождённый маленький Паша лежал завёрнутым в пелёнки, в основном спал, но бывало что и, извините, писался-какался, впрочем, биография Павла Николаевича об этом скромно умалчивает, ну и конечно же кричал, потому что пока что больше ничего делать не умел, пока не умел. Точно также, как и других малюток в строго определённое время медсёстры возили Пашу к счастливой молодой маме с тем, чтобы она покормила свою драгоценную кроху. Ну а если же случалось, что в это время к молодой маме приходил тоже счастливый папаша, в числе прочих счастливых и время от времени орущих дурными голосами папаш, переминался с ноги на ноги под окнами палаты, молодая мама показывала молодому папе маленького Пашу, их сыночка, наследника и утешение в старости.
Происходящее в родильном доме ничем необычным не было всё как у всех. Точно такими же, но теперь уже почти как у всех были и родители маленького Паши. Его отец был экономистом, инженером-экономистом, так было записано в его дипломе. Мама была по образованию бухгалтер, а вот интересно: инженеры-бухгалтеры бывают? Здесь тоже вроде бы ничего этакого не прослеживается. Почитай треть, а то и больше молодых людей нашей страны имеют высшее образование, и пожалуй процентов девяносто из них влюбляются, женятся и рожают детей ничего необычного, так и должно быть.
А вот теперь, вот смотрите: чем, к примеру, один инженер-экономист отличается от другого инженера-экономиста, к тому же ровесника? Пожалуй ни чем. А если один инженер-экономист работает пусть и рядовым сотрудником министерства, а другой инженер-экономист работает тоже рядовым сотрудником только в каком-нибудь заводоуправлении, тогда как? Тогда появляются различия. Какие? Работающие в министерствах знают какие, а в министерствах не работающим об этом знать не полагается.
Дело в том, что родители маленького Паши, пусть и рядовыми сотрудниками, тем не менее работали в министерствах, правда в разных. Ну с отцом Паши было всё ясно и понятно. Его отец, соответственно Пашин дед, тоже работал в министерстве, мало того, был так каким-то средней руки начальником. Так что Павликову отцу по окончании института кроме как идти на работу в одно из многочисленных министерств другой дороги не было. Иное дело мама. Мама Павлика, так сказать, была из простых, не из детей министерских чиновников, и вообще была приезжая. Когда отцу отца Павлика стало окончательно и бесповоротно ясно, что увлечение его сына в любом случае не минует стадию родильного дома была устроена свадьба, нет, не пышная, скромность отличительная черта любого работника любого министерства. Была фата, белое, воздушное платье. Были кричащие «горько!» гости, была министерская Чайка, даже две, ну и конечно же специально заказанный банкетный зал ресторана. Ну а потом, ясно дело, был роддом. А ещё потом, после окончания института было направление отца Паши на работу в одно министерство, а его мамы, несмотря на простоту происхождения, в другое, свёкор постарался, а как вы хотели?
* * *Во времена Пашиного младенчества и самого раннего его детства считалось дурным тоном, да что там, чуть ли не смертным грехом, показывать своё благосостояние, вот родители Паши его и не показывали. А кому показывать, если жили они в министерском доме в котором почитай все жильцы работали в том или ином министерстве? Но это взрослые, они что-то там уже соображают, а их дети, те маленькие, те пока что ничего не соображают.
Почитай все дети играли и играют в войнушку: мальчики воюют, девочки воюют медсёстрами, перевязывают раны отважным бойцам. Бывает, играют в семью: мальчик муж, девочка жена, дети помладше их дети. Но это так, можно сказать, общие детские игры. Дети шоферов играют в шоферов, дети лётчиков, в лётчиков, ну и так далее. А вот во дворе Пашиного дома дети в основном, помимо куличиков в песочнице и качелей с горкой, играли в министерство. Ничего удивительного в этом нет, дети учатся жизни беря пример со своих родителей, это нормально. Но если папа-шофёр может прокатить своих сына или дочку на том же самосвале, и даже лётчик, случается, может прокатить своё чадо на самолёте, в крайнем случае может взять с собой на аэродром, то работник министерства не может взять с собой на работу, в министерство, своё дитя исключено. И тем не менее детям сотрудников различных министерств очень нравилось играть в министерство, играть в то, что они ни разу не видели.
Соображать что к чему Паша начал довольно-таки рано для своего возраста. Виной тому, или же благодаря, были игры в министерство. В этих играх Пашу никогда не назначали начальником, а потому что его папа не был начальником. Начальниками в игрушечных министерствах были дети и внуки начальников настоящих, в настоящих министерствах, это было своего рода непреложными правилами игры, можно даже сказать, законом. И докладчиком на собраниях и совещаниях, а что вы хотели, дети учатся, Пашу никогда не назначали. Зато Пашу и других детей чьи папы были тоже рядовыми сотрудниками охотно назначали в играх нерадивыми игрушечными сотрудниками, которых строгие игрушечные начальники, дети настоящих начальников, вызывали на доклад, а после доклада почти всегда ругали. Вот тогда маленький Паша, наверное первый раз в своей жизни, и сообразил: он станет начальником, большим, самым большим начальником, и будет вызывать в свой кабинет подчинённых, выслушивать доклады, а потом ругать их за глупость и нерадивость.
* * *Рос Паша, росли и отличия между его жизнью, жизнью сына хоть и рядового, но работника министерства и жизнями других детей, чьи родители в силу тех или иных причин в министерствах не работали. В детском саду ещё так-сяк, всё-таки садик ведомственный, министерский, а вот в школе, там, да, а потому что школа самая обыкновенная, средняя. В школе помимо детей работников министерств учились дети работников различных заводов, фабрик и учреждений, даже дочка дворничихи училась.
Если во дворе родители, бабушки, дедушки, няни, а в детском саду воспитатели в меру сил и старались, иногда даже получалось, сгладить возникавшее неравенство между детьми, то в школе его никто не собирался сглаживать. Да и как тут сгладишь, если учителя, они же нормальные, живые люди, кому хочется вылетать с работы из-за жалобы какого-нибудь ябеды, сына министерского чиновника? Но дело даже не в этом. Дело в том, ну ничего не поделаешь, человек устроен так, что поставленный перед каким-либо выбором он обязательно выберет вариант более благополучный в первую очередь для себя, а потом уже всё остальное.
А дети, а что дети?! Дети, это те же взрослые, только ростом поменьше и с взглядами на жизнь без всякой там возрастной мишуры в виде якобы жизненного опыта, вот и все отличия. Разумеется учителя не ставили министерским, в школе их так и называли, только пятёрки, а шофёрским, лётчицким и дворницким, нет их так не называли, вообще никак не называли, исключительно тройки и двойки. Оно понятно: во-первых, человек, откровенно не уважающий себя довольно-таки редкое явление, а во-вторых, а во-вторых и схлопотать можно. От кого? Да от тех же министерских родителей! Ведь не только шофера, лётчики и дворники у своих детей дневники проверяют, но и сотрудники министерств тоже. И нетрудно догадаться, что все они, не взирая на профессию и место работы, в той или иной степени сравнивают реальные знания своего чада и отражение этих знаний в дневнике.
А вот в случаях, так сказать, неоднозначных, в тех когда надо было делать выбор, симпатии учителей, наверное всё-таки в большей степени благодаря школьному начальству в виде директора и завучей, были на стороне министерских. В том случае, если кто-то где-то набезобразничал, почитай всегда в первую очередь расследование начиналось среди не министерских. Это потому уже, когда становилось явным, кто всё это натворил, вызывали на ковёр и министерских, но сами понимаете, приговоры и кары для них были гораздо мягче, нежели чем, ну вы поняли.
Почему так оно происходило? Да потому что, ну к примеру, придёт в школу папа-шофёр и начнёт качать права в защиту своего чада, что будет? На ничего не будет, разве что надоест сверх меры и тот же директор школы нажалуется коллеге-директору, только автобазы. А в результате что? А в результате того правдолюба-шофёра и уволить могут. А если в школу придёт папа, работник министерства, и тоже начнёт качать права в защиту своего чада? Тогда что? А то что учитель, и не важно, прав он или не прав, может оказать хрен его знает где, но в обязательном порядке за пределами и за штатом школы. Оно надо?!
* * *Разумеется дети видели, нет, несправедливостью они это не называли, различия в отношении к тем и другим. В младших классах различия воспринимались детьми как бы вскользь, особого внимания на них не обращали. Самое пристальное внимание на эти различия дети стали обращать, нет, не в старших, а в средних классах. Вот тогда страсти по поводу равенства одних и неравенства других цвели буйным цветом, иногда даже сразу же за углом школы, а зачем далеко ходить? А вот в старших классах страсти поутихли, дети, к тому времени ставшие юношами и девушками определились в своей принадлежности к той или иной группе и распределились. Разумеется в открытую, как в средних классах, никто не враждовал, ещё чего, но и простецких, бескорыстных отношений между ними тоже не было.