Нет, не очень, хочешь, не хочешь, надо было держать марку, но, знаешь
Уже слышала.
Так, может, всё-таки? я говорил автоматически, и Елена не могла этого не чувствовать.
Нет, ты же знаешь, что это бесполезный разговор. Кому-кому, а мне-то не знать! Даже если она согласится. В одну реку два раза не войдешь.
А в тебя? я произнес чисто автоматически, но
Последнюю фразу Елена проигнорировала и спокойно распрощалась. Может, оно и к лучшему. Не может, а даже точно. Я стоял, опираясь о косяк, в то время как Владимир, поменявшись со мной местами, наливал очередные рюмки. Мы выпили, не закусывая. А он продолжал, забыв, на чём остановился.
И вот, когда я ушёл из поликлиники, я почувствовал, что и домой не смогу вернуться. Стоп. Нет, не сразу, а через пару дней. И как бы потерял себя. Да. И тут встретил Катю. Она меня спасла, но не ото всего. Ты понимаешь. Да, я тебе говорил, повторяюсь. На этом Николай замолчал.
И что Катя?
Он рассмеялся:
Это сложный вопрос, Она тоже, по-моему, в себе до конца не разобралась. Давай, за неё. Ангела-сохранителя.
Мы выпили опять, но символически, только по глотку нам уже и так хватило. И хорошо, что Елена так и не согласилась приехать. Ибо мы представляли собой весьма и весьма колоритное зрелище раскраснелись, речь стала бессвязной, сбитые галстуки да, по этой принадлежности мы отличались от синих воротничков, но состояние было не лучше. Но ещё контролировали себя. Так, относительно домов и деревьев, не более. А дождь всё шумел, и капал на подоконник. Но он продолжал:
Да, Катя моя спасительница. И не более. Впрочем, я ничего ей не рассказывал, даже как тебе. Да. Но и смотреть на неё уже от этого становится покойно и приятно. А уж голос! И притом абсолютно одна. Ухаживать за ней бесполезно, да мне и не нужно. Мы говорим. Она как психотерапевт. Он помолчал, теряя нить разговора. О чем это я? Ах, о Кате. Так вот, мы встретились в тот момент, когда я был в состоянии полного раздрая, и она постепенно привела меня в норму. И, можешь поверить, за год знакомства я узнал о ней не более чем, допустим, о тебе. Только то, что у неё две девочки. И я не думал раньше, что с женщиной возможна только дружба. Давай за неё.
Как будто он забыл, что мы только что за неё и выпили!
А потом мы стали варить кофе, может, он как-то поспособствует отрезвлению. Кофе, конечно же, убежал, зашипел на раскаленной конфорке, как мы ни следили. И черт с ним. Вытерли влажной тряпкой с «Ferry». И выпили по две чашечки около раскрытого окна. Встать с жестких табуреток было пока не под силу.
Калейдоскопические круги плыли перед глазами, и остановить это бесконечное вращение было невозможно. И мы сидели молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. В половине десятого мы с трудом поднялись посмотреть спортивные новости какое место занимает наш любимый «Зенит». По дороге я поплёлся в туалет, придерживаясь за кафельную стенку. На моё обвисшее хозяйство и самому смотреть было стыдно, не то, что демонстрировать кому бы то ни было.
Короче, женщина если и была нужна, но только для утешения. А, может, и вовсе не нужна наговорим лишнего, а утром будет стыдно.
Так или иначе, мы успели к началу спортивных новостей, которые, однако, были прерваны надоедливой, но неизбежной рекламой. Мы дождались, когда показали таблицу и объявили, что наши поднялись на второе место.
Впереди только никому не известные «Крылышки», которых никто вообще не принимал всерьёз. Разве что вмешается «Спартачок», если мобилизуется и помогут судьи. Обсудив сей положительный факт, мы решили отметить это событие, и чуть не пропустили, как промурлыкал дверной звонок.
Глава 3
Звонок, действительно, был неожиданным.
Чёрт, кого может занести в такую погоду? незлобиво выругался Николай, явно не ожидающий никаких гостей. Действительно, за окном хлестал настоящий ливень, и ветер гнал бесконечные тучи от горизонта до горизонта. Николай с трудом встал, заправил выбившуюся рубашку в брюки и поплёлся открывать дверь, даже не удосужившись глянуть в глазок.
Катя? Вот не ожидал! Заходи, да нет, туфли можешь не снимать.
Через несколько секунд я услышал очень приятный женский голос, и тоже поспешил привести себя в порядок.
Насколько возможно в данной ситуации. Николай появился вместе с очаровательной шатенкой, очень ладной, в тёмно-синих джинсах и облегающей светлой футболке прямо на голое тело. Она прошествовала босиком, нисколько не стесняясь, и, видно, была тут своим человеком.
Я замер, буквально пожирая её взглядом, и молил бога, чтобы она этого не заметила. Ибо футболка в некоторых местах, куда упали крупные капли, намокла, и явственно обрисовывался упругий сосок.
Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять я пропал. Даже на чужой территории. Мало ли что говорил Николай а вдруг их связывало нечто большее, нежели дружба.
Она же, лишь кивнув мне, обратилась к Николаю, продолжая разговор:
Еле успела добежать от машины, дождина просто ужас. А днем было так хорошо. И тут же без перехода, а я смотрю, тут у вас пьянка в полном разгаре. За что пьёте?
Это Катя, а это Владимир, едва успел представить нас друг другу Николай, я тебе о нём говорил. Интересно, когда, подумал я, и ляпнул:
А мы тут вас вспоминали, долго жить будете!
Ну, о вас этого не скажешь, заметила она почти безразлично, если будете продолжать в том же духе.
И была права.
Ладно, не сердись, смутился Николай, понимаешь, непогода. Мы тут одни, всеми брошенные, без женского внимания.
И потому не закусываете, пьёте и плачетесь друг другу в жилетку.
Да, виновато кивнул Николай, плачемся, а что остается.
Она толкнула его в бок:
Хорошо, пойду, посмотрю, что можно сделать. И прошествовала на кухню.
Я же сидел ошарашенный, ибо в прошлый раз видел её только издалека. Но действительность, как это ни банально, превзошла все ожидания. Или это генерировал волны мой больной и утомленный мозг? Я допил холодный кофе, попытался сконцентрироваться хотя бы до той степени, чтобы изображение не двоилось.
И мне стало себя жалко. За никчемность и заброшенность. Я, конечно, утрирую. Но всё же
Я высунул голову в окно, навстречу дождю, в надежде глотнуть свежего воздуха но, увы, это слабо помогало.
Катя запихала в наши голодные рты наскоро приготовленные котлеты, с горошком вместо гарнира, политые кетчупом, и мы послушно это съели. Сама же выпила полстаканчика сока, а от шампанского и конфет отказалась.
Ну вот, скоро на людей будете похожи.
Она сидела в единственном кресле и курила тоненькую сигарету. Потом вышла:
Надо проветрить, а то можно задохнуться.
Николай только кивнул в ответ
Около одиннадцати, убедившись, что мы в состоянии контролировать собственное поведение и больше пить не будем, сославшись на то, что ей завтра рано на работу, Катя стала прощаться.
Решив навязаться, я вставил:
Да и я, пожалуй, тоже пойду. Мне рядом. Заодно провожу даму, если нет возражений.
Хм, толку-то от такого провожатого, она в очередной раз скептически посмотрела на меня, правда, я уже немного оклемался то есть, законсервировался в предыдущем состоянии, то есть, мог поддерживать разговор и не нести пьяный бред, да ладно уж.
А ты сам-то дойдёшь? и Николай сомневался, я, допустим, могу только упасть в койку.
Чего уж, проконтролирую, усмехнулась Катя, подставляя ему щеку для поцелуя, а мне оставалось надеяться, что она живёт не слишком далеко, и я потом смогу добраться домой, не встретившись с нежелательными элементами типа отвязанных малолеток или бдительной милиции, если не сумею поймать машину. Что довольно-таки сложно в такую непогоду.
При этом я как-то не обратил внимания на ту её фразу, в которой она обещала проконтролировать процесс, в котором в роли провожатого должен был выступать я, мужчина.
Мы спустились вниз на лифте. Дождь уменьшил свою, так сказать, интенсивность.
Сейчас, подожди, Катя щелкнула пультом, и мы побежали через лужи к стоявшей почти у подъезда машине.
Я плюхнулся на сиденье, и во второй раз оказался в качестве пассажира, теперь уж маленького «Фольксвагена». Да, если бы я рискнул сесть за руль, то, по закону подлости, точно бы оказался без прав минимум на год. Но на фига ей нужен провожатый? Может, она просто решила доставить меня домой, как сестра милосердия, выносящая с поля раненого? Но откуда она может знать, где я живу? Ведь и у Николая был только мой телефон, которым мы обменялись при знакомстве, но адрес? Чудеса в решете. Но мысль моя, увы, запаздывала. Вскоре Катя, хранившая полное молчание и лишь изредка чертыхавшаяся, объезжая колдобины, остановилась и сказала:
Всё, приехали. И вынула ключ зажигания из машины.
Ага, недалеко, доберусь, подумал я, закрывая дверь и стараясь при этом не хлопать. И лишь после этого, оглядевшись, заметил, что машина стоит как раз у моего подъезда.