Всё, приехали. И вынула ключ зажигания из машины.
Ага, недалеко, доберусь, подумал я, закрывая дверь и стараясь при этом не хлопать. И лишь после этого, оглядевшись, заметил, что машина стоит как раз у моего подъезда.
Н-ну почему ж-женщины такие умные, бормотал я себе под нос, всё знают, и даже домой доставили, блин. Чего бы это значило?
Вы что-то сказали? спросила Екатерина, давайте скорее, а то прохладно, и, ничего не сказав, пошла вперед.
Я, обогнав её, ухитрился не споткнуться и открыл тяжёлую дверь, обитую железом. Сердце бешено забилось. А вдруг?
Она уверенно подошла к лифту, не споткнувшись о ступеньки, и нажала кнопку вызова. Я хотел, было подняться на пол-этажа, посмотреть почту но вряд ли мне кто писал. Да и кроме рекламы наверняка ничего не было, и потому даже не дёрнулся. Скрипя, кабина остановилась перед нами. Екатерина пропустила меня вперёд и нажала кнопу моего этажа. Я сам это заметил, и утвердительно сказала:
Шестой?
Мне оставалось только покорно кивнуть. Ну и дела.
Лифт послушно дёрнулся вверх. Я не знал, что говорить и думать, но дверь открылась опять. Сегодня почему-то двери и открываются, и закрываются. А что поделаешь? Я инстинктивно вышел, а она осталась в лифте. И чудом успел обернуться и поставить ногу, когда она сказала:
Ну вот, и хорошо. А мне выше. Она явно не собиралась выходить, справедливо посчитав свою миссию выполненной.
А как же? я искренне, как мне показалось, сыграл недоумение, я и Вас не проводил, и сам не доставлен.
Она улыбнулась, но с таким выражением, как будто обращалась к камню:
Ну, пару этажей я и сама могу доехать, если вы не сломаете лифт.
Постойте, продолжал упорствовать я, не понимаю, как это пару этажей?
Она терпеливо разъяснила:
Так, заметно, некоторые не отличаются ни умом, ни сообразительностью. Ни, тем более, наблюдательностью.
Постойте, я лихорадочно соображал, но умственные способности остались где-то за пределами выпитого, но мне ужасно не хотелось, чтобы она уходила, неужели вы способны бросить человека так, буквально в двух шагах? А вдруг я не смогу попасть домой, и вас потом будет мучить совесть? говоря это, я совсем не думал о том, что её тоже может кто-то ждать, а она вынуждена тратить свое драгоценное время на полупьяного и практически незнакомого мужика.
Непонятно почему скорее, из неосознанного сострадания, но Катя вышла из лифта.
Ладно уж, и спать уложу, а то, действительно, с вас станется.
К счастью, мне не пришлось долго рыться по карманам в поисках ключа, и я с первого раза попал в замочную скважину, в очередной раз распахнул дверь, и галантно, (интересно, как это выглядело со стороны), пропустил даму вперед.
Вот, моё жилище.
Екатерина с видимым безразличием оглядела жуткую прихожую, но ничего не сказала. Действительно, что интересного может быть в стоптанных тапочках, коробке из-под монитора с грязным бельём (хорошо, что закрыта), и чудом держащейся на гвоздиках вешалке?
Сейчас будем пить кофе.
Это было как бы паролем. Кофе, наряду с пивом, объединяет. Я провел её в комнату, по пути пнув носки под диван. Хорошо, что утром сподобился убрать постель. В общем, бардак был рамках допустимого, если не считать скопившейся кое-где пыли.
Екатерина даже не поморщилась, а только распахнула окно, впуская прохладный ночной воздух. Я же поспешил в кухню. У меня замечательная кофеварка на две чашки насыпаешь кофе, заливаешь кипятком, прижимаешь ступицей. И готово. Жидкость просачивается вверх, осадок остается внизу, и аромат не пропадает зря. Чайник кипит быстро, и вот я спешу в кухню с подносиком, с двумя чашечками, очень симпатичными, с золотой каемочкой. Кобальтовые, то есть.
Точно такие же были у нас дома, и я прикупил по случаю полдюжины таких же, возможно, как воспоминания, или по привычке.
Так или иначе, я доставил кофе горячим и не расплескал. Кофе оказался, действительно, превосходным. Аромат наполнил комнату.
Осторожно, он горячий! предупредил я девушку, но она уже осторожно взяла чашечку и сделала маленький глоточек.
Да, очень приятный вкус.
Может, сахар нужен, или? я вспомнил, что у меня совершенно случайно оказалась нераспечатанная плитка шоколада. Да, сейчас.
Я достал её из старого серванта, развернул и положил перед Екатериной.
Я достал её из старого серванта, развернул и положил перед Екатериной.
Пожалуйста.
Она только кивнула и отломила маленький кусочек. Кофе она пила не спеша, смакуя каждый глоток. Я полностью мобилизовался, но забыл о своём, и он немного остыл. Сегодня я его поглотил столько, что стал почти наркоманом.
Я предложил ей сигарету прямо в комнате, но она отказалась, и мы пошли на кухню. И я снова не мог отвести от неё глаз, даже зная, что она чувствует мой взгляд спиной, но из вежливости не делает замечаний, тем более что я был не по-пьяному сдержан.
Вот.
Я не знал, о чем говорить, да и она, наверное, уже устала, и потому задал удивительно глупый вопрос, не требующий ни ответа, ни размышлений.
Вы что, на самом деле знали, где я живу, или как?
А она встряхнула спадающими на высокий лоб волосами, и снисходительно произнесла:
Вы, мужчины (мне не понравилась, что она обобщает, но что я мог поделать? умные слова не шли в голову, и соображение подводило), ужасно ненаблюдательны (увы, это так), пока вам чего-нибудь не понадобится. Я живу двумя этажами выше.
А я, я почему до сих пор не знаю? сегодня, я понял, что лучше ничему не удивляться.
Значит, не нужно было.
Нет, такого быть просто не могло. Хотя, что я говорю конечно, если выходишь в разное время с соседями, то можно и десть лет прожить, ни разу не столкнувшись. А вот её машину я запомнил. Но никогда не видел, как она из неё выходила.
И у вас бордовая 99, так? продолжала Екатерина, ничуть не заинтересованная моим замешательством, так, кстати, где она?
Я махнул рукой:
Да бросил, мы поехали на его машине, ничего, до утра простоит. Надеюсь.
В наше-то время, когда всюду такое творится.
Так вы же не побоялись зайти в гости к почти незнакомому мужчине. Так что
Ну, сегодня вы вряд ли представляете опасность, она опять усмехнулась, да и Коля знает, куда мы поехали. Впрочем, мне действительно пора. Спасибо за кофе. Он на самом деле превосходный.
Впоследствии я благодарил бога за то, что не сделал в тот вечер никаких глупостей, не приставал к ней, и никаких поползновений или намеков. Даже в том состоянии я понял. Нет, ничего не понял, а почувствовал нутром. Пусть и наполненным антисоциальными продуктами. Но печень пока работала. Я проводил её, постоял на площадке, пока она не зашла в свою квартиру поднялась на два этажа пешком, а не на лифте.
Хлопнула дверь, и я вернулся восвояси, только сейчас почувствовав, как глубоко нагрузился.
Излишне будет говорить, что утром я с нетерпением ждал Катю у подъезда. Какое-то неведомое чутье подсказало мне, что это единственный шанс. Правда, перед этим мне пришлось встать по будильнику, насиловать себя ледяным душем и не более приятными процедурами, потом сгонять за машиной пусть всего квартал, с надеждой, что найду её на месте в целости и сохранности.
Может, тому способствовал дождь, или, как говорят у них, Провидение, машина была в том состоянии, в каком я её и оставил. Даже дворники приветливо готовились к работе. Видно, непогода отпугнула даже мелких хулиганов. Я только боялся опоздать и пропустить Екатерину, как будто в этом заключалась моя судьба. Я невольно подумал, что спешу, как на свидание. На первое, в семнадцать лет, когда это было осознано.
Катя ещё не выходила её «Фольсваген» стоял на прежнем месте, и я смог немного расслабиться, в то же время не спуская взгляда с подъезда. Что творилось в моей голове не передать то мне казалось, что она пробежала и уехала на другой машине, то что она передумала и решила остаться дома. Я-то выходил из машины и нервно закуривал на улице, тут же гася сигарету, то опять возвращался в машину и настраивался на новую радиостанцию FM.
Впрочем, ждать пришлось не более получаса. Екатерина вышла, огляделась по сторонам и направилась к своей машине. И мне пришлось проявить недюжинную проворность, чтобы выскочить и открыть перед ней дверь. Как можно более галантно:
Прошу! наглость моя перемежалась с неуверенностью.
Не знаю, что почувствовала и поняла Катя, но, с её стороны, это был весьма рискованный эксперимент. Надо отдать ей должное, но она ничуть не удивилась, и восприняла как должное. Тем более что я был чисто выбрит, в белой рубашке с коротким рукавом, идеально отглаженный брюках, а модный пиджак приобрел по случаю, на распродаже, небрежно лежал на заднем сиденье.