10
Деда, который не мог прихлопнуть, даже надоедающую муху, просто отмахиваясь от нее говоря, живая тварь, тоже чего-то хочет. При всем этом, самый «бодучий» бык Борька, который не терпел никого на своем пути, трусливо сворачивал в проулок, признавая право «сильнейшего».
Степанович улыбнулся своим мыслям, вспомнив, как гордо он вышагивал по деревне, спрятав свою ладошку, в огромной ладони деда. Как на вопрос И чей это герой? со всей детской искренностью, отвечал, Петька, я, Степкин внук.
Сколько себя помнит, он всегда был чем-то занят. Сначала, будучи, чуть выше гусей, гонял их хворостиной к озеру. Став постарше гонял в ночное лошадей. Совсем окрепнув, стал ходить за плугом.
А когда пришла пора, как богом данную, как озарение, как диво дивное, на поляне среди леса, он увидел девушку.
Она сначала онемела, увидев его, внезапно появившегося на краю поляны, потом ойкнув, в смущение закрыла глаза, пытаясь прогнать его, словно видение. А через мгновение, открыв их снова, убедившись что, он наяву, убежала. А в его глазах осталась картина, увиденного чуда, как озарение, появившееся для него, на этой дальней лесной прогалине.
Потом много дней он кружил вокруг этой поляны, с единственным желанием, снова увидеть ее.
А когда увидел, сразу подбежал, схватил за руки, боясь, как бы она скова не растворилась видением, легким облаком на фоне косматых лесных красавиц.
Держа ее за руки, пахнувшие ароматом лесных ягод, смотря в ее глаза, в два озерка небесной синевы, он, преодолевая всю свою робость, тихо спросил, а как тебя зовут?
И услышал, как и должно было быть, волшебное, прекрасное, необычное, как и то, что держали сейчас его руки, меня зовут Тайя.
Сказав, она вынула с его ладошек свои руки, подняла с траву берестяной туесок, полный сочной земляники и исчезла за лохматыми лапами елей.
Петр еще долго стоял, смотрю на хвою поглотившую девушку, унимая бьющееся, рвущееся наружу от переполняющей радости сердце. А когда опомнился, побежал поделиться радостью с дедом, всю дорогу повторяя, как открывшуюся, долгожданную тайну, девичье имя Тайя.
Эта полянка, в окружении, словно часовых оберегающих их от посторонних взоров, высоких могучих елей, стала местом их встреч. Они садились у самого ствола самой большой хвойной красавицы, и ее ветви, свисающие до самой земли, давали ощущение замкнутого пространства, чего только своего.
Вдыхая одурманивающий запах хвои, Петр гладил ее светлые волосы, она, почти не дыша, положив голову ему на грудь, с закрытыми глазами слушала его. А он говорил. Говорил о том, что как только управятся с житом, он пришлет сватов, что построят они, рядом с избой деда, свой большой просторный дом
А однажды вместо Тайи, прибежал ее братишка. Запыханный от быстрого бега, торопясь вернуться назад, он сбивчиво рассказал ему, что кто-то увидел их с Тайей. Теперь за свои грехи, она сидит в молельной избе на покаянии.
Он плохо помнит, как дождался темноты, не помнит, как полз к показанной парнишкой низенькой избушке. Помнит только, как больно били по телу ветки, рвали одежду сучья, когда он бежал назад, бережно прижимая к телу Тайю. Он остановился только тогда, когда увидел в дымке рассвета, проглядывающую сквозь хвою, крышу дедовой избы.
Он устало опустился на влажный мох, Тайя, дремала у него на коленях. Он думал о том, что теперь никогда не расстанется с ней. Золотеющая полоска неба, расширяющая у горизонта, торопила его, и он, не выпуская девушку из рук, поднялся на ноги и пошел к дедовой избе.
Дед, открыв на осторожный стук дверь, ничего не спрашивая, отступил в сторону, пропуская внука в дом. Войдя за ним, показал на металлическую кровать, с горкой подушек. Петр осторожно положил Тайю, и с мольбой взглянул на деда.
Наша порода, явно с одобрением сказал дед, упрямый. Следом не кинулись?
Тихо было. Мне братишка ее подсобил, пояснил Петр.
У него не было от деда секретов. Тот никогда не пенял ему, в отличие от родителей, своих девок пруд пруди, а ему староверку подавай. Он только хмыкал на это в бороду, когда внук рассказывал ему, да смотрел на него озорным помолодевшим взглядом
11
Послышался хруст хвои под ногами. Алексей, разбудил Саньку, с силой толкнув в плечо.
Давай на смену, прошептал он, когда тот открыл глаза.
Санька, встав с лапника, поднял лежащий рядом автомат. Подергал плечами, сбрасывая остатки сна, и тихо ушел в темноту.
На примятую «постель» лег Алексей, увидев, что старшина не спит, прошептал извиняющим голосом, Разбудил, Степанович?
На примятую «постель» лег Алексей, увидев, что старшина не спит, прошептал извиняющим голосом, Разбудил, Степанович?
Да нет. Не спал я. Сон чего-то не идет. Год в родных местах не был, вот душу и бередит, ответил, так же шепотом тот, А ты давай покемарь, совсем ничего осталось.
А далеко еще?
Да нет. Это по дороге далеко, а по лесу идешь, так незаметно. Оглянуться не успеешь, как на месте будем.
Незаметно это точно. День протопали, а как был лес кругом, так и есть, зевая, ответил Алексей.
К полудню в деревню пришли искать пропажу. Двое, заросших бородами по самые глаза, кряжистых мужиков, встали напротив родительского дома Петра, с ожиданием смотря на окна.
Первой их увидела сестра Петра, вышедшая с ведрами на крыльцо.
Тятя, там к нам кажется, лесовики пришли, вернувшись в дом, сказала она отцу. «Лесовиками» в Борке и соседних деревнях называли всех, кто жил в лесу, и староверов и отселенных.
Пойду, гляну, поднялся из-за стола, Степан Степанович, думая, что к нему, как к председателю сельского совета, пришел кто-то с выселок. Взяв со стола кисет с самосадом, на ходу скручивая самокрутку, он вышел на крыльцо.
Увидев гостей, на секунду остановился в недоумение, кхекнув от неожиданности, пошел к ожидающим.
Ты, Степка, с табачищем, повремени пока, встретил его суровый взгляд, старшего из мужчин, у которого величавая борода, густо отливала серебром седины.
Степан Степанович, с сожалением высыпал табак опять в кисет, туда же сунул неиспользованную бумагу. Отряхнул руки.
Чего приперлись, божьи заступники? Или нужда к Советской власти обнаружилась? спросил он, у того, кто назвал его Степкой.
Власть на земле от бога, все остальное от сатаны, аллилуйя, ответил Савватей, глава старообрядческой общины, дважды перекрестившись двуперстием. Так же поступил и его попутчик.
Так ты чего? Опять лаяться будешь? недовольно спросил Степан Степанович, смотри, у власти хошь она и народная, терпение не безразмерное.
Оголец то твой, внучку мою Тайю, силой увел, глухо сказал Савватей.
Первый раз слышу, озадачился отец Петра.
Сегодня ночью. Мы поздно хватились. А так бы к тебе не пришли за помощью, сами бы разобрались пояснил Савватей.
Ты мне тут, давай, свои законы не устанавливай. Сами бы они разобрались. Советская власть у нас, по ее законам и живем. И я как ее полный представитель, запрещаю вам «отсебятину» гнать. А иначе, недолго и в кутузку загреметь, предупредил его Степан Степанович.
Коли властью себя зовешь, вот со своим выблядком и разберись, Один бог вечен, перекрестился Савватей, поминая бога, А мы твари божьи все ему служим, и он решает, сколько, кому отведено.
Если мой Петька, и умыкнул твою внучку, Савватей, то уж точно не насильно, Я своего сына знаю. Слюбились они, выходит. А если так, то я своего сына, к вам на веревке не поведу.
А ты его позови. Мы сами спросим, сказал рядом стоящий с Савватеем мужик, годами моложе, чертами лица, похожий на него.
Откуда же я его позову? Петька давно у деда на выселках живет. Мимо шли, чего же не зашли?
усмехнулся Степан Степанович, Или совсем мхом заросли?
Савватей, вместе со своим спутником, не отвечая председателю, пошли в сторону леса.
Степан Степанович, когда те отошли на приличное расстояние, достал кисет, свернул самокрутку, глубоко с наслаждением вдохнул в себя дым.
12
Ну, Петька, ну хват. Добился все таки своего, окрутил девку, подумал он о сыне, надо сходить посмотреть, не натворили бы чего лесовики.
Дед, увидев в окно, подходящих к дому двоих мужиков, в наглухо застегнутых черных суконных однорядках, пошел к выходу из дома, крикнув внуку, Сиди, не высовывайся. Без тебя разберусь.
Мира и благодати, вам, люди во Христе. Какая нужда привела вас ко мне? подошел он к мужикам, поздоровался.
Мир твоему дому, Степан, ответил на приветствие Савватей, а потом спросил прямо, глядя в глаза, Внучка моя у тебя?
У меня, так же прямо ответил дед Петра, Не отдам я девку Савватей, что хочешь, делай, но не отдам. Любят они друг друга, давно любят.
Погоди Степан, отказывать, мы с тобой всю жизнь друг друга знаем. Не стану я зло внучке делать, если душа ее так решила. Но пусть, она сама мне, об этом скажет.
Сейчас позову, согласился с таким решением Степан Иванович, направляясь к дому.