Она разрыдалась и бросилась к нему, обнимая и целуя.
Долго они не могли расстаться
Уже глубокой ночью она перекрестила Орона и напутствовала:
Во всём полагайся на Бога, но и сам не плошай: думай своим умом! Будь добр к людям. Не рискуй напрасно. А я тебя буду ждать и молиться
Лёжа в элтаре, Орон опять и опять вспоминал тяжёлые минуты расставания.
Они распрощались навсегда такое у него было чувство.
Орон приподнялся, подумал: как он такой худой и истощённый сдвинет эту огромную плиту?!.
Он поднял глаза ввысь и закричал:
Боже, дай мне сил!
Опять подошёл и налёг, и ему показалось, что плита начала медленно сдвигаться
Чувствуя, что жилы вот-вот порвутся, Орон всё-таки собрался и снова поднапрягся.
Плита подалась с тяжёлым скрежетом.
Юноша упал на землю, отдышался и полез внутрь.
Он нашёл то, что искал, положил в маленький деревянный ларчик, который дала ему мать.
И тут же услышал шум снаружи.
2. ЗАХВАТ
Что это ты, Жухлый, миссия наша тебе не нравится?
Ты знаешь, Дэн, я не люблю такие операции. На фронте всё ясно где враг, где свой. Мы воины, в крайнем случае, мы каратели Тьмы. Мы с тобою много крови пролили и своей, и чужой, но соревноваться в том, кто совершит большее святотатство и богохульство, я не хочу.
Ты святоша, Жухлый, или тебя очаровало и пленило это суеверие? Хочешь понравиться командиру? Он у нас тоже вроде как из святош, и, кстати, именно поэтому он хорошо знает эти места! Он вырос в этих местах. Ему поручили тут подчистить концы, чтобы не сильно цеплялся за своё прошлое. Старый мир надо похоронить, Жухлый, но до этого его надо убить! И если я увижу, что ты не готов, то кто знает: может быть, я, оказавшись у тебя за спиной, решу и тебя похоронить вместе с ним. Не будь ты лучшим фехтовальщиком Я удивлён: уж не тайный ли ты святошка? Вот же! Уже триста лет искореняют это колдовство и идолопоклонство, а всё никак Если бы о твоей болтовне прознал верховный прокурорсис или даже командир полкира, то недолго бы ты мучился.
А ну-ка, потише там, щенки! Разговоры во время операции запрещены.
Какая операция, командир? Мы рыщем в поисках какой-то дрянной, никому не нужной штуки. Почему это поручили лучшим бойцам элитной дружины воинов Тьмы? Я не против, если нас так решили поощрить, чтобы мы тут просто оттянулись пару дней
Тебе незачем понимать то, что нужно Решающему Зине. Да ты и не поймёшь, это верно. И, пожалуй, хорошо.
Если бы ты, командир, не вынес меня два раза из-под лучей дырявого, как решето, если бы ты не делил со мной то дерьмо, которым нас кормят, и если бы ты не был на всю башку отмороженным воином Тьмы, как и многие из нас, я бы тебя укокошил, клянусь!
Дэн, сколько тебе лет, щенок? раздался изумлённый голос командира.
Ты же знаешь, мне неделю назад исполнилось четырнадцать! Лучшие воины короновали меня. Я такой же, как и ты, я прошёл испытательный срок! гордо ответил мальчишка.
А старших ты, значит, не уважаешь.
В темноте раздался звук удара, хруст и глухое мычание.
Вернёмся, я тебе этим же прикладом сломаю вторую руку ту, что стреляет, проронил командир.
Дальше шли в тишине.
Только через некоторое время раздался голос одного из воинов:
Как тут всё заросло, придётся прыгать
Прыгать на 265 метров?! Мой дальномер именно столько показывает. Это на грани критической перегрузки
Да, Штурман.
Но там площадочка всего 5 на 10
Рассчитывай траекторию и исполняй! голос командира группы, его тон, не давали не малейшего повода для сомнений. Очень важно не опаздывать! Особенно если не спешить. Делай!
Они построились в ряд.
Раздался звук, словно распрямилась огромная сверхмощная пружина и силуэты бойцов взмыли вверх. Раскрылись закрылки и отряд плавно начал планирование на землю похожий на стаю больших чёрных птиц.
Приземлились слаженно, только один не устоял и по инерции покатился недалеко, его остановила стена. Но ещё один отлетел далеко и со всего размаху врезался в кирпичную стену храма.
Кто это?
Дэн. Бедняга
Штурман! Я не это имел в виду!
Командир, я не виноват, он не выпустил тормозные закрылки! Проверишь потом по записи, если что!
Штурман повернулся к остальным:
Запомните, грязь! После командира я тут главный! От меня зависит, где вы окажетесь на поле боя: под лучевым дождём, или в уютной непростреливаемой канавке, перелетите через пропасть или не долетите до её края! Вас, поганый сброд, отдали нам, чтобы мы из вас сделали воинов, потому что мы в последнем бою потеряли почти всех. Пострадавшие находятся на восстановлении, но у одних нет ног, у других рук, у кого-то снесло полбашки, а у моего друга вырвало внутренности, так что вернутся они не скоро. Но когда вернутся, каждый из вас отчитается им за то время, пока их не было. Командир у нас добрый, а вот я не очень. Усекли?
Штурман повернулся к остальным:
Запомните, грязь! После командира я тут главный! От меня зависит, где вы окажетесь на поле боя: под лучевым дождём, или в уютной непростреливаемой канавке, перелетите через пропасть или не долетите до её края! Вас, поганый сброд, отдали нам, чтобы мы из вас сделали воинов, потому что мы в последнем бою потеряли почти всех. Пострадавшие находятся на восстановлении, но у одних нет ног, у других рук, у кого-то снесло полбашки, а у моего друга вырвало внутренности, так что вернутся они не скоро. Но когда вернутся, каждый из вас отчитается им за то время, пока их не было. Командир у нас добрый, а вот я не очень. Усекли?
Ответом ему было гробовое молчание.
Командир подошёл к огромным дверям храма, извлёк из прикреплённого к бедру контейнера связку ключей. Он не стал подбирать и путаться, как человек, не знающий назначение каждого ключа, он сразу нашёл нужный, вставил, немного прогрел карманным лазером замок и повернул ключ несколько раз.
Толкайте!
Отряд бросился к двери и навалился на неё. Дверь с диким скрежетом распахнулась.
Командир подумал, что прикажи он и эти сосунки вынесли бы многотонные створки одним натиском!
«Хотя это неважно, отмахнулся он. С чего бы мне заботиться о сохранности дверей?!»
Они прошли внутрь здания.
Свет!
Зажглись мощные фонари огневой поддержки.
Он шёл быстро, чётко осознавая цель, полубегом, вскинув к плечу лучестрел, пересёк весь зал, влетел в алтарь и окаменел.
Плита была сдвинута.
А то, что он искал похищено.
Но храм простоял многие годы закрытым! Всё вокруг окутывал толстый слой пыли и на ней множество следов.
Это давало им шанс! Ведь кража могла произойти сейчас, а не день, неделю, год назад
Следы на пыли казались свежими.
Тепловизоры включить! Искать!
Он включил свой, несколько раз поменял настройки и облегчённо вздохнул: вор прошёл совсем недавно, с полчаса назад от силы, некоторые следы ещё не остыли полностью и на крохотную долю градуса, но всё же были теплее остального.
Отряд рассредоточился, бойцы стремительно осматривали одну комнату за другой.
Смотрите-ка, кто это у нас тут, девчонка!
Один из бойцов волочил какой-то ворох тряпок с помощью длинного копья.
Копьё было непростое оно увенчивалось с двух сторон четырёхконечными лезвиями. Древка этих копий от лезвий до середины покрывали острые шипы. Тот, кого тащил боец, попытался было ухватиться за древко, чтобы ослабить хватку мучителя, но тут же отдёрнул изрезанную до костей ладонь.
Сквозь отверстие между наконечником и шипами копья свисала петля из тонкого троса. Именно эта петля захлестнулась сейчас на шее пойманного. Над петлёй торчал наконечник, готовый, если поступит приказ, перерезать шею пленнику, или даже отсечь ему голову всё зависело от боевых навыков бойца.
Полный обыск!
С человека сорвали всю одежду. Трое бойцов начали перебирать её, буквально нитка за ниткой.
Ещё двое взяли пленника за руки и подняли, оторвав от земли, растянули его руки в стороны.
Бедолага охнул и застонал.
Кто-то из бойцов принялся сканировать обнажённое тело специальным прибором.
Прошло несколько минут напряженного ожидания.
В нём ничего нет, желудок заканчивает переваривание съеденного часов двенадцать назад. Там пара горстей пшена, немного жидкости, суп овощной Истощён, физические показатели в норме, патологий нет, здоровье без отклонений
Обыскивающий помолчал, затем воскликнул.
Без отклонений, командир! Вот это уникум. Не могу поверить! Это же
Отставить, доктор, свободен. Гвозди!
Бойцы поднесли пленного к стене и приподняли так, что ноги его находились в полуметре от земли, но на уровне их шлемов. Раздались два глухих удара, пленный закричал.
Он висел, прибитый сквозь запястья металлическими клиньями к стене. Металлическая клешня вцепилась ему в горло, не давая дышать.
Теряя сознание, Орон вспомнил первую боль в своей жизни. Тогда Наставник в первый раз пришёл в их дом. Тогда Орон подорвался на мине, совсем маленьким
Терпи. Терпи, сын мой! Как ты мог быть столь неосторожен?!. Что мне делать, Господи
Мать мальчика всплеснула руками.
Орон лежал на импровизированной госпитальной кушетке, лезвие вошло в его тело чуть выше поясницы и вышло под ключицей.
Мадлена, я не знаю, смогу ли я чем-то помочь, кроме