Но бывшая до этого расплывчатой, в смоге, за питерскими мостами, развидняется Наша Южная Набережная!..
Мы встречаемся, обнимаемся. За Маргушиной спиной, за парапетом серо-освинцованное море, одноцветно слитое с небом.
Безграничная нежность и слёзы
Рита-Ритулечка. Как-то очень уж небрежно и поспешно расстались мы с тобою!?
И когда, вдруг, проявляются старые армейские друзья, спивающиеся, загнанные, безработные, не похожие на себя юных, с массой каких-то проблем, или же проявляется девчушечка, которую любил десятки лет тому назад-происходит нечто трансцендентное. Прогружаешься в сакральные глубины смысла их присутствия в твоем прошлом, в твоей жизни
И про девочку -наконец-то, осознаёшь (или не осознаёшь) смысл её отсутствия!
Залипаешь в центростремительную воронку совместно-несовместимых событий
Хотя странно. Ты, мог бы вспоминать и думать о них и раньше, вне их визуализации, прокручивая черно-белую плёнку советского фильма о пламенных комсомольцах и бесплатной романтике, переоценить которую не в силах, настолько недосягаемо простой и великолепной кажется она теперь.
Контакт со всеми этими людьми наэлектризованный и неистовый, запускает ослепительное цифровое кино.
Побежали кадры.
В парашютном классе едим сало с тульским пряником, из моей посылки. Мамка не знала, что с хлебушком тут «могёт быть» туго.
Пьем водку и красиво поем, под мой гитарный аккомпанимент, после отбоя, хотя завтра прыжки.
Но не подводит ни водка, ни бессонница.
Утром перед погрузкой в аэроплан, на тонометре фельдшера, спартанское давление 120 на 60!
А вот встряли в жестокую рукопашную схватку со старослужащими
Переживаем, остро скучаем друг за другом, когда кто-то в командировке, или «на кичи» под следствием
Вот они опять рядом, и я вновь в прекрасном, счастливом далеке! Вынимаю его из-за темного горизонта прошлого и пристально всматриваюсь.
И живу этим, прямо здесь и сейчас.
Хорошо, что вы есть, мои армейские братишки-товарищи
И девчоночки, так и не ставшие женами
Во сне, я бесконечное количество раз, попадаю в казарму, в день демобилизации. Спешу в город на набережную, где встречались с Ритулей в увольнениях. Но с новым сном, город всё меньше похож на себя, пропадает, то море (усыхая до лужи),то набережная трансформируется в базар-вокзал, то казарма совмещается с дачей пионерского лагеря.
Я осознанно помню, что обязан увидеть её перед отъездом!
Бегу по опустевшей площади перед кинотеатром, по забитой порожними «ПАЗиками» автостанции, по безлюдной набережной. Монотонный прибой моет бетонный парапет.
Но Риты нет нигде
В одном подленьком сне, старшие укладчики Никонец и Дегтяренко заставляют меня пить с ними самогон. Почему-то в сарае, под предлогом: отметить увольнение в запас, и чтобы я не искал её.
Чувствую вонь самогона, но опьянения нет. Я убегаю от них. Пробиваюсь сквозь хаос чуждой архаики, закоулочных развалюх, осознаю, что не могу найти её дом, хотя наизусть помню адрес, но опять, обреченно, пью с прапорщиками
Мишка Никонец, с пониманием, хлопает меня по плечу:
Говорили, не ищи!
Но я, всегда пытаюсь найти своих друзей и подруг из Прошлого, зачем-то
Часть вторая
«Непрочитанное письмо»
Кому: М.О.
Куда: город ПА
От кого: Familiar anonymous
«Свершилось, темные свернулися листы,
На легком пепле их заветные черты»
«Сожженное письмо» Пушкин А. С.
On the leaves in form of tears,
I writing you a letter under
a weeping willow
***
Это письмо было отправлено, но вернулось.
Адресат, якобы, выбыл
События разворачивались в незапамятные времена! Когда еще не было ни «вотсапа», ни «вайбера», ни интернета, ни «даже старенького плейстейшена, чтобы в Сайлент Хил пошпилиться». * А слова «телефон» и «карман» были не совместимы, ни семантически, не практически.
Бредовое время было, в понимании современной молодёжи. Низкофункциональное!
Только лист бумаги, конверт и шариковая ручка
Я называл её Марго и Ритой. Маргоритой!
Но сам не был Мастером!
И не прилетел к ней на Новый Год в Ленинград А мы готовились к этому, полтора года! Всё это время уговаривал её встретиться и уболтал-таки, но сам, так и не сподобился появиться
И Она решила: «закончить всё!»
Звучит жутковато!
Тьху-тьху, до ваших порожних голив! Порвала и сожгла фото, письма.
Выбросила меня из памяти в мусорку, разом з папирцямы, не представляя, в какую пошлую круговерть я вкляпався в той час!
Смог выбраться, очумело-опустошенный, только через полгода.
А, я-то, наивный, всё не мог уразуметь: почему не способен доползти, дошкрябаться до неё! Все попытки добраться в Питер, пресекались удручающе-суровыми, прямо-таки, порою, драматическими, обстоятельствами! Мне казалось, что витальная связь была разрушена ментально-язвительным презрением, или новыми отношениями. Но не ведал, что это Пепел Писем и Фотографий не пропускал меня к ней
Более прочего, Рита укоряла тем, что я основательно пропал, после «неприлёта»!
Нет-нет, через полгода, как немного отхлынули проблемы, я написал ей!
Она сурово не ответила.
Потом два года скитался по поликлиникам и санаториям. ВСД и нервное истощение-результирующая эквидистанта после моральной перегрузки.
Но, спорт, вытащил из гадкого неврастенического болота. А литература и Вера очистили ментальность.
Эти два года, я продолжал писать ей в пустоту. Без малейшей надежды на прочтение. Письма уходили в никуда, а рассказы в стол
Рок-группа, в которой я «лабал на басу», вытянула межотраслевой конкурс самодеятельных коллективов. Нас наградили поездкой в Ленинград, Приозёрск и Выборг.
Три дня, три ночи. Паровоз, автобус, ночь в гостинице, две ночи на колёсах.
По приезде домой, на меня снизошло «откровение», что вполне мог бы добраться до Сестрорецка, пожертвовав поездкой в Приозерск, или Выборг!
Нам прочили судьбу великих музыкантов, курчавый делец, выпустивший пару назойливых див на телеэстраду, предлагал своё покровительство и организацию концертов Мы, недальновидно отказались, пытаясь сами, интуитивно, нащупать свой путь, типа рок-клуба, записи магнито-альбомов
Но руководитель группы и вокалист, неожиданно слились от нас.
Юрка Баранов, закончивший Орловский институт Культуры по классу «руководитель музыкального коллектива», великолепный мультиинструменталист, «пиливший» партии с листа и заставлявший нас основательно учить нотную грамоту, снимавший на слух партию любого инструмента с аудиозаписи, перевелся из клуба на фрезерный станок. Время было такое гадкое-страну ломало и корчило, от инвазии буржуинских бацилл, которыми её инфицировал Г и Ко, нашпиговав антисоветскими инъекциями и инфильтратами. А вокалист Вовка Евплов -сильно женился и торговал на вещевом рынке подделками под фирму. Перспективу работы профессиональных рок-музыкантов мы наивно упустили
Я пытался освежить и собрать новый коллектив, (был же доармейский опыт!), однако не нашел достойной замены нашим профессионалам и забросил бас-гитару на балкон
А потом был ответ от Марго одноразовый. Серьёзный, густо насыщенный обидой. Она мучительно-болезненно восприняла мой «недолёт».
Писала: «То, что ты сделал, не исправишь. Даже, когда объявили твой рейс, не представляла и не верила, что ты появишься и мы, наконец-то встретимся!..»
Я, всё же надеюсь, что где-то, пусть в Параллельной Реальности, в другой Галактике, в Туманности Андромеды, у кожаного трапа вимана, им удалось встретиться. И они стояли несколько минут под мокрым снегом, текущим с серого метеоритного неба, обнявшись, не веря, что это случилось! И, не отпуская рук и взглядов, счастливо брели потом, куда-то без направления, по чугунным мостам, над Невой (Туманоандромедской). Сидели в уютном кафе над рекой. Кофе остыло, а их глаза и руки, всё еще, не могли расцепиться
Шепчуцца Явор з Калиною,
В сумной долине над яром
Но в Нашем Измерении, этого не случилось. Зеро-зеро, серо-серо
Я долго и нудно писал по разным адресам, но ответов не было.
Додумался написать на её старый адрес, просил родителей, прислать новые координаты. Написал бы и её сестре, но та с семьей уехала из Ленин Питера, куда-то в Волгоград.
Раньше это помогало, и мама Марго пересылала мои письма до Ритули
О чем же там было, в том ноябрьском письме?
Поздравлял её с двадцатипятилетием. Рассказывал, как не смог на машине добраться до неё дважды.