Чего? и вовсе сердито протянул я в ответ, да принялся медленно подниматься с колен. Понимая, что этот Ачи явно толкует о жизни после смерти. В коей если и можно было подозревать то лишь существование сознания, которым как я теперь думал, после встречи с Ларса-Уту, обладало какое-то малое количество созданий и существ, и вряд ли оно имелось у людей. Ведь из тех же пояснений того второго с которым разговаривал неизвестный мне Этлиль-Ка, я все же был не человек
То ли от моего недовольства, то ли оттого, что я резко поднялся на ноги, у мниха затрепетал длинный хохолок, явно для моего наблюдения принявшись дрожать каждым отдельным красным волоском. И от сего трепыхания, я, кажется, еще сильнее распалился, так как мне не хотелось оставаться вне моего желания на Хияке, или делать неясное становление, предложенное сподручниками богдыхая. Я и вообще гневался на того неизвестного Этлиль-Ка и Багланбехзала, оные не дали мне повидаться с Ларса-Уту, и почему-то, без моего согласия, решали кем я должен буду вскоре стать
Все еще обдумывая слова Ачи и едва над ним возвышаясь, я вновь качнулся, почувствовав резкую, жгучую боль в спине, на месте воткнутой стрелы, и негромко застонав, оперся левой рукой о стену, боясь, так-таки, упасть. Мних тотчас, точно уловив мою боль или только услышав стон, поднялся на ноги, сровнявшись со мной ростом, да протянув в направлении меня обе руки, бережно поддержал под бока, с тем же воркованием своего низкого голоса досказав:
Прошу вас, сагиб, явственно так почтительно обращаясь ко мне, и слегка пригнул голову, точнее втянул шею, словно желая стать ниже меня. Не надобно гневаться, абы я ни в чем, ни повинен пред вами. А толкую токмо о том, что было мне доверено и позволено вам передать. На лице Ачи сейчас в ярко-красных радужках, словно слегка растянулись, а после сжались круглые черные зрачки, и он еще тише добавил, мне было указано величать вас, уважительно сагиб, абы сие обращение бытует от низшей касты к высшей, в среде системы Филеи. Поелику значица, что вмале вы приобретете более значимое место среди высокоразвитой расы агисов. А ноне, не желаете ли, сагиб, выйти из собхи и покушать? спросил он, да так просящее, что угловатый кончик его носа, не покрытый шерстью и больше похожий на клюв птицы, легонько дрогнул. В этот раз, вызвав во мне чувства жалости. Посему я сразу перестал раздражаться и в ответ кивнул, будучи и впрямь не против покинуть эту постройку и увидеть, где нахожусь, так сказать, воочию.
Глава седьмая
Дверь позади меня все еще продолжала поскрипывать, когда мы вышли из собхи, как называл Ачи, данную постройку, а я первым делом осмотрелся. Розовый свет наполнял наблюдаемое мною пространство, замкнутое десятью длинными деревянными постройками, собранными из продольно сложенных между собой досок. Прямоугольного вида, они слегка изгибали стены, посему пристроившись друг за другом, создавали огромный такой и точно замкнутый круг, абы между ними не просматривались проходы, лишь узкие щели, через которые едва бы протиснулся я. Сами строения, точнее собхи, имели плоскую крышу, и всего одну дверь, почти в стыке стен. Впрочем, на стенах не наблюдалось окон, или дыр, каких-либо проемов.
Созданный строениями, загороженный, участок отличался желтоватым и очень мелким по структуре грунтом (напоминающим песок), в центре данного круга росло одно огромное дерево, ветви которого располагались горизонтально земле и смотрелись не менее большими и длинными, создавая, таким побытом, тень под собой. Ствол того дерева с красной и явно толстой корой, имеющий множество щелей, дыр и словно проходов, поражал взгляд своим необъемным размахом, оный не сразу то и обойдешь, не то, чтобы обнимешь. Не менее широкими и вздыбленными были корни возле его основания, словно он ими не врос в почву, а приподнял свой ствол над ней. Потому там виднелось округлое углубление, в котором лежали какие-то зеленоватые с кулак плоды. Листья у этого дерева вытянутые и плоские, едва розоватого отлива, казались полупрозрачными так, что созерцалась их волокнистая структура.
Вокруг ствола дерева, как раз между его встопорщенными корневищами такими же красными, как и сам ствол, располагались кострища, наполненные, впрочем, не ветками, а ровно пережженными, черными углями, а потому лишь легонечко дымящиеся. Возле тех кострищ, прохаживалось четверо похожих на Ачи существа, точнее все же горнорабочих дорийца или мниха скит-горы, еще около пяти, какими-то загнутыми, серебристыми скребками терли стены противоположного, нашему, строения.
Вокруг ствола дерева, как раз между его встопорщенными корневищами такими же красными, как и сам ствол, располагались кострища, наполненные, впрочем, не ветками, а ровно пережженными, черными углями, а потому лишь легонечко дымящиеся. Возле тех кострищ, прохаживалось четверо похожих на Ачи существа, точнее все же горнорабочих дорийца или мниха скит-горы, еще около пяти, какими-то загнутыми, серебристыми скребками терли стены противоположного, нашему, строения.
Теплота парящего воздуха, с легкой горечью дымка, наполняла эту местность спутника, а приятное для взгляда голубо-розовое небо проступало сквозь скученно растущие между собой ветви дерева. Впрочем, небеса только казались двухцветными, на самом деле, стоило мне только вскинуть голову, и всмотреться в них, оказались голубыми и расчерченными розовыми лучами небесного светила поместившегося слева от меня. Огромная шарообразная звезда, точно замерла на одном месте, и придавала розоватый отсвет не только листьям на дереве, создавала легкую дымчатость самого воздуха, но и слегка подкрашивала землю, строения и ровно самих, как мне показалось, немногочисленных мнихов на спутнике. Эти лучи привносили и на сами взгорья (расположившихся сразу за собхами), с пологими обезлесенными склонами, всевозможные оттенки красного и желтого, не только насыщенного пурпурного, но и бледно-золотистого. Растянувшиеся тут, пожалуй, во все стороны низкие возвышенности, по большей частью формирующие сплошные горные цепи имели удивительные волноподобные формы, словно их так обтесали ветра, создав эти неровности на поверхности спутника. Не менее замечательно смотрелась и теперь уже справа, наполовину сомкнутая голубизной неба, планета. Ее поверхность в виде отрывистых, коротких слоев синего, коричневого цвета, была ровно окутана белыми парами, теперь уже зримо колеблющихся.
Оглядев место, постройки и поляну, я глубоко вдохнул через нос горьковатость воздуха, и вновь поразился относительной тишине самого спутника. Ровно на нем не было не только существ, меня, но и обобщенно не жили тут птицы, звери.
Вас тут много? решил поинтересоваться я, у стоящего рядом со мной Ачи, и кивнул в направлении идущего к соседнему строению мниха.
Достаточно, дабы все свободные лежени оказались заняты, незамедлительно отозвался он и пригнул вниз голову, несколько подав ее вперед. Посему скосив глаза, я увидел, что зрительно для меня он старается стать ниже. Обаче ваше собхи свободно, в нем бытовать будете вы один. Мы, по указанию его светлости богдыхая Багланбехзала, для вас его освободили. Ибо вы проживете в скит-горе треть седьмого периода согласно движению времени планеты Риньяки. Лишь опосля за вами вернутся.
Он это сказал таким тоном, будто я должен был радоваться тому, что за мной вернутся. Хотя мне желалось, дабы меня забрал не тот клиномордый с бешенными глазами Этлиль-Ка, как я догадывался, а голубокожий и синеглазый Ларса-Уту.
Лишь токмо, я должен пояснить, что мнихам не положено общаться с вами, продолжил свой объяснения Ачи, почему-то все сильней и сильней меня раздражая. Або многие из них хранят зарок молчания, и скудоедия.
Чего? переспросил я, и резко повернув голову в сторону дорийца, весь прямо сотрясся от раздражения. Уж и не знаю, почему меня так пробирал гнев, глядя на Ачи, будто это он стоял на моем пути к Ларса-Уту, с коим встреча, скорей всего, не просто откладывалась, а однозначно становилась неисполнимой. И, чтобы сдержать собственное недовольство, могшее навредить всем этим безвредным существам, прибывающим кругом меня, я торопливо и протяжно выдохнул. И тем самым ввел еще в большее волнение Ачи, посему он нескрываемо низко склонил передо мной голову, став каким-то обиженно-жалким, и совсем тихо протянул:
Сие не значит, что вы, сагиб, должны подчиняться нашим зарокам али воздержаниям. Просто на спутнике Хияке, небесное светило, величаемое Кизик, не заходит за глазоём, токмо движется с одной стороны на иную, добавил он, стараясь сейчас говорить о том, что меня не должно было сердить. И наш околоток всегда озарен его лучами, понеже собхи сотворены, таким побытом, без окошек, чтобы удавалось спать в темноте. Мнихи сие творят в свой черед, кода-ка одна их часть работает на пожнях, иная отдыхает.
Ачи смолк, а я обвел взглядом, стоящие по кругу строения, вспоминая сколько видел тех самых свернутых подстилок в своей собхи, понимая, что в скит-горе существ, пожалуй, находилось не мало.