Я человек, даже не собираясь скрывать собственного огорчения, отозвался я, и отвел взгляд от его лица, а потом все же дополнил, разве не видно, что я человек Коего в вашем Веж-Аруджане относят к малоразвитым расам, проще толкуя ко всякой ничтожности. И живу я в Солнечной системе на планете Земля в горах, их раньше называли Земным Поясом.
Я это сказал так, чтобы показаться хотя бы перед ним не таким уродом, каким меня считали родственники, и полагал в самом себе я сам Желая, ну, самую толику, ему понравится, что ли Или вроде того. Толкуя о Земном Поясе, я говорил не наверняка, просто мне казалось я когда-то или, где-то слышал сие название и почему-то относил его только к тому месту, где жил сам.
Не может быть, что вы человек Уж не взыщите за сию мою прямоту, або то не в мощи человечества, проронил он, да понизил голос и без того мелодичный, низкий, больше бы подошедший женщине. Иметь сии способности, даятеситя, и перемещаться сознанием в пределах Веж-Аруджана. Данные способности принадлежат лишь гиалоплазматическим и вежаруджановским созданиям и определенным существам. Да малоразвитым расам, обаче не людским видам, а именно существам. Тем паче вы толковали, что живете в Солнечной системе. Сие в какой части, кой Галактики? снова задал мужчина вопрос и тем стал меня волновать сильнее, так как я не знал, где находится моя система, и в целом казался сам себе таким ущербным, ровно отвечал не впопад и всякую глупость, в которой тот меня подлавливал, как в случае с воровством. Однако желание говорить было сильнее моих страхов, уродств и ущербности, которую я в себе нес, посему я немедля ответил:
Солнечная система находится в Галактике Вышень, об том рассказывали ваши коредейвы. Это ближайшая система к системе Паньга и планете Невель на которой мы сейчас находимся. Мою планету коредейвы хоть и называют Землей, самих людей проживающих там все чаще величают солнечниками. Хотя там людей живет сейчас мало
Не может быть, вновь повторил мужчина тем, начиная меня раздражать, так, что я, вернув на него взгляд, попытался им его обжечь. Уж не знаю, получилось ли у меня данное действие, но его внезапно вроде мотнуло вперед-назад, и, в преломление желтых лучей, занимающей небосвод Паньги, стала видна прозрачность самой его фигуры, точно всего только отраженной лучами звезды.
Ты тоже сознание? спросил я и увидел легкий кивок его головы, вроде поленившейся даже мне ответить, лишь подтверждая мои предположения.
Сие удивительно удивительно и токмо, он сразу заговорил как-то по-другому, восторженно и его большие, толстые, светло-красные губы широко раздались в улыбке. Вы родились в Солнечной системе, быть может, вы есть часть ассаруа, кто ведает Сие быть может какой просчет, ошибка али чудо. Обаче, вы давно обладаете способностями даятеситя, давно посещаете Невель? теперь он явно задал мне вопрос, потому как часть его речи звучала точно каким-то взбудораженным фоном. Я было, даже собрался ответить, как неожиданно резкая, жгучая боль пробила мне спину насквозь и точно выскочила через грудь. Отчего я громко закричал, прижал к груди ладони и повалился на левый бок. Внезапно ощутив, что не могу дышать задыхаюсь, и, пожалуй, впервые за время своих путешествий, осознавая, что дышу, не только волнуюсь, сознанием.
Что случилось с вами? прозвучал с ощутимым беспокойством голос мужчины и мне так захотелось узнать его имя, чтобы в конце своей жизни, которая вот-вот завершится вспомнить того последнего с кем я так долго разговаривал. Меня зовут Ларса-Уту, я прабха планеты Пятнистый Острожок, системы Медуница, Галактики Сварга, внезапно отозвался он, отвечая на мой вопрос так, что я понял, свои пожелания, даже не заметив, высказал вслух.
А меня зовут Истом, кряхтя от боли и все еще прижимая к груди ладони, отозвался я, ощущая как боль теперь сконцентрировалась под правой лопаткой и стала рывками пульсировать. Хотя я не люблю это имя Но меня все равно никто так не зовет, ибо я живу один. Родители мои умерли, а сродники выгнали, потому что я урод И вообще, я скоро умру так, как убегая от них, был ранен в спину. И боль эту чувствую аж и теперь.
Ларса-Уту сейчас шагнул ко мне ближе и опустился на присядки, хотя с его параметрами фигуры, даже будучи сознанием, сие было сложновато сделать. Потому он наблюдаемо для меня вроде как качнулся, а потом подо мной также ощутимо завибрировала сама почва.
Ларса-Уту сейчас шагнул ко мне ближе и опустился на присядки, хотя с его параметрами фигуры, даже будучи сознанием, сие было сложновато сделать. Потому он наблюдаемо для меня вроде как качнулся, а потом подо мной также ощутимо завибрировала сама почва.
Послушайте меня внимательно, Истом, очень нежно произнес прабху и рука его, качнувшись в мою сторону, ощутимо легла на голову, ровно огладив. Посему я почувствовал тепло исходящее от нее, вроде это вернулась моя мать, единственно любящее меня существо. Сейчас вы должны вернуться к своему телу и попытаться продержаться, продолжил он, попытаться выжить, даже вопреки вашей боли и полученной раны. Отлежитесь в своем жилище
Норе, хмыкнув, перебил я его и опять застонал от боли в спине, словно рвущей там, что-то по всей ее поверхности и ощутимо расходящейся во все стороны. У меня нет жилища, я живу в пещере на горном склоне, в глубокой, узкой норе дополнил я, и, в голосе моем прозвучало огорчение. Осмысление того, что я, наконец-то, встретил кого-то хорошего, да только, слишком, поздно. И я не умею уходить приходить это происходит не зависимо от моего желания, досказал я и закрыл глаза, словно погасив в них яркость, оставив там лишь тьму.
Я пришлю к вам помощь, вмале вмале. Вы только продержитесь, сие время, даракаш, все с той же нежной мелодичностью сказал Ларса-Уту, будто лаская меня последним словом
Да только это было последнее, что я смог услышать, воспринять, оно как в следующее мгновение темное пространство перед моими глазами пошло зябью, и меня в нем качнуло, а после и вовсе срыву бросило.
Глава четвертая
Я закашлял, сразу шевельнув руками, ногами, повернув голову, не успев толком понять, где нахожусь или ощутить собственное тело. И тотчас во рту у меня на смену кисловатому запаху травы планеты Невель пришел кровавый привкус, испытываемый мною на Земле, а из разошедшихся в разные стороны губы на черно-бурую почву, покрытую мелкой, гладкой галькой, плеснулся кроваво-серебристый плевок. Он почитай толком, не оторвался от моего длинного, узкого языка, расщепленного на кончике, да так, и, повис, едва покачиваясь, касаясь ближайшего окатыша собственной округлой верхушкой. Одначе от сего покачивания немного погодя, сорвался с моей нижней губы, перетек вниз, и, плюхнувшись на камешек, замер на нем, продолжив поблескивать своими красно-серебристыми переливами.
После путешествия я приходил в себя не сразу, какое-то время не в силах почувствовать собственное тело. Впрочем, данное состояние длилось не так долго, и, уже вмале я вновь мог совладать с собственным земным телом, сначала поднявшись и сев, после, коль то было необходимым, убежать.
Относительно времени нахождения на Невель и отсутствия на Земле Мне всегда казалось, что на обеих планетах оно течет по разному, ибо пробыв на Невель, как мне казалось не более часа, двух, я возвращался на Землю, когда там уже ночь сменяла день.
Я знал, что в системе Паньгу четыреста пятьдесят восемь суток составляют лето, а в сутках в свой черед двадцать восемь часов, кои делились на минуты, секунды и более мелкие части времени. Но мне не то, чтобы лень, просто было некогда соотнести сие время с планетой Земля, абы там, в отличие от Невель, целью моей оставалось простое выживание.
По этой причине и сейчас я не сразу понял, какое время отсутствовал, где нахожусь Однако мгновенно осмыслил, что уже вернулся на Землю. Поелику, не мешкая, закрыл пускающий кровавую слюну рот, дабы не выплескивать и далее, то самое, что могло навредить в целом живым созданиям планеты.
Да только вопреки моим прежним возвращениям в этот раз я почему-то совсем не чувствовал собственные ноги, и спину, вроде их оторвали. И если в районе спины онемение постепенно отступало под жгучей, дергающей болью, то нижние мои конечности самоочевидно даже не пытались дать о себе знать. Хотя я и пытался ими шевельнуть.
Такое чувство словно меня наполовину укоротили было впервые со мной. Посему я уперся саднящими от боли ладонями в землю и совсем немножко приподняв верхнюю часть тела и голову, оглянулся. И тотчас позади себя увидел узкое отверстие, через которое проникал голубовато-серый свет, а сама земля наблюдалось присыпанной легчайшим белым пушком выпавшего снега, слегка нагнавшего и мои вытянутые ноги.
Боль сейчас, когда я вот так приподнялся на руках, окатила мою спину, ударила в правое плечо и даже нижнюю челюсть, а потом плеснулась в ранее не чувствительные ноги, выскочив, словно из пяток. И тотчас меня пробил пот, обильный и точно горячий, так что стало жарко, душно, невозможно вздохнуть и выдохнуть. А режущие, или, скорее всего, рвущие, что-то внутри всей поверхности спины боли и жгуче-стреляющие в обеих ногах подтолкнули меня к действию. Посему я резко поднялся на ноги, чего никогда не делал после возвращения, давая всегда себе возможность отлежаться, и срыву шагнул вперед. Понимая, что если сейчас не дойду до своей норы, не смогу сделать это спустя время.