И плен конверта разорвала сталь.
Запел, задетый лезвием, хрусталь;
Отложен нож. Дрожа от предвкушенья,
Мисс развернула лист; её сомненья
Рассеялись тотчас же, лишь она
Знакомых завитушек письмена
Увидела; пошла к двери, закрылась
И в чтение посланья углубилась
Тянулось время, мачеха со зла
Заламывала руки, вдоль стола
Ходила взад-вперёд, и только Мэри,
Молясь в душе, ждала сестру у двери
Джесс ликовала, но улыбки свет
Невольно угасал. Пустой конверт
Как лист осенний закружил по кругу,
На ворс ковра спустился, и упруго
Открылся угол, тайну оголя,
Явив на свет чужие вензеля
А в тех строках нетвёрдою рукой
Барон молил дитя, презрев покой,
Оставить дом, и ехать в Максвеллхолл,
В Ирландию, на знаменитый холм,
Где возвышался замок, символ страха,
Своей невестой проклятого графа.
Она должна, гнетущей тьме назло,
Одна, пробраться в левое крыло,
Найти подвал, а в нём литые двери
Всевышним клялся и просил поверить,
Что он вернуться сам домой не может,
И что лишь только Джесс ему поможет!
И, недоумевая от того,
Что за причины тяготят его,
В раздумье долго девушка сидела
И на письмо родителя глядела:
«Лист пожелтевший, смазана печать,
Исключена возможность отвечать,
И герб немного странный и тревожный!
Быть может шутка всё? Письмо подложно?
Но почерк-то отца, а не чужой!
Вот только он какой-то не такой!
Дрожа, все буквы разбрелись по строчкам,
А на письме чернильных капель точки!
Так, будто он не в силах написать?!
О, Боже! Я должна его спасать!!!».
Джесс, не колеблясь, приняла решенье:
Она должна поехать! Вне сомненья,
Из всей родни он у неё один!
Ещё бы не мешало осадить
Его жену: открыть глаза барону
Теперь бы Джесс сумела! Бастионам
Не пасть без перевеса сил; мирить
Их невозможно тоже! Может быть,
Он, наконец, поймёт любовь корыстна!
Да и любовь ли это??? Эти мысли
Дочь до отца пыталась донести,
Но он не слушал! Что ж! Теперь спасти
Его от бед он просит Джесс, не Кэрен!
А это значит, в той он не уверен,
И понимает, Джесс была права!
Она сто раз твердила те слова!
Отец молчал, как будто был согласен,
Но в рабстве цели всякий труд напрасен!
Джесс не вняла тревоге, в том вина!
И вот на радость мачехе она,
В Ирландию отправиться решила,
Искать отца. Мисс Паркер поспешила
В путь подготовить все в короткий срок:
Джесс наняла корабль, бриг «Восток»,
Купила два дорожных экипажа,
Взяла надежных слуг. Собрался даже
Ее жених, Барт Локсли. Друг-студент,
Историк, лорд, охотник до легенд
Уговорил его поехать вместе.
Лорд Крэнстон знал легенду о невесте
И юном графе, проклятом вовек.
Лорд Росс был очень смелый человек,
Он счел письмо довольно необычным,
И, как знаток, решил, что должен лично
Помочь мисс Паркер в поисках отца.
Лишь Мэрилин печального лица
Пытливый взор сестры не мог не видеть,
Ведь так, как Кэрен, их возненавидеть
Не смог никто бы мачеха-змея
Не даст ей в доме дядюшки житья.
Джесс, прочитав в глазах её тревогу,
Взяла кузину в дальнюю дорогу,
С собой, ей намекнув притом,
Что Мэри не прислуга, и о том
Что ею быть пришлось ей в доме дяди,
Не должен знать никто! Бравады ради,
На удивленье девушки, она,
«Любимою кузиной» названа
Была при всех, и Мэри показалось,
Была при всех, и Мэри показалось,
Что нет нарядов краше: ей досталась
Одежда Джесс, но впору и мила,
Лишь та, что в свете модной не слыла,
Никак не умаляя счастья Мэри.
Цветное платье, шляпка, нежный веер,
Прелестных туфель звонкий каблучок
Прекрасно сочетались, нипочём
Теперь казались тяготы дороги;
Лишь чувства Джесс, подвластные тревоге,
Сомненьям подвергали этот жест:
Теперь из двух на выданье невест
Вниманье привлекала та, что краше.
Но время шло, весов качались чаши,
И на места всё встало наконец.
Так искренна, привязанность сердец
Взяла своё, и сёстры подружились
Мы отвлеклись, а путники томились
В салонах экипажей, их ждал порт.
Бриг принял груз, друзья взошли на борт,
И вскоре с верхних палуб корабля
Была видна ирландская земля
ГЛАВА 3
Как только Джесси в Дублин прибыла,
Тотчас с визитом к Бакстонам пошла
Друзьям отца, в беде небезучастным,
Что в их особняке гостили часто
В былые дни; узнать от них о том,
Не навещал ли он их милый дом.
Люк Бакстон, с нескрываемым волненьем,
Поведал ей о странном поведении
Её отца, который навестил
Их год назад и с месяц погостил,
Но каждый день с утра и до заката
Без объяснений пропадал куда-то,
Являясь в дом лишь переночевать;
И, перед тем, как лечь в свою кровать,
Чтоб не прослыть бессовестным невежей,
Вселял в хозяев слабую надежду,
Что изменений ум не претерпел:
Вводил их в курс своих семейных дел,
Шутил, болтал о разных пустяках,
Но иногда, на паузе в словах,
Мелькал в очах его безумный пламень,
Но тут же гас, вновь превращая в камень,
Холодный взгляд родных когда-то глаз.
И вот однажды утром, пару фраз
Сказав им на прощание с порога,
Исчез в пыли просёлочной дороги
Мисс поблагодарила баронета,
Пообещав ему, что этим летом
С отцом ещё раз навестят их дом,
И вышла вон, ловя себя на том,
Что, с каждым словом этого признанья,
Была готова потерять сознанье
Воспользовавшись Бакстонов советом,
Лишь новый день забрезжил алым светом,
Пополнив нужды в пище и питье,
В поросшей разнотравьем колее
Продолжили друзья нелёгкий путь.
Устраиваясь на ночь отдохнуть,
Для дам шатёр просторный разбивали,
Мужчины же в карете почивали,
А слуги охраняли у костра
Всех спящих вплоть до раннего утра.
Так в пятидневный срок без злоключений
Вдоль мутных вод стремительных течений
Реки ирландской под названьем Бойн,
Свидетельницы праздников и войн,
Они добрались до земли желанной:
Неведомой, зелёной и туманной
Под бледною завесой облаков
Вода мерцала в локонах кустов,
А меж холмов бесчисленных лежало
Белёсое, сырое одеяло.
Над ним, глядя бойницами вокруг,
Стеной зубчатой заключённый в круг,
Не потеряв величия былого,
Вздымая башни дьявольского крова,
Алел в закате дня очаг проклятья.
Холодным ветром путников в объятья,
Спускаясь с неба, заключила ночь,
И все, озябнув, поспешили прочь.
Пока не воцарилась темнота,
Не мешкая, решили господа
До Максвеллхолла спешно добираться,
Чтоб дамам лишний раз не оставаться
Под чёрным, хмурым небом ночевать,
А лечь в сухую, тёплую кровать,
Где дождь всевластен только за окном,
И до утра забыться крепким сном.
Вот сумерки туманные сгустились,
У вывески друзья остановились,