Отлично, одобрила Джордж и начала перекидывать солому с места на место. Только не с этой девицей, заявила она из-под охапки соломы.
Какой девицей? невинно переспросил Дик. А, ты про Генри! Мне всё кажется, что она мальчик. Нет, мы её не возьмём. Только наша пятёрка, как обычно.
Тогда ладно, с готовностью согласилась Джордж. А вот и Джулиан. Помоги-ка нам, Джу!
Так здорово, что мальчики опять рядом шутят, смеются, поддразнивают. Днём они все вместе отправились погулять в поля и послушать про жизнь в лагере. Всё было так же, как и раньше, и Тимми радовался не меньше других. Он подбегал то к одному из друзей, то к другому, всех облизывал на ходу и вовсю вилял хвостом.
Ты уже три раза заехал мне хвостом по лицу, Тимми, укорил его Дик, уклоняясь. Ты не можешь иногда оглядываться, чтобы посмотреть, где там моё лицо?
«Гав», радостно отозвался Тимми, развернулся и принялся облизывать Дика, хлеща Джулиана хвостом по лицу.
Тут у них за спиной кто-то протиснулся сквозь живую изгородь. Джордж похолодела, решив, что это Генриетта. Тимми встревоженно тявкнул.
Но это была не Генриетта, а маленький цыганёнок. Он подошёл поближе. На лице его виднелись следы слёз.
Я пришёл за своей лошадью, сообщил он. Вы знаете, где она?
Её пока ещё нельзя уводить, сказала Джордж. Тебе же капитан Джонсон это говорил. А что случилось? Ты чего плакал?
Меня папа побил, ответил мальчик. Так стукнул, что я на пол свалился.
За что? изумилась Энн.
За то, что я оставил у вас лошадь, ответил цыганёнок. Папа сказал, что ей просто надо было помазать ногу мазью и забинтовать. Ведь завтра нам уходить вместе с другими кибитками.
Ну лошадь в любом случае забрать не удастся, сказала Энн. Ей и ходить-то ещё нельзя, а уж кибитку тянуть и тем более. Ты ведь не хочешь, чтобы капитан Джонсон сообщил в полицию, что вы заставляете больную лошадь работать? А он, как известно, слов на ветер не бросает.
Знаю. Но мне всё равно нужно забрать лошадь, стоял на своём мальчик. Я без неё домой боюсь возвращаться. Отец меня убьёт.
Смотрю, сам он не рискнул прийти, потому и прислал тебя, с отвращением произнёс Дик.
Мальчик промолчал, только утёр лицо рукавом. А потом шмыгнул носом.
Достань носовой платок, велел ему Дик.
Пожалуйста, отдайте мне лошадку, попросил мальчик. Я же сказал, мне не жить, если я вернусь без неё.
И он снова заплакал.
Детям стало его очень жалко. Был он таким тощим и заморённым и господи, как он всё время шмыгал носом!
Как тебя зовут? спросила Энн.
Шмыг, ответил мальчик. Так меня отец называет.
Имя было самое подходящее, но какой, судя по всему, ужасный отец у бедного цыганёнка!
А настоящего имени у тебя нет? поинтересовалась Энн.
Есть, только я его позабыл, ответил Шмыг. Отдайте мне лошадку. Я же сказал, меня отец ждёт.
Джулиан поднялся:
Я пойду поговорю с твоим отцом и вразумлю его. Где он?
Вон там! Шмыг, громко шмыгнув носом, указал за изгородь.
Я пойду с тобой, сказал Дик.
Кончилось тем, что все встали и пошли со Шмыгом. Выйдя за ворота, они увидели смуглого угрюмого мужчину он неподвижно стоял неподалёку. У него были густые курчавые сальные волосы, а в ушах болтались огромные золотые кольца. Когда компания подошла ближе, он поднял глаза.
У вашей лошади ещё нога не зажила, обратился к нему Джулиан. Капитан говорит, её можно будет забрать завтра или через день.
Я сейчас заберу, буркнул цыган. Мы не сегодня завтра двигаем на пустошь. Не могу ждать.
Да откуда такая спешка? удивился Джулиан. Никуда от вас пустошь не денется.
Цыган нахмурился и переступил с ноги на ногу.
Вы разве не можете остаться ещё на пару дней? А потом догоните своих, предложил Дик.
Слушай, пап! Давай ты поедешь с другими кибитками! тут же придумал Шмыг. Садись к Мозесу, а нашу пока здесь оставишь. А я завтра или послезавтра сам запрягу лошадь и следом!
А ты дорогу знаешь? поинтересовалась Джордж.
Шмыг презрительно махнул рукой:
Во проблема! Они мне паттераны оставят.
Ах да, вспомнил Дик. А потом повернулся ко всё ещё молчавшему цыгану: Ну что скажете? По-моему, Шмыг отлично придумал, а сегодня мы вам лошадь в любом случае не отдадим.
Цыган повернулся и что-то сердито бросил бедному Шмыгу тот попятился, как будто его ударили. Наша четвёрка не поняла ни слова цыган говорил на незнакомом языке. А потом он развернулся на каблуках и, даже не глянув на них, зашагал прочь, только серьги поблёскивали находу.
Шмыг в очередной раз шмыгнул носом.
Он очень рассердился. Сказал, что поедет с другими, а я потом их догоню вместе с лошадкой, Стригунком, и нашей кибиткой, поведал он. А сегодня сам там побуду, с Лиз.
А Лиз это кто? спросила Энн в надежде, что это добрая тётя, которая присмотрит за несчастным мальчишкой.
Моя собака, пояснил Шмыг и улыбнулся впервые за всё время. Я её дома оставил, потому что она иногда кур гоняет, а капитану Джонсону это не нравится.
Ещё бы, подтвердил Джулиан. Ну ладно, решено: придёшь завтра за Строгунком, или Стригунком, или как там зовут твоего коняшку, поглядим, сможет ли он ходить.
Вот и хорошо, согласился Шмыг, вытирая нос. Я не хочу, чтобы Стригунок охромел, понятно? Вот только папа у меня очень строгий.
Это мы уже поняли, сказал Джулиан, рассматривая синяк у Шмыга на лице. Приходи завтра может, покажешь нам эти ваши паттераны ну знаки. Мы хотим их выучить.
Приду, пообещал Шмыг, вовсю кивая головой. А вы придёте посмотреть на нашу кибитку? Я буду там один ну только с Лиз.
Ну хоть будет чем заняться, обрадовался Дик. Придём. Надеюсь, она не очень вонючая.
Вонючая? удивился Шмыг. Ну не знаю. Но паттераны я вам покажу, а Лиз покажет всякие фокусы. Она ужасно умная. Когда-то в цирке выступала.
Нужно взять Тимми, чтобы посмотрел на умную собаку, решила Энн, поглаживая Тимми, который до этого гонял кроликов и только-только вернулся. Тимми, хочешь в гости к очень умной собаке по имени Лиз?
«Гав!» подтвердил Тимми, вежливо вильнув хвостом.
Отлично, сказал Дик. Я очень рад, Тим, что ты согласен. Мы постараемся завтра прийти, Шмыг, после того как ты забежишь сюда узнать, как дела у Стригунка. Только мне почему-то кажется, что забрать его ты не сможешь. Ну поглядим!
Глава 4
Ночлег на конюшне
Эту ночь мальчики провели в одной из конюшен. Капитан Джонсон сказал, что либо он принесёт им матрасы, либо они могут спать на одеялах прямо в соломе.
Конечно, в соломе на одеялах! заявил Джулиан. Это просто отлично. Нам будет страшно удобно.
Вот бы и нам с Энн тоже переночевать на конюшне, с завистью произнесла Джордж. Мы там ещё ни разу не ночевали. Можно, капитан Джонсон?
Нет, возразил капитан. У вас есть кровати, и они оплачены. Да и в любом случае девочкам это не положено даже тем девочкам, которые прикидываются мальчиками, Джордж!
А я часто ночую на конюшне, вставила Генриетта. Когда к нам наезжают гости, я всегда ухожу спать на солому.
Бедненькие лошадки! посочувствовала Джордж.
Почему? тут же поинтересовалась Генри.
Да потому, что им не заснуть от твоего храпа! ответила Джордж.
Генри сердито фыркнула и вышла. Её просто бесило то, что она храпит, но поделать с этим она ничего не могла.
Ничего страшного! крикнула ей в спину Джордж. Отменный мужской храп, Генриетта!
Джордж, хватит, остановил её Дик, ошарашенный такой зловредностью.
А вот и не хватит! воспротивилась Джордж. Это Генриетте хватит!
Джордж, не дури, присоединился к брату Джулиан.
Но эти слова Джордж тоже не понравились, и она покинула комнату с тем же надутым, обиженным видом, что и у Генри!
Да уж, вздохнула Энн. И вот так всё время. Сперва Генри, потом Джордж, потом Джордж, а потом снова Генри! Идиотизм какой-то!
И она пошла посмотреть, где будут спать мальчики. Их отправили в маленькую конюшню там находилась только лошадь цыгана, которая терпеливо лежала на полу, вытянув забинтованную ногу. Энн погладила лошадку. С виду она была довольно уродливая, но с прелестными терпеливыми карими глазами.
Соломы тут было хоть отбавляй, принесли одеяла. Энн место для ночлега очень понравилось.
Умоетесь и всё такое в доме, сказала она. А потом прямо сюда и спать. Здорово пахнет, да? Соломой, сеном и лошадьми! Надеюсь, лошадка вам не помешает. Хотя она, наверное, будет возиться, если заболит нога.
Нам сегодня точно никто не помешает, заверил её Джулиан. После жизни в лагере под открытым небом на всех ветрах и спать будем без задних ног. Нам тут явно будет хорошо тихо и спокойно.