Да, сынок, сказала мать, проводи нашу дорогую гостью в сад и почитай ей стихи. Можете поиграть в мяч. А мне сейчас надо обсудить некоторые вопросы с господином консулом.
Юлий и Корнелия вышли в сад. Молодой человек опустился на скамеечку возле фонтана и стал задумчиво смотреть на воду. Корнелия тихо села возле него.
Почему ты такой грустный? спросила она.
А разве тебе не говорили, что у человека в сердце бывают не только радостные мысли? не очень любезно отозвался Юлий.
Нет, засмеялась девушка, резкая фраза нисколько ее не смутила. Меня отец учил, что пока человек жив, он должен всему радоваться и встречать каждый день с улыбкой. Потому что настоящая печаль начнется после смерти. Ведь в загробном мире не светит солнце, не поют птицы, там нет цветов.
Какая ты странная, Корнелия, проговорил Юлий, пристально смотря на свою гостью. Никогда не думал, что у Цинны такая дочь.
Глупая? Плохая? опустила голову девушка.
Нет, наоборот, умная и добрая, сказал Юлий.
Это мой отец добрый и умный, хотя про него и говорят очень злые вещи. Его жизнь изменила, и только я знаю, какой он на самом деле. Мой отец был воином, а теперь он занят политикой. Ему пришлось стать таким Я вижу, у тебя тоже доброе сердце Не общайся никогда с политиками, внезапно воскликнула Корнелия, иначе и ты потеряешь себя настоящего и погибнешь!
Юлий с недоумением посмотрел на Корнелию. Веселая жизнерадостная девочка говорила серьезно и взросло.
Я уговариваю отца бросить сенат, возбужденно продолжала Корнелия, и поселиться где-нибудь за городом, нам было бы так хорошо на лоне природы. Но он не может. Власть отравила и поработила его всего. Я чувствую, как она однажды пожрет моего отца. Власть страшное чудовище, словно блудница, льстивыми речами и сладкими посулами заманивает она в свои сети, опьяняет, усыпляет, а потом наносит подлый удар. В сенате нет друзей, нет родных. Там только коварство и лицемерие.
Корнелия закрыла раскрасневшееся лицо руками.
Как ты удивительно говоришь и мыслишь, сказал пораженный Юлий. Если бы ты родилась мужчиной, то стала бы оратором или философом.
Корнелия подняла голову, ее глаза были задумчивы.
Мой отец часто и надолго уезжает из дома, а я остаюсь одна и размышляю.
Ты остаешься одна в доме и не боишься? вновь удивился Юлий. Моя мать, например, дрожит от страха, когда оказывается наедине с челядью.
Почему? теперь удивилась Корнелия. Разве можно бояться тех, кто живет с тобой под одной крышей, ест твой хлеб, пьет твою воду? Их надо не бояться, а любить, жалеть и понимать.
Это рабов-то жалеть и понимать? Юлий чуть не подскочил на месте от возмущения.
Но они же тоже люди. Они страдают, радуются, грустят ничуть не меньше, чем их хозяева. Женщины-рабыни любят своих мужей и детей, а их мужья, как и свободные граждане, заботятся о своих женах и детях.
Да, очень может быть, проговорил Юлий, размышляя. Я, правда, никогда не думал о рабах с этой точки зрения. Впрочем, я никогда и не злюсь на них. Рабы иногда бывают так забавны. Несколько лет назад мой отец купил раба, который был ученым. Пираты похитили его и продали на рынке. Но мы дали ему свободу, когда выяснилось, кто он такой. Потому что образованный человек не может пребывать в рабстве.
Твоя семья поступила правильно. сказала Корнелия. Мы тоже иногда с отцом ходим на рынок, покупаем рабов и даем им свободу
Цинна освобождает рабов? Юлий был потрясен.
Ну да, а что здесь удивительного? Люди охотнее разносят дурную славу, чем добрую. Для всех мой отец взяточник, лицемер и хитрец, Корнелия тяжело вздохнула.
Нет, теперь я думаю, что Цинна не так уж плох, если сумел воспитать такую замечательную дочь.
Цинна в этот раз не остался ночевать у Аврелии. Сразу же после ужина он взял Корнелию, и они покинули дом. Аврелия пыталась задержать консула.
Куда ты, друг мой? говорила она. Уже совсем темно, на улицах в такой час опасно.
Со мной охрана, сказал Цинна, к тому же я сам отличный воин и, в случае чего, сумею защитить и дочь, и себя.
Пусть все боги хранят тебя и это дитя, проговорила Аврелия.
Пусть и тебя услышат боги, загадочно проговорил консул.
Цинна и Корнелия уехали, и Аврелия позвала Юлия в свою комнату. Она подвинула резное кресло и усадила в него сына, сама села рядом. За окном стало совсем темно, в комнате же горел лишь один светильник, отбрасывая мягкий свет. Женщина взяла юношу за руку.
Цинна и Корнелия уехали, и Аврелия позвала Юлия в свою комнату. Она подвинула резное кресло и усадила в него сына, сама села рядом. За окном стало совсем темно, в комнате же горел лишь один светильник, отбрасывая мягкий свет. Женщина взяла юношу за руку.
Скажи, сынок, ты все еще хочешь стать жрецом Юпитера? спросила она.
Да! воскликнул юноша, сердце его нетерпеливо забилось.
Но, прежде чем стать жрецом, тебе придется пройти довольно длительное испытание, послушничество. продолжала Аврелия. А оно включает в себя даже выполнение черной, рабской работы. Неужели ты, такой благородный патриций, готов печь хлеб или чистить котлы на кухне?
Во имя Юпитера я готов делать все. Я уже говорил, что для бога богов нет ни раба, ни хозяина, и служение ему угодно мне в любом виде.
А чтобы ты сказал, если бы тебя приняли в храм Юпитера без всяких испытаний, и не только приняли, но и назначили бы помощником верховного жреца?
Это было бы замечательно, пробормотал обескураженный юноша. Я довольствовался бы и самым малым в служении Юпитеру, а тут вознестись почти к престолу повелителя богов. Это слишком прекрасно, мама. Я о таком счастье даже пока и помыслить не могу.
Но это вполне возможно, сказала Аврелия, и сам консул готов тебе в этом помочь. У верховного жреца Юпитера некоторое время назад скончался секретарь, и он остался без помощника. Ты бы очень подошел на эту должность. Ты благороден, учен, красив, молод, искусно владеешь слогом, то есть, наделен всеми необходимыми качествами и талантами, чтобы занять это место. Стоит тебе только пожелать, и Цинна замолвит за тебя словечко.
Юноша внимательно посмотрел на мать.
Не скрою, это очень соблазнительное предложение, медленно проговорил Юлий, но я не верю в бескорыстие Цинны. Чего он хочет взамен своей услуги?
Не так уж и много, мой мальчик, Аврелия смущенно опустила глаза. По крайней мере, это малость перед той судьбой, которая откроется тебя, прими ты условия консула.
Какие условия? с трудом проговорил Юлий, сердце его сжалось от предчувствия плохого.
Цинна уже немолод, он много воевал, изранен. В любой момент консул может умереть, и тогда его дочь, эта девочка Корнелия, останется без поддержки. Цинна хочет, чтобы ты женился на его дочери.
Никогда! закричал Юлий. Он вскочил с кресла и теперь стоял перед матерью. Слышишь, мама, никогда, я не брошу Коссуцию! Если такова моя плата за эту должность, то она мне не нужна! Я лучше откажусь от Юпитера, от всех богов, от тебя, мама, но только не от моей несравненной Коссуции! Мы поженимся с ней немедленно, сегодня же, сейчас же! В конце концов, я глава этого дома, и только я имею право решать, кому здесь жить, а кто не достоин даже переступать его порог!
Ты прав, сынок, невозмутимо проговорила Аврелия, и я далека даже от мысли оспаривать твое право на главенство в доме. Но неужели ты действительно ничего не знаешь?
Чего я не знаю? Что ты скрываешь от меня? с угрозой спросил Юлий.
Но я думала, тебя предупредили? еще больше удивилась мать. Ну и семейка. А, впрочем, чего ожидать от плебеев?
Не смей оскорблять семью моей Коссуции! закричал Юлий, его лицо стало белым, как мел.
Коссуция больше не твоя, она стала жрицей Весты.
То есть как? запнулся Юлий. Ничего не сказав мне? Даже не написав мне письма? Нет, этого не может быть! вновь крикнул Юлий. Ты обманываешь меня, чтобы пристроить дочь своего любовника!
Вместо того, чтобы говорить мне дерзости, лучше выслушай меня. спокойно проговорила Аврелия. Несколько дней назад я ходила в храм Весты, чтобы попросить у богини благословения на твой брак с этой Коссуцией, и каково же было мое удивление, когда я увидела твою возлюбленную среди жриц. Она уже и волосы принесла в жертву богине.
Почему ты мне ничего не рассказала об этом? Почему ты молчала? в отчаянии воскликнул Юлий.
Но я думала, что тебе все известно.
Зачем она это сделала? Почему? шептал Юлий.
Не знаю, низкая семейка этой девицы даже не пожелала разговаривать со мной. Видимо, у них какой-то свой расчет. Они тебя предали, сынок. И чем скорее ты забудешь эту особу, тем будет лучше. Дочь ростовщика не пара потомку богов.
Не верю, не верю, бормотал Юлий, это все ложь! Нет, не может быть! Не может!