Держите пояс мистера Джона Брэдли, сказал Джо, взрывчатки у нас достаточно, чтобы снести сарай с лица земли, он указал на родезийский берег, не стесняйтесь, приезжайте еще, их смеха в Родезии все равно бы не услышали:
Но вам надо отыскать алмазы, озабоченно заметил Маленький Джон, потребуется взрывчатка, чтобы пробить шахты для поиска кимберлита, Джо порылся в кармане тропических брюк:
Не только твоей семье удается находить полезные ископаемые, усмехнулся граф Дате, сегодня месье Марсель наступил на алмаз после купания, Иосиф взял с ладони кузена темный камешек:
К сожалению, Виллем развел руками, кимберлитовая трубка находится на замбийской стороне реки, он указал себе за спину, с точки зрения разработки алмазных запасов холмы очень перспективны, но у местного правительства нет денег на промыслы, он взглянул на хронометр:
Вам пора, остался час до полуночи, вилла еще блистала огнями, связь держим через рацию, а в остальном, барон поднялся, делаем, что должно, по нашему семейному девизу, они хотели заминировать виллу:
Заминировать и взорвать, по пути к лодке Джон остановился, но как быть с Полиной, размяв сигарету, он неловко сказал:
Если Полина тебя увидит, майор Кардозо щелкнул зажигалкой:
Я надеюсь, что она меня не выдаст, щеки Джона заполыхали алым цветом:
Ты с ума сошел, сердито сказал юноша, Полина не такая, Иосиф пыхнул сигаретой:
Советский Союз тебе ума не прибавил, Джон покраснел сильнее, вспомни, кем была ее мать. Как говорится, яблочко от яблоньки недалеко падает. Но если она меня выдаст, майор посмотрел на сияющие огни виллы, то мне не жить
Над их головами захлопала крыльями ночная птица:
Не выдаст, упрямо повторил Джон, выводя лодку из старицы, главное, чтобы она сама не пострадала при взрыве, Иосиф буркнул:
Косвенный ущерб, о котором ты знаешь не хуже меня. Вспомни хотя бы случившееся на Аляске, Джон взялся за весла:
Никакого косвенного ущерба не будет, зло сказал юноша, надо вытащить Полину оттуда до взрыва, Иосиф кивнул:
Вытащу, не беспокойся. Однако за один день такое не провернешь, придется подождать, темная тень лодки пропала на середине реки.
Букаву, Конго
Часть коридора, куда выходила дверь палаты, отгородили протянутым между стульями бинтом, с болтающейся рукописной табличкой: «Карантин! Вход строго воспрещен!». Окно открыли в больничный сад. Краем уха Шмуэль слышал возбужденный треск обезьяньих голосов:
Надо было выгнать отсюда тварей, зло сказал подпирающий стену Дени, именно они укусили Розу, парень вытер глаза:
Во всем виноват я, ваше высокопреосвященство, Дени опустился на расшатанный больничный табурет, Роза кинула обезьяне апельсин, а та прыгнула на ее руку. Нельзя было разрешать Розе кормить зверей, Шмуэль привлек его к себе:
Твоей вины здесь нет, милый, он перебирал четки, никто не знал, что обезьяны заражены вирусом, по словам Евы, опасности эпидемии не существовало:
Возбудитель известен, устало сказала доктор Горовиц, его назвали по имени немецкого города Марбург, где недавно случилась вспышка болезни
Три года назад несколько десятков человек в Западной Германии заразились от инфицированных обезьян. Животных ввезли в страну для испытаний в ходе работы над вакциной от полиомиелита:
Медицина пока не может обойтись без подопытных животных, вздохнула Ева, но поневоле начинаешь верить, что природа мстит человеку, вирус Марбурга не передавался по воздуху:
Риска заражения для остальных пациентов и персонала нет, объяснила доктор Горовиц, смертелен только контакт с кровью, а я очень осторожна
Ева запретила входить в палату кому бы то ни было еще, объяснив, что такой протокол всегда применяется в случае опасных инфекций. Инкубационный период при заражении мог продлиться и двадцать дней:
Но Ева сказала, что все происходит очень быстро, Шмуэль вытер слезы паренька, даже быстрее, чем случилось в Германии, температура у Розы зашкаливала за сорок градусов:
Сейчас у нее начались боли в суставах, вспомнил Шмуэль, в животе, появилась головная боль, сыпь, а потом, Ева помолчала:
Если она войдет во вторую стадию болезни, то терапия будет бессильна, под глазами врача залегли темные круги, вирус в данном случае не знает преград, он атакует внутренние органы, Шмуэль погладил по руке всхлипывающего Дени:
Видишь, и отцу ее никак не позвонить, он тоже врач, на деревянной двери облезлого здания городского почтамта висело объявление: «Закрыто по техническим причинам».
В разговоре со Шмуэлем начальник почты развел руками:
Я ничего не могу сделать, ваше высокопреосвященство. С колониальных времен кабель идет через восточный берег озера, где постоянно случаются беспорядки, линию, судя по всему, перерезали очередные левые повстанцы. У здешней епархии не было своего самолета:
Иначе я бы поднял его в воздух, Шмуэль прислушался к шепоту подростка, надо связаться с дядей Эмилем, но как, Дени, к его удивлению, не молился:
Я вырасту и стану врачом, монотонно повторял парень, я стану врачом, и никто больше никогда не умрет, скрипнула выкрашенная белой эмалью дверь палаты. Даже сейчас Шмуэль не мог не удивиться легкости ее походки:
Словно она не создание из плоти и крови, Дени поднял заплаканные глаза, нельзя так думать, но ведь это правда, ее коротко стриженые темные волосы промокли потом. Ева остановилась неподалеку:
Дени, позвала она, принеси мне чистый халат, мой запачкался, паренек поднялся:
Доктор Горовиц, его голос сломался, как Роза, что с ней, Ева погладила его по голове:
Принеси халат, милый и надо убрать в коридоре. Сюда никто не ходит, но стоит помыть пол, Дени помотал головой:
Роза умирает, подросток разрыдался, она умирает, а вы мне ничего не говорите! Белые никогда ничего не говорят нам, вы считаете, что мы дураки, Ева взяла его за плечи:
Именно, что дурак, доктор Горовиц мимолетно улыбнулась, врач никогда не скажет, что пациент умирает, потому что нельзя терять надежду, Дени, парень вытер лицо рукавом синего халата:
Извините, пожалуйста, он подтянулся, я все принесу и займусь полом, босые пятки парня затопали по метлахской плитке коридора. Ева присела рядом со Шмуэлем:
Здесь курить нельзя, епископ раскрыл портсигар, но ты покури. Мне ты можешь сказать правду, Ева, на ее сухих губах остались крошки табака:
Не знаю, она смотрела вдаль, я не знаю правды, Шмуэль. Все повисло на волоске, Роза почти впала в кому. Мне кажется, что, Ева оборвала себя, нет, все ерунда, Шмуэль осторожно коснулся ее руки:
Что сейчас можно сделать, доктор Горовиц закрыла глаза:
Я врач, но мне кажется, что остается только молиться.
Епископ встал:
Тогда я буду выполнять свой долг, Ева.
Шмуэль знал, почему он остался в импровизированной больничной часовне:
Собор далеко, он стоял на коленях перед алтарем, я должен быть в госпитале на случай, если, епископ отогнал от себя эти мысли. Роза была еврейкой, но сейчас такое не имело значения:
В соборе за нее тоже молятся, в госпиталь прибежал один из юных причетников, они просят здоровья для Розы на каждой мессе, парнишка принес Шмуэлю корзинку с провизией от его экономки:
Ни о чем не волнуйтесь, читал Шмуэль аккуратный почерк сестры Катарины, и передайте доктору Еве мои пирожки, пирожки оказались с острым перцем и маниокой:
Я настоял, чтобы она поела, вспомнил Шмуэль, и удостоверился, что она поспала
Доктор Горовиц спала всего четверть часа. Шмуэль устроился на подоконнике в маленькой палате, где отдыхала Ева. Она положила растрепанную голову на сгиб смуглого локтя. Корсар, запрыгнув на койку, прижался к хозяйке. Доктор Горовиц спокойно дышала.
Прислушавшись к больничному саду, Шмуэль понял:
Все замолчало. Обезьяны и птицы затихли и даже бабочки не летают. Всякое дыхание сейчас рядом с ней, ей надо помочь, он вспомнил, что в Южной Америке Ева не казалась усталой:
Но тогда мы шли по джунглям, а сейчас она борется с опасной инфекцией, вздохнул Шмуэль, она едва держится на ногах
Через пятнадцать минут, открыв ясные глаза, Ева потрепала собаку по ушам:
Теперь ты поспи, Корсар и не думал слезать с койки, мне лучше, спасибо, милый, доктор Горовиц улыбнулась Шмуэлю:
Ты что, не двигался, пока я спала, едва не признавшись, что ее пробуждения ждал весь мир, Шмуэль пробормотал: