За тебя, царь армян!
После обсуждений деталей его возвращения, два царя вновь вернулись в зал утех, где уже было весьма шумно. Но не от музыки.
Правду говорят, что чем моложе мужчина, тем больше в нем радости и веселья. Вот и рассказывали молодые аристократы разные шутки, веселя своих отцов и их друзей.
Ей, Велиус, расскажи еще анекдот, крикнул на него Клеопас.
Тогда еще вина! Потом твоя очередь. Ты лучше смешить умеешь!
Хорошо. Начинай.
Велиус опустошил бронзовый бокал, осушив рот рукавом плаща, начал:
Слушайте! Один чудак, купивший раба, жалуется его прежнему хозяину, что невольник его недавно умер. «Боги! восклицает прежний хозяин. Он никогда не поступал так, когда был моим».
Зал внезапно взорвался смехом. Не среагировали на юмор лишь некоторые пожилые сенаторы, которые отделились от остальных в сторонке и вели тихо какую-то беседу. К ним же присоединился император. Тиридат же остановился и бросил взгляд на опьяневших юношей, захлебывающихся в вине и от смеха.
Эй! Теперь я, крикнул Клеопас. Значит так. Один женоненавистник лежит при смерти. Жена говорит ему в отчаянии: «Если с тобой что-то случится, я повешусь тут же». Тот отвечает ей: «Доставь мне такую радость, сделай это прямо сейчас».
Зал вновь загремел смехом.
Эй, Гевиус! Расскажи тот прикол с педантом, который ты тогда мне рассказал, крикнул Велиус.
Молодой человек остановил свой смех и бросил взгляд на всех, рядом сидящих мужчин.
Да, да. Понял тебя, Велиус, что ты имеешь в виду, широко улыбаясь, Гевиус покачав голову. Значит, один чудак решил отучить своего раба кушать, и поэтому совсем перестал давать ему еду. Когда раб умер с голоду, глупец констатировал: «Какая жалость! Он умер именно тогда, когда почти научился совсем не есть!»
В зале раздался такой взрыв смеха, что оборвал беседу сенаторов с императором. Те бросили на молодежь сердитые взгляды.
Откуда они только берут эти шутки? нахмурив брови, спросил Диоклетиан.
Из таверн города, где они бездельничают по вечерам с продажными женщинами, ответил ему один из пожилых сенаторов.
Сын твой? посмотрел император на сенатора.
Да. Мой охламон.
Глава 4
Зал затих, когда объявили о начале выхода танцовщиц. Прозвучали барабаны и в ход пошли нежные звуки дудочек.
Зал снова зашумел, когда, держась за руки в танце, вошли девушки. Они были босыми, на лодыжках висели красивые ожерелья. Танцовщицы порхали в воздухе, словно бабочки, под теплым солнцем в безветренную погоду. Молодые девушки двигали нежными кистями, будто что-то прекрасное рисуют в воздухе.
Старики продолжали все шептаться в дальнем углу зала, в отличие от молодежи, которая в окружении императора лицезрела прелестную и соблазнительную красоту юных дев.
А они могут возбудить аппетит, Диоклетиан шепнул на ухо Констанцию.
Тебе, говорят, приготовили подарок, повелитель, отреагировал генерал.
Какой еще подарок? повернулся он к генералу.
Непокорных дев-христианок подадут к бане.
Рабыни?
Нет. Осужденные, ответил Констанций.
Красивые?
Из всех осужденных подобрали пять самых красивых, ответил генерал.
Говоришь так смачно, что уже видел их! Говори, где они?!
Императору не нравилась легкая добыча. Он предпочитал, когда жертва сопротивлялась и давала отпор. Только после окончательной и безоговорочной капитуляции солдат радовался военному трофею. Эта приятная новость вскружила ему голову. Кровь хлынула в его органы, и он не устоял.
Покажи мне, где они! прокомандовал Диоклетиан.
Ну вот, весь сюрприз раскрылся. Впрочем, первый выбор за тобой. Что оставишь для других. Пойдем.
Ты все отказываешься сам позабавиться?
Мне хорошо и с моей супругой, на лице Констанция появилась редкая улыбка.
Они покинули зал и проследовали по слабо освещенным каменным коридорам в здание минеральных бань.
Перед дверями одной из комнат, которая служила местом переодевания, стояли два вооруженных охранника. Увидев высших сановников, они поприветствовали их и расступились, раскрыв двери.
В комнате, рядом с деревянными полками и сидениями, стояли пять девушек в черных длинных широких туниках, затянутых на поясах толстой коричневой шерстяной веревкой.
Увидев мужчин перед собой, все дрогнули и опустили головы вниз.
Диоклетиан подошел поближе и стал рассматривать каждую в падающем тусклом свете от маленького открытого окна. Снаружи уже темнело, и в комнате стало мрачновато.
Диоклетиан подошел поближе и стал рассматривать каждую в падающем тусклом свете от маленького открытого окна. Снаружи уже темнело, и в комнате стало мрачновато.
Зажги факелы, обернулся монарх к подчиненному.
Генерал быстро осветил комнату. Диоклетиан теперь вплотную подошел к каждой девушке и стал поочередно поднимать нежно их подбородки. Он аппетитными глазами всматривался в лица девушек, почмокивая, будто наслаждается вкусной едой.
Хороши, нет слов. Итальянки?
Наши. Христианки с юга. Арестованы и наказаны для ударов палками.
Ну Зачем портить такой товар.
Хочешь всех, мой господин? выпрямился сзади генерал.
Нет. Только с ней. Она неотразима. Первый раз вижу такую красоту.
Как тебя зовут, женщина? он положил свою руку на плечо одной из девушек для будущих потех и стал медленно гладить.
Рипсимэ, она гордо посмотрела на властелина мира и вздернула нос.
Необычное имя. Ты не рабыня. Из богатой семьи?
Из богатой, разоренной семьи, ответила Рипсимэ.
Где родители?
Убиты. Они, как и я, приняли христианство.
Ты мне очень нравишься. Я хочу овладеть тобою сегодня же.
Диоклетиан повернулся к генералу и грозно выронил:
Распоряжайся с другими, как хочешь. Но эту За нее отвечаешь лично! Доставь мне ее чуть позже в мою баню.
Император резко обернулся, махнул перед ногами краем своей тоги и пошел к дверям.
Диоклетиан вернулся снова в зал музыки. Чуть позже к нему присоединился и Констанций. Они продолжили наслаждаться красивыми сексуальными движениями танцовщиц, выпивая вино и ожидая, когда приготовят им финальную фазу развлечения баню с девами только для избранных.
Через некоторое время император повертел своим носом полулунной формы, окинув взглядом весь зал.
Где Тиридат? Я его уже не вижу.
Я его тоже здесь не вижу, сухо ответил генерал.
Наверное, спрятался где-то и читает свои глупые книги, рассмеялся Диоклетиан.
Констанций посмотрел строго на императора и выдавил на лице улыбку.
Но Тиридат не читал книгу. Он бы и дальше наслаждался любимой музыкой, но его тайком отвлек управляющий банями старик Адолфус.
Нам нужна твоя помощь, Тиридат, шепнул ему Адолфус на другом конце зала.
Что случилось?
Ты, говорят, ученый человек. Может быть, и в медицине разбираешься?
Разбираюсь. Может, скажешь, наконец, что стряслось?
Следуй со мной, пожалуйста. Да так незаметно, чтобы император не заметил.
Последние слова ошарашили молодого царя. Он, как просил хозяин бань, незаметно для других, которые продолжали наслаждаться представлением, юркнул в коридор.
Пойдем со мной, подманил его рукою Адолфус.
Вскоре они прошли мимо двух охранников и оказались в комнате, где недавно Диоклетиан выбирал себе предмет телесных наслаждений на вечер.
В комнате на полу лежали пять девушек и тихо стонали от боли. Они все сжимали ладонями свои животы, чуть корчась от боли.
Тиридат быстро опустился на колени и стал рассматривать девушек.
Быстро мне лампу! прокомандовал он.
Банщик немедля принес ему светильник.
Тиридат стал рассматривать их лица.
Покажи мне свой язык! Высунь его! прокомандовал он одной из девушек.
Та неохотно высунула язык.
Голова кружится?
Да, еле выговорила одна из девушек.
Что с ними, Тиридат? шепнул ему на ухо Адолфус.
Язык обложен красным цветом. Предполагаю, отравление.
Тиридат привстал и бросил сверху взгляд на лежащих на боку девушек.
Кто из вас главная?
Через короткое время одна из них выговорила:
Я Я главная.
Как тебя зовут?
Рипсимэ.
Что-то пили недавно? Или ели?
Не помню. Прости она стала дальше стонать.
Тиридат начал нервно играть своей бородкой.
Что делать, Тиридат?
Надо срочно всех везти в лазарет!
Это невозможно!
Почему? грозно повернулся Тиридат на банщика.
Диоклетиан Он Эти девушки для него и для сенаторов Понимаешь?
Понимаю. И что с этого?
Если они узнают, что девушки не здесь, мне несдобровать.
Адолфус, как ты думаешь? Эти девушки Они им нужны живыми или мертвыми?
Банщик чуть отступил назад и, расставив руки, улыбаясь, ответил:
Пока живыми. Потом не знаю
Они могут сейчас тут умереть, если мы не сделаем в лазарете им срочное промывания желудков.