На здоровье, отозвался Шеш.
Юноша неторопливо доедал толстую корку, макая ее в молоко.
Вы позволили мне выспаться всласть, как я не спал с самой зимы, тихо сказал он, глядя в кружку, кормите тепло и сытно принесли все, от кровати до гребня. Знаешь, что мне все это напоминает? Горча перед тем как свинку, и юноша выразительно провел ребром ладони по шее, на кухню отправить, тоже и яблочком угощал, и за ухом чесал. Чтобы она не визжала и не брыкалась, как нож почует.
Замолчи. Шеш, лежавший на столе, отвернулся, пряча взгляд от юноши. А потом обернулся и зачастил: Что ты несешь, разве можно с таких слов день начинать. Сколько раз тебе говорить следи за языком, лучше промолчи, не накликивай беду, она и незваная придет. Все, хватит тут рассиживаться, спускайся, король уже ждет тебя.
Белоцвет ополоснул руки и, позволив змею оплести свое запястье, направился вниз. Он прошел через все пустые, полутемные комнаты и вышел в сад. Небо было еще светлым, но облака уже клубились золотыми шарами; одичавший сад цвел напропалую, разбрасываясь великолепием как проматывающий семейное имущество игрок. В потрескавшихся каменных вазах вскипали, переливались через край малиновой пеной сладко пахнущие рассветники, белоснежные крылоцветы парили над высокими стеблями, лисохвосты оранжевыми гроздьями свисали с тонких веток, клоня их к земле. Мелкие дикие розы всевозможных цветов пестрели в темно-зеленой листве, будто вышитые искусными руками. И было очень тихо.
Накануне Белоцвет был слишком усталым, чтобы заметить это; но здесь, в стране-под-холмами, не пели птицы, не стрекотали цикады, никакое мелкое зверье не шуршало в траве. Лишь шелест листьев и едва слышный посвист ветра разбавляли замершую тишину подземья.
Мильфлер. Остановившись посреди лужайки, произнес вслух Белоцвет. Ей бы понравилось здесь. Она никогда не уважала подстриженной красоты.
Неужели ваши сады хуже здешнего? Спросил Остролист, поворачиваясь к пришедшему. Король сидел на каменной скамье, в тени тернового куста; его высокий резной посох был воткнут в песок подобием гномона и отбрасывал четкую длинную тень.
Ничуть не хуже, ваше величество, отозвался Белоцвет. Однако здесь все как будто с картины сошло. Цветы крупнее, листья не попорчены, ароматы сильнее.
Ах, это. Кивнул король. Есть такое. Жульничаем помаленьку.
И он усмехнулся, жестом приглашая Белоцвета сесть на скамью напротив.
Садись. И спрашивай обо всем, что кажется тебе важным.
Белоцвет внимательно посмотрел на короля: он показался ему постаревшим против вчерашнего дня.
Плохо спалось, ваше величество?
Сном смерти, невозмутимо ответил Остролист.
Как такое вообще возможно? И зачем?
Скажем так со смертью мы договорились. А зачем принимая во внимание характер моих подданных, мне спокойнее быть мертвым. Мертвого короля не убьешь, не переживешь, не соблазнишь всякими глупостями, на которые так падки те, кто еще по эту сторону.
Разве можно договориться со смертью? Поразился Белоцвет.
Не всякому, разумеется. Но когда высший в своем мире добровольно предлагает ей свою жизнь, задумывается даже она. Это все, о чем ты хотел спросить?
Я хотел спросить совсем о другом. Белоцвет смутился. Об этом, правда, тоже, но
Не торопись. У нас уйма времени, почти целый час.
Что? Всего час? Белоцвет подскочил на скамье. Да у меня вопросов на неделю!
Тогда начинай прямо сейчас, Остролист едва приметно улыбнулся.
Что я должен делать, когда наступит безвременье?
О, это просто. Обычные королевские обязанности: следить за порядком в землях, охранять границы, выдворять незваных гостей, скучать. Что еще тебя тревожит?
Шеш обмолвился о каком-то ритуале. Мне полагается что-то о нем знать?
Обязательно, ты же его главный герой. Остролист развел руками. Все сам увидишь.
Выждав несколько минут, Белоцвет понял, что это и был ответ.
Я хочу увидеть свою мать. Это возможно?
Почему нет? Тем более что ты ее уже видел.
Говорил мне Горча, у хогмена совет спросить что камень поливать да урожая ждать. Белоцвет невесело засмеялся. Пожалуй, часа нам много будет, ваше величество. Если все настолько просто, то ответьте мне, что такого особенного в ваших подданных? Чем хогмены отличаются от людей?
Остролист на мгновение прикрыл глаза, словно задумался.
Посмотри, и он обвел рукой неудержимо цветущий сад. Он прекрасен, не так ли? Я вижу, как ты смотришь на него, ты, дитя благодатной земли. Представь, что чувствует здесь северянка, привыкшая к серой земле и бурым травам. О, мой мальчик, стоит посмотреть, как она теряет голову, бросается вить венки, собирает такие букеты, что не в силах удержать их в руках и падает навзничь, усыпанная лепестками, задыхаясь от счастья, а ты заставляешь распускаться все новые цветы, чтобы только угодить ей Голос Остролиста прервался, и король отвернулся.
Шипастая ветка терновника, усыпанная нежными цветами, пахнущими как поцелуй под первым снегом, склонилась перед мертвым королем, осыпая его колени легкими лепестками.
Нигде больше не увидишь ты цветов, подобных этим. Таких идеальных, таких безупречных таких бесплодных. Мы цветы, Белоцвет. Только цветы.
И Остролист мягко отстранил ластящуюся к нему ветку.
У мира есть три тела. Первое, простое и доброе, это тело матери-земли, оно живет и умирает, оно чувствует и его может почувствовать всякий. Это тело материи. Второе подобно ветру, его не укротить и от него не спрятаться, оно пронизывает все сущее, хватает, играет и отбрасывает это тело души. И есть третье.
Остролист улыбнулся, и над цветущим терном взвихрилось облако белых, чистых цветов, и стало медленно опадать на собеседников.
В мире всего вдоволь, Белоцвет. Но есть кое-что, что протянуто тонкими нитями, горит редкими искрами оно повсюду и нигде. Это тело волшебства. И хогмены его воплощения. Мы держим в себе то, что удержать невозможно.
Лепестки терновника застыли в воздухе, паря между собеседниками кружевной завесой.
Все действительно просто, Белоцвет. Материя не может существовать без души, а душа больше всего на свете желает волшебства.
Завеса дрогнула и осыпалась наземь. А на шипастых ветвях уже распускались новые цветы, и в воздухе плыл нежный запах первого снега.
И поэтому вы такие Белоцвет помолчал, выбирая слова, бессердечные.
Остролист склонил голову в знак согласия.
Для вас нет разницы между погибелью и спасением, ведь так? Волшебству все равно, оно просто являет себя, и если кто не спрятался оно не виновато.
Белоцвет подбросил ногой цветочный сугроб, неожиданно тяжелый и плотный.
Пожалуй, довольно вопросов. К тому, что меня ожидает, подготовиться невозможно. Поэтому давайте начинать поскорее. Что нужно для вашего ритуала?
Не спеши. Остролист указал на тень от посоха, неумолимо подбирающуюся к вросшему в землю камню. Время еще не подошло. И хотя ты не спросил о самом главном, я тебе отвечу. Запомни, Белоцвет, мы всегда позволяем выбирать. И себе, и другим.
Король собирался сказать что-то еще, но в эту минуту из-за спины Белоцвета бесшумно появился огромный пес, подошел к королю и сел у его ног. Юноша едва посмотрел на него и тут же, не раздумывая, подскочил одним прыжком, обхватил пса за шею и принялся немилосердно его тискать.
Живоглот! Старина! А вот я всегда догадывался, что ты из здешних! Ах ты старый разбойник!..
На морде пса, сидевшего неподвижнее статуи, застыло выражение крайнего изумления. «Этого не может быть, говорило оно, я сделаю вид, что ничего не происходит, и тогда никто не заметит, что я тронулся умом и мне чудится этакое». Король же смотрел во все глаза на происходящее; он также был ошеломлен и поначалу не знал, что делать. Наконец, он осторожно спросил:
Белоцвет, позволь спросить, когда ты успел познакомиться с Цикутой?
С какой еще Цикутой, довольно невежливо ответил Белоцвет, зарываясь носом в серую шерсть, не знаю я никакой Цикуты. А вот как вы заполучили себе Живоглота, хотел бы я знать? О боги, как же я рад тебя видеть! И он так стиснул шею пса, что тот даже захрипел.
Белоцвет, прошу тебя, сядь и успокойся. Цикута, не принимай близко к сердцу. Человек может обознаться.
Юноша неохотно встал с колен и вернулся на свое место, не преминув еще разок почесать пса за ухом.
Белоцвет, король положил ладонь на голову пса, кто это, по-твоему?
Я же сказал это Живоглот, пес из «Копченого хвоста», он меня от смерти спас, а то и чего похуже. И не говорите мне, что я обознался, и этот просто похож на него. Я не могу ошибаться. Я чувствую его. Он дышит смертью, но мне не страшно, юноша подмигнул псу, который, наконец, позволил себе перевести дыхание.