Полячишка? подмигнул мне великан.
Ээээ нет. Англичанин. Покоробленный такой бесцеремонностью, я не сразу нашёлся с ответом.
О, земляк, значит! Да ты не тушуйся. Мы тут все неместные. Ну, кроме меня, великан со значением поднял одну косматую бровь. Я, конечно, по крови-то англичанин, но родился уже здесь. Сын первых поселенцев! гордо произнёс он и самодовольно ухмыльнулся.
Я снова не знал, что на это ответить. Но этот пренеприятный господин и не ждал от меня никакой реакции. Сложив громадные ладони на объёмистом брюхе, он снова заговорил:
Мои папенька с маменькой и основали здесь город. Сами-то они были из Ковентри знаешь, где это? Это такая дыра неподалёку от Злондона, крохотный городок, но почти с тысячелетней историей. Скучно там было, заняться нечем. Вот папенька мой и взял маменьку в охапку, погрузил на пароход и привёз сюда.
Зачем? вырвалось у меня.
Спрашиваешь! Тут такие пахотные земли, что островитянам и не снилось! Да и погода не в пример лучше. Вот сейчас, например, зима, в Злондоне адская слякоть. А у нас тут солнечно, снежок. И не очень-то морозно. А летом какая красота! великан восхищённо покачал головой. Я, правда, в других местах и не был, но папенька всегда говорил, что наш Нью-Ковентри это рай на земле. Вот только скучали они с маменькой по родному городу До самой смерти скучали! завершив эту сентенцию, Джек Томсон вдруг начал часто моргать и сморкаться. Видимо, воспоминание о родителях всколыхнуло в нём нежные чувства, которые иногда проявляются в душах даже таких невежественных и грубых людей.
Мистер Томсон, мы сходим прогуляемся! рыжая Жанна без всякого сочувствия прервала всхлипывания здоровяка.
Идите, махнул рукой владелец амбара, ваш главный договаривается с Никсонами о лошадях, он велел передать вам, чтобы далеко не забредали.
Мы только окрестности Бену покажем! кивнул Жан.
После чего они взяли меня за обе руки, как какого-нибудь немощного старичка, и поволокли к выходу.
Ну что я могу сказать тебе, Мартина Это определённо был не Злондон, и даже не пригород Злондона. Это отличалось от всего, что я видел прежде.
Насколько я мог судить по первым впечатлениям, весь городок Нью-Ковентри состоял из одной улицы правда, длинной и широкой. На улицу выходили высокие дощатые фасады в три или даже четыре этажа, за которыми прятались бревенчатые дома значительно меньшего размера. Более несуразной архитектуры я ещё никогда не видел.
Все фасады были примерно одинаковыми. На некоторых красовались вывески «Лавка», «Цирюльня», «Аптека», за самым большим фасадом скрывалось заведение под названием SALOON. Земляную улицу между ними покрывал тонкий слой снега со следами сапог и копыт, отовсюду слышался смех и голоса, из многочисленных труб вырывался и уходил в бледное небо голубоватый дым. Солнце висело низко над горизонтом, но играющие неподалёку дети мальчик и две девочки с радостью протягивали ладошки ему навстречу и заливисто хохотали.
Но меня поразило не это. Я попытался заглянуть в просвет между домами и увидел, что позади каждого здания есть огород и парочка подсобных строений. А дальше, позади всего этого, было Ничто. Я не видел горизонта, не видел земли, кроме белого, равнодушного и пугающего Ничто.
Здорово здесь, правда? с удовольствием заметил Жан, на этот раз неправильно прочитав мои мысли.
Вообще отлично! поддакнула ему Жанна. Такой простор! Даже зимой скучать не приходится. Старый Томсон предлагал нам купить или построить здесь дом, но Куница сказал, что надолго мы здесь не задержимся
Почему? машинально спросил я.
Много будешь знать скоро состаришься! фыркнул Жан.
Но теперь я кое-что понял, а точнее, догадался. Поэтому возразил малолетнему наглецу:
Просто ты сам не знаешь, куда потащит вас этот ваш предводитель. И не делай вид, что знаешь.
Очко в пользу Бена! воскликнула Жанна, вскидывая кверху обе руки.
Неправда! тут же разъярился мальчишка. Я знаю, куда мы отправимся! Во всяком случае, я точно знаю, зачем!
И зачем? поинтересовался я.
Я был уверен, что он снова попытается от меня отделаться, но в запальчивости Жан проговорился:
Чтобы найти нашу маму, вот зачем!
Сестрица тут же дала ему подзатыльник.
Ну ты и трепло, Жан!
Мальчик надулся и замолчал. Я же был в недоумении: какую ещё маму?
А где ваша мама? осторожно спросил я у Жанны.
Но она не ответила. Вместо неё отозвался братец:
Где-то здесь, буркнул он.
в Нью-Ковентри?
В Америке.
Хм, отозвался я.
Вот и ещё одно доказательство того, что вся эта ерунда происходит только у меня в голове. Пожалуй, иголку в стогу сена отыскать значительно проще, чем женщину на целом континенте. Но даже если допустить, что близнецы действительно разыскивают свою мать, то при чём здесь Куница?
А почему Куница ищет вашу маму? снова спросил я.
А ты не много ли вопросов задаёшь? ощетинилась Жанна. Значит, надо так! Он нам обещал!
И больше мы тебе ничего не скажем! твёрдо заключил Жан.
Близнецы замолчали и демонстративно от меня отвернулись. Я тоже замолчал, чувствуя, что холод начинает добираться до меня даже сквозь толстую кожаную куртку. Руки покраснели, и я поскорее сунул их в карманы.
Пошёл снег тонкой меловой крупкой. Я запрокинул лицо и вгляделся в молочную белизну неба. Принюхался: пахло дымом, чуть-чуть лошадями и какой-то почти невообразимой свежестью ветра, снега, простора
Что вокруг города? я повернулся к Жану, стоящему ко мне в пол-оборота. Или об этом я тоже не могу спросить?
Юноша (наверное, правильнее называть его мальчиком, ведь на вид ему было всего лет пятнадцать) неохотно ответил:
Сам видишь, что ничего. Снег
Летом трава, сказала Жанна, много травы.
Равнина? догадался я.
Бескрайняя, кивнула Жанна, можно долго-долго бежать по ней и не увидеть ни одного домика. Даже если целый день бежать. Даже если два дня.
Жутковато, наверное, промолвил я. Мне и в самом деле было от этого жутковато.
В городе лучше, согласилась девушка. Даже в таком маленьком, как Нью-Ковентри.
И вы не хотите никуда отсюда уезжать
А вот и хотим! Жан снова вскинулся. Не разговаривай с ним, Жанна! Куница знает, что делает!
Вот именно! Жанна вздёрнула подбородок. Мы сюда не за тем приехали, чтобы в городе сидеть! Куница всё знает лучше!
Их вера в предводителя была по-своему даже умилительна, но я всё ещё не понимал, каким образом происходящее может касаться меня.
А я-то вам зачем понадобился?
Близнецы промолчали, смерив меня недовольными взглядами. Но теперь я почти не сомневался в своей правоте: они сами понятия не имеют, зачем их главнокомандующий распорядился доставить меня сюда, в Нью-Ковентри. Они просто каким-то образом перенесли меня через океан, да так, что я ничего не почувствовал
Ох, ни в коем случае нельзя забывать о том, что всё происходящее мне просто грезится. Иначе я рискую поверить в эту дикую реальность и запутаться в ней.
Но свежий воздух был упоителен, солнце, светившее сквозь пелену, всё-таки было ярче серого злондонского солнца, а мои спутники, несмотря на кажущуюся неприветливость, могли сойти за персонажей романа.
Я решил стать героем собственного повествования и пройти все препоны так, как сделал бы это созданный мною главный и любимый герой. А тем временем мне, наверное, подберут новое лекарство.
Глава 5
Миранда
Утром мне поспать не дали, нечего было и надеяться. Сначала Кривуля заворочалась в своём углу, потом в дверь постучали.
Ну кто там ещё? разлепив глаза, прикрикнула я.
Миранда, вставай, это была Бетани, горничная, тебя хочет видеть хозяин.
Какой именно?
Мистер Хилл.
Да уж, отлично начинается новый день! Не далее как сегодня ночью я уговаривала Ли Моргана отправиться спать и не занимать время мистера Хилла, а теперь, похоже, я буду уговаривать мистера Хилла не мешать распоряжениям мистера Моргана. Да что это за служба у меня такая?!
Партнёры Морган и Хилл весьма необычно разделили своё предприятие на сферы влияния. Днём всем распоряжался мистер Ли, ночью наступало время кукольника. При этом мистер Хилл требовал, чтобы ночью по дому никто не шатался: это-де мешает ему проводить эксперименты у себя в мастерской, а днём правление совместным предприятием переходило в руки Ли, который взял со всех слуг-людей расписку, что в светлое время суток они обязуются не выполнять никакие просьбы и приказы мистера Хилла. Само собой разумеется, что слуг-кукол нельзя было ни подкупить, ни убедить: все они подчинялись только своему создателю.