Нет! Я никогда больше не войду в воду!
Но вопросы не хотели меня покидать. Что же случилось в бассейне? Неужели теперь так будет всегда?
Как бы ни пугала меня идея вновь пройти через этот ужас, я знала, что не успокоюсь, пока не найду все ответы. Более того, меня буквально тянуло к воде. Получалось, что выбора попросту не было. Я ДОЛЖНА все выяснить, любой ценой.
К тому времени, когда из маминой каюты начало доноситься тихое посапывание, я приняла окончательное решение во всем разобраться, прежде чем кто-нибудь сделает это за меня.
Стараясь не шуметь, я поднялась с кровати. Вздрогнула, натягивая еще влажный купальник, поверх накинула джинсовую куртку. На цыпочках поднялась на палубу и осмотрелась. Пристань была пуста. На фоне ночного неба темнели силуэты гостиниц и магазинчиков, выстроившихся вдоль безлюдной набережной. Их можно было принять за театральную декорацию.
Огромная полная луна сияла над морем как прожектор. Я посмотрела на доску, перекинутую с лодки на причал, и меня замутило. «Давай же, всего-то пара шагов!» подбодрила я себя.
И, сжав зубы и кулаки, я перебежала по сходням. Метнулась к швартовым тумбам в конце причала и уставилась на веревочную лестницу, уходящую вниз, в темноту, к воде. Море холодно поблескивало, и меня пробил озноб. Зачем, зачем я все это делаю?
В задумчивости я принялась накручивать прядку волос на палец. Всегда так делаю, если нужно пораскинуть мозгами, а настроения ходить туда-сюда нет.
Наконец я отбросила все сомнения и вопросы, а заодно и воспоминания о физиономии Мэнди. Я просто должна это сделать: узнать правду.
Застегнула куртку на все пуговицы, не желая лезть в воду без нее, и, задержав дыхание, ступила на первую перекладину веревочной лестницы. В последний раз поглядела на пустынную пристань и под тихое поскрипывание лодочных мачт, доносившееся с залива, осторожно начала спускаться во тьму.
Было время отлива, и последняя перекладина лестницы оказалась высоко над водой. «Сейчас или никогда!»
Не дав себе ни секунды на размышления, я зажала нос большим и указательным пальцами и прыгнула.
С громким всплеском плюхнулась в воду и тут же вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух. На первых порах я не почувствовала ничего, кроме холода. «Да что же такое я творю?» мелькнула запоздалая мысль.
Но я тут же взяла себя в руки и заколотила ногами. Довольно-таки беспорядочно поначалу. Через несколько секунд холод ушел, а с ним растаяли и мои тревоги. Волны, омывавшие мое тело, принесли необычайное спокойствие. Соль на губах, волосы, прилипшие к голове Я нырнула и поплыла сквозь водную толщу, словно жила в море всю жизнь.
А потом случилось ЭТО. В ужасе я повернула назад, к пристани. НЕТ! Не хочу! Я передумала!
Протянула руку, но лестница висела так высоко, что я не могла дотянуться! «Что я наделала?!» Мои ноги опять склеились, они превратились в камень! Задыхаясь, я беспомощно замахала руками, хватая лишь пустоту. «Судорога, это просто судорога», успокаивала я себя, не смея взглянуть на то, чем стали мои ноги.
И тут все изменилось так же быстро, как и началось. Я перестала этому противиться.
Мои ноги срослись. Они совершенно исчезли. И что с того? Туда им и дорога. Так и должно быть!
Стоило прекратить дергаться, как я обнаружила, что прекрасно держусь на воде. Перестав сумбурно молотить руками, я превратилась в парящую орлицу, в аэроплан в дельфина, радостно и стремительно рассекающего волны.
***Все правильно. Ведь вы уже догадались, да? Неужели еще нет? Впрочем, неважно. Главное обещайте, что никому-никому не расскажете.
Короче, я превратилась в русалку.
Глава 2
Событие из ряда вон выходящее, правда? Далеко не с каждой девочкой такое случается. Однако со мной вот случилось. Я русалка. Русалка! Но как? Почему? И что, теперь я всегда буду русалкой? Вопросы роились в голове, а ответов не находилось. Одно я понимала: открылась совершенно неизвестная грань моей натуры и еще ни разу в жизни мне не было так хорошо.
Я плавала, как Ну, наверное, как рыба! В каком-то смысле я и была рыбой. Верхняя половина тела не изменилась: худенькие руки, мокрая прилипшая ко лбу челка, черный купальник.
Зато ниже белой полосы на талии я сделалась чем-то другим. Вернее, кем-то другим. Купальник исчез, сменившись сверкающей чешуей. Мои ноги стали длинным хвостом, переливающимся зеленым и фиолетовым цветами. Я скользила вперед, изящно им помахивая. Уже одно это было невероятно: чем-чем, а изяществом я никогда похвастаться не могла. Когда я плеснула хвостом по водной глади, он радужно вспыхнул в лунном свете. Достаточно было одного неуловимого движения моего удивительного хвоста, чтобы стремительно двигаться дальше, погружаясь все глубже и глубже.
Зато ниже белой полосы на талии я сделалась чем-то другим. Вернее, кем-то другим. Купальник исчез, сменившись сверкающей чешуей. Мои ноги стали длинным хвостом, переливающимся зеленым и фиолетовым цветами. Я скользила вперед, изящно им помахивая. Уже одно это было невероятно: чем-чем, а изяществом я никогда похвастаться не могла. Когда я плеснула хвостом по водной глади, он радужно вспыхнул в лунном свете. Достаточно было одного неуловимого движения моего удивительного хвоста, чтобы стремительно двигаться дальше, погружаясь все глубже и глубже.
Это напомнило мне, как мы с классом ходили на экскурсию в «Водный мир». Нас привели в туннель под водой, а вокруг плавали всякие рыбы. Складывалось впечатление, что находишься на морском дне. Только в этот раз все было по-настоящему! Я могла протянуть руку и коснуться колышущихся водорослей, напоминающих висящие вверх тормашками занавески. Можно было плавать наперегонки со стайкой пузатых серых рыбок, круживших вокруг меня словно в танце.
Я даже рассмеялась от удовольствия, и из моего рта вверх протянулась ниточка пузырьков. Казалось, я плавала от силы минут пять, но небо уже порозовело. Меня как громом поразила жуткая мысль: «А что если я не смогу вернуться?».
Однако едва я благодаря приливу дотянулась до веревочной лестницы, как мой хвост сделался вялым. Болтаясь на перекладине, я с изумлением наблюдала, как одна за другой исчезают сверкающие чешуйки и на месте хвоста появляются ноги. Ощущение было странным: чем-то оно напоминало онемение в челюсти после укола зубного врача.
Я немного пошевелила пальцами, окончательно прогоняя покалывание в ступнях, и пошла домой, пообещав себе, что вернусь, и как можно скорее.
***Боб, наш инструктор по плаванию, стоял прямо надо мной и разговаривал по мобильнику. Однако я не могла разобрать ни слова. Вдруг кто-то схватил меня сзади за плечи.
Это она? прорычал мне прямо в ухо мужской голос.
Боб кивнул. Я попыталась вырваться, но незнакомец был очень сильный.
Что вам нужно? пискнула я.
Будто не понимаешь. Уродка! рявкнул человек, встряхивая меня за плечи.
Я не уродка! завопила я. Не уродка!
Хватит притворяться, сказал женский голос.
Я не притворяюсь, извивалась я в железной хватке. Я не уродка!
Эмили, ради всего святого! произнес вдруг мамин голос. Я же знаю, что ты не спишь.
Я разлепила веки. Надо мной склонилось мамино лицо. Мама держала меня за плечи, легонько встряхивая.
Что случилось? Я рывком села в постели.
А то, сонная тетеря, что ты в школу опаздываешь. Давай пошевеливайся.
Мама отпустила меня, встала и раздвинула занавеску в дверном проеме.
И не забудь зубы почистить! донесся ее голос уже из коридора.
За завтраком я пыталась вспомнить, что же кричала во сне. Все казалось таким реальным: незнакомец, эти голоса. Не говорила ли я вслух? Спросить маму я не смела, поэтому ела молча. Только сунула в рот третью ложку хлопьев, как тут случилось нечто ужасное.
Мама, как обычно, возилась рядом, разбирая огромную кипу бумаг, сваленных позади миксера.
Куда же он делся? бубнила она.
Что ты на этот раз посеяла?
Да список покупок. Я помню, что положила его вот сюда. Мама склонилась над бумагами. А, вот же он!
Подняв взгляд, я с ужасом увидела у нее в руках листок бумаги. То есть не просто листок, а ТОТ САМЫЙ ЛИСТ РОСКОШНОЙ ЛИЛОВОЙ БУМАГИ!
Не-е-ет! завопила я так, что хлопья полетели изо рта.
Вскочив, я бросилась к маме, собираясь выхватить у нее листок. Слишком поздно: она уже развернула его. Близоруко прищурившись, пробежалась глазами по строчкам.
Нет, это не то, пробормотала мама, складывая лист.
Дыхание у меня перехватило, и я с трудом проглотила остатки хлопьев.
Погоди-ка, там же мое имя!
Нет-нет, это вовсе не твое имя, мам. Это это имя одной моей подруги. Я попыталась вырвать у нее бумажку, но мама не обратила на меня внимания.
Куда подевались мои очки?
Очки, разумеется, как всегда, висели у нее на шее.
Давай я тебе прочитаю, предложила я тоном самой заботливой из дочерей.
Однако мама уже нащупала свои очки, нацепила их на нос и внимательно изучила записку. Я попятилась было к выходу, но мама уже глядела на меня в упор.
Эмили!
Что?
Мама сняла очки и помахала листком у меня перед носом.
Ничего не хочешь мне объяснить?