Пакет был разобран, кошка обиженно наблюдала издалека за довольным нахалом, Инга уселась на диван с чашкой горячего чая. Пришло время дать себе волю и без помех погрузиться в горе. Но сдерживаемые весь день рыдания, почему-то не возвращались к ней. Боль не ушла, но стала чуть более тупой и переносимой.
Что же теперь будет?
Как она теперь встретит Андрея, когда он вернется? Если он вернётся?
Как жить дальше?
Вопросы вертелись в её голове. Ответов не было.
«Я подумаю об этом завтра», любимая фраза и на этот раз вытащила её из затягивающей круговерти горестных мыслей.
Инга была твёрдо уверенна, что порядок в доме напрямую связан с порядком в душе. Беспорядок мучил её почти физически, а процесс уборки был сродни обретению гармонии.
Инга открыла шкаф забитый документами, альбомами с фотографиями, старыми открытками и сувенирами. Всем этим уже давно пора было заняться.
Она вытащила кипу документов, разложила их на полу и начала внимательно сортировать. Что-то уже потеряло свою актуальность и отправлялось на выброс. Другие документы надо было распределить по назначениям. Бумаги мужа она машинально откладывала в отдельную стопку. Осознав это, она неожиданно спокойно и логично объяснила себе, что так даже удобнее. Вот её папка, а вот его.
Под документами обнаружился старый альбом с фотографиями. Инга уже много лет не заглядывала в него. Она не любила свои детские фото. Полненькая недовольная девочка вызывала воспоминания о жестоких переживаниях от своей некрасивости и несоответствия идеалам. В книжках, которые она читала, все девочки были худенькими, голенастыми с исцарапанными руками и коленками. Они дружили с такими же худенькими вихрастыми и мечтательными мальчиками.
Кроме того, что Инга никогда не была худенькой и голенастой, она никогда не встречала этих мечтательных мальчиков. Одноклассники только и умели, что толкнуть, хлопнуть по спине портфелем или дёрнуть за косу. А то, что они постоянно списывали у неё домашние и контрольные, вселяло в Ингу уверенность в их непроходимой тупости. Конечно, с годами она поняла, что красивые успешные по большей части мужчины, в которых выросли спутники её детства, просто экономили на учёбе силы для своих важных мальчишеских дел. Теперь они были умны и интересны, Инга поддерживала со многими из них дружеские отношения. Но та закомплексованная девочка до сих пор жила в самой глубине её сердца.
Она нерешительно открыла альбом. Маленькая Инга сидела на стуле в пол оборота и внимательно, улыбаясь, смотрела на большую Ингу «карими вишнями». Белое льняное платье и необычайно красивый шелковый бант, примостившийся на тёмных кудрях, привезла любимая тётка. На фотографии Инге было чуть больше, чем сегодняшнему малышу из банка. И ведь она тогда тоже знала секрет счастья.
Ингу пронзила острая жалость к этой девочке, которой так много предстояло постигнуть и пережить. Как хотелось уберечь её, защитить, сохранить на дорогом лице нежную счастливую улыбку.
Слёзы подступили к глазам, и она не стала их сдерживать. Инга плакала и плакала без душащих рыданий, без искажённого до безобразия лица, без давящей боли в сердце. Слёзы текли легко и свободно, как будто сосуд переполнился, и надо было просто слить лишнее. Когда они закончились, Инга умылась и, решительно задвинув в шкаф остатки документов и фотографий, пошла спать.
Голова казалась опустошённой. На самом дне ещё плескались остатки боли, но теперь всё воспринималось, как сквозь толщу воды или очень толстое и мутное стекло.
Инга почувствовала, как по ней идут мягкие робкие лапки. В темноте лениво проворчала кошка. Почти невесомый комочек устроился на плече и начал усердно вылизывать своим шершавым языком шею Инге. При этом он благодарно урчал ей в ухо, рассказывая на своём кошачьем языке, как он благодарен своей спасительнице, и как счастливо они будут все вместе дальше жить.
IV
Утро встретило Ингу необычно ярким светом, заливающим комнату. Она легко поднялась, сдвинув с ног, мирно сопящих в обнимку, вчерашних врагов, и подошла к окну. После почти месяца слякоти и жидкой грязи выпал первый снег. Белый, первозданно чистый, он ещё не был тронут ни машинами, ни пешеходами, ни даже птицами. Инга приоткрыла окно, бодрящий морозный воздух пах свежестью и яблоками. Свет ложился медовыми полосами на кресло, ковер, постель, протягивался на стену. Инга внезапно отметила себе, как уютно и с любовью устроено её жилище. Как много в нём света и тепла.
Она отправилась в ванну, пустила воду в раковину, плеснула себе в лицо и вгляделась в своё отражение. Веки, конечно же, после вчерашнего слёзотечения опухли. Но из зазеркалья на неё смотрели такие же, как на старой фотографии карие вишни. И такие же вечно кудрявые тёмные кудри обрамляли лицо.
Доброе утро, кудрявое чудовище! весело поприветствовала она сама себя.
День сегодня определённо задался. Голова к удивлению совершенно не болела, как Инга не прислушивалась. Кофе был необычайно вкусным. Два представителя семейства кошачьих нашли компромисс в отношениях, заняв противоположные углы на кухне. Цезарь, казалось, даже уже немного поправился, но вальяжности приобрёл совершенно точно. А навсегда любимый дуэт Никитиных пел из динамика:
«Нет лет, нет лет, нет лет»
Вот, что звенит, как будто пригоршня монет,
В кармане космоса дырявом горсть планет,
Вот, что гремят не унывая,
Все недобитые трамваи,
Вот, что ребячий прутик пишет на песке.
Книжка, купленная по случаю оказалась неожиданно интересной, и Инга решила сегодня целый день провести с ней в постели.
Ближе к обеду, её вытащил из нирваны звонок в дверь. Это вернулся Андрей. Он стоял на лестничной площадке элегантный, как всегда, милый и родной. В руках у него был огромный букет лилий.
Дорогая, я виноват! Ты даже не представляешь, что со мной произошло!
Не называет меня по имени, боится ошибиться, машинально отметила про себя Инга.
Она прислушивалась к своему внутреннему состоянию и с удивлением поняла, что совершенно спокойна.
Небольшую паузу Андрей воспринял, как колебания жены и перешёл в наступление.
Ты мне впустишь, или мы будем говорить на лестнице?
Инга молча посторонилась.
Как вкусно пахнет кофе, я голодный, как волк! Андрей уже разулся и прошёл на кухню.
А что, там не кормят? стараясь оставаться спокойной, спросила Инга.
Где там?
Ну, не знаю Там, где ты был.
И где я, по-твоему, был? начал заводиться Андрей. Он был обескуражен реакцией жены. Он ждал слёз, упрёков, даже скандала, но к этому ледяному спокойствию он просто не был готов.
А это что за урод? Андрей внезапно переключился на нового жильца.
Это не урод, это Цезарь, твёрдо сказала Инга.
Цезарь! Какой из него Цезарь! Глиста какая-то! он брезгливо отпихнул ногой любопытного котёнка: И где ты его взяла?
Вчера на улице, около магазина, Инга подхватила пушистый комочек и тот сразу преданно замурчал.
С каких пор ты начала подбирать на улице бездомных котов? Андрей попытался вложить в эту фразу максимум сарказма.
С тех пор как избавилась от одного бездомного мужика! Инга сама удивлялась, что всё ещё не потеряла спокойствия.
В каком смысле избавилась? Ты о чём? Андрей изобразил искреннее недоумение.
Но ведь ты сам ушёл, разве не так?
Постой, как ушёл? Я просто задержался У меня были проблемы Надо было срочно встретиться кое с кем По работе Это было очень важно Мы увлеклись
Тут Андрей решительно подошёл к ней и обнял своими сильными родными руками. Её накрыл навсегда милый запах и тепло его натренированного крепкого тела. Она невольно судорожно выдохнула и прильнула к нему, заняв привычную уютную позу. Казалось, что он окутал Ингу, спрятал от неё самой, от долгих мучительных переживаний. Вот сейчас он всё объяснит, он умный, он найдёт слова, которым она уже готова была поверить.
Крыска, он нежно гладил её по голове, Ты должна мне верить. Ты ведь знаешь, как дорога мне. Мы заканчивали проект, было очень много работы, я просто не мог вырваться.
Но Инга его уже не слушала, она как заворожённая смотрела на тумбочку под зеркалом в прихожей, на которой возлежали белым сугробом ЛИЛИИ. Ей показалось, что вся её боль, обида, унижение трёх последних бесконечных дней сконцентрировались в этих злосчастных цветах. Они пахли обманом и предательством.
Инга высвободилась из рук Андрея, подошла к тумбочке, осторожно взяла цветы и на вытянутой руке, стараясь глубоко не дышать, понесла их к окну.
Андрей истолковал это по-своему.
Я тут подумал, что сегодня как раз год, восемь месяцев и четыре дня, как я сделал тебе предложение, Он заметно повеселел, Такую круглую дату нельзя забывать, как ты считаешь? Мне кажется, мы уже готовы подумать о маленьком, дорогая?