Какая телеграмма, Татьяна Михайловна? Виктор не мог и предположить, кто бы стал слать ему срочное сообщение в такую глушь, где даже, наверное, и адреса-то почтового нет.
Такая. Иди сюда и слушай.
Чего-о? Малыгин дёрнулся к стойке.
«Люблю, скучаю, мечтаю, что скоро будем жить под одной крышей. Лена». От того, что была глуповата, дежурная читала громко и с выражением.
Что за бред? Какая ещё Лена? Вид молодцеватого кавалера, ещё минуту назад несокрушимо уверенного в себе, стал жалким. Вырвавшийся нервный смешок выдал его окончательно.
Не знаю, Витечка. Тебе лучше знать, в карих глазах Галины мелькнуло презрение. Резко выдернув телеграмму из рук дежурной, просунувшей послание под стекло стойки, Виктор не стал даже перечитывать написанное. Он шёл по лестнице в свою комнату и от досады стучал кулаком в стену. Если и была на свете хоть какая-то Лена, с которой он мечтал бы жить вместе, то вряд ли она стала бы писать ему такое послание, так как сейчас была в далёком подмосковном колхозе. Поднявшись в комнату, Малыгин вышел на балкон. В горах звёзды казались очень яркими и совсем близкими, а прямо над головой висела огромная луна.
Полнулоние, медленно произнёс Малыгин, вспоминая лето, и прижал телеграмму к груди: Леночка.
Некоторое время спустя Виктор, распив бутылку вина с соседом по комнате, курил на балконе и, отламывая мелкие кусочки от миндального пирожного, бросал его с балкона чайкам; несмотря на то, что море было в полукилометре от базы, крикливые птицы долетали и сюда.
Ненасытные, бестолковые и неблагодарные твари! Чем больше вам даёшь, тем хуже, жаловался он в небо, нетрезво пошатываясь. После дня физических нагрузок юношу повело уже после первого стакана. Не соображая, что его может увидеть с улицы любой из прогуливающихся сборников, а затем «настучать» старшему тренеру, Малыгин затягивался и бормотал вслух:
Эх, Санёк Виктор вспомнил друга Сашу Поповича, по совету которого согласился жить на даче. Увидим мы ещё небо в овчинку с этой Капустиной.
Фамилию незамужней женщины Малыгин произнёс с отвращением. До него, конечно, быстро дошло, что телеграмму ему послала хозяйка дачи, которую зовут вообще-то Лолой, но она просит называть её «Леной».
4
Несколько дней назад Рудольф Александрович, зная, что в колхоз едет ректор, попросил Ветрова позвонить в Малаховку и передать необычную просьбу привезти корицы.
Пусть хоть пять граммов, но привезут. А то, случись тут у кого из наших понос или ещё какая кишечная беда, куда бежать?
От поноса лучше всего лечит кора дуба. Ну а уж от прочего не знаю, Николай Петрович с сомнением посмотрел на преподавателя. Изводить заморскую пряность на «медвежью болезнь» это уж, простите, роскошь недозволенная. Для деревенских проще обойтись подорожником или плевой куриных пупков. Однако просьбу Бережного председатель совхоза передал.
Ректор, давно знакомый с заведующим кафедры легкой атлетики, заказу вовсе не удивился.
Я лично видел, как Рудольф покупает барсучий жир на нашем рынке от ревматизма, объяснял Орлов жене за чаем накануне отправки в колхоз. Нужно же было как-то оправдать такого рода поручение! Отпивая с блюдца, Иван Иванович улыбался. Ты же знаешь, Валюша, человек он хотя и чудаковатый, а всё-таки полезный: публично не боится вступать в полемику даже с Печёнкиным. Студентов строжит, но тут же балует, как баловал бы своих детей, если бы они у него были. Галину Петровну по-братски то и дело оберегает от сквозняка или перегрева. Так почему бы тогда не лечиться Бережному от поноса корицей? заключил ректор, перекладывая исполнение необычной просьбы на жену.
Несмотря на переполох, вызванный состоянием студентки первого курса, Валентина вытащила баночку с орехово-коричневой пудрой и отдала её Бережному до того, как они с мужем и Николиной сели в «Волгу».
Держите, сосед, пока я её обратно не увезла. Всех преподавателей, проживающих в зелёном домике, ректорша звала именно так, не утруждая себя официозом имен-фамилий и не требуя взамен того же, хотя по положению могла бы. Я и не знала, что корицей можно лечить отравления.
Вплоть до дизентерии, позволил себе вмешаться в разговор Попинко, поджидавший преподавателей, чтобы хоть что-то ещё узнать о Лене. Бережной поджал губы и сосредоточенно посмотрел на пузырёк:
Это сильное антибактериальное средство, Валентина Геннадиевна. Но, к сожалению, не для нашего случая.
Рудольф Александрович, неужели что-то вправду серьёзное? Кирьянов, на правах любимчика тренера, тоже надеялся что-то разузнать о больной. Но и ему Бережной ничего не ответил.
Рудольф Александрович, а на случай женских заболеваний у вас рецептов никаких не припасено? Очень бы пригодилось, учитывая обстоятельства, кивнул Орлов уже по дороге в Астапово, услышав стоны девушки.
Да-ть твою налево, тихо ругнулся Бережной, оглядываясь на заднее сиденье. Стал бы я ждать, Иван Иванович, манны небесной, если бы знал, что у неё и как это лечить. Мысленно он уже не раз пожалел, что не оставил Николину в Малаховке, когда её скрутило в первый раз перед самым отъездом студентов в совхоз.
Увидев прибывшую к его воротам «Волгу», фельдшер из Астапово вмиг отрезвел. К двум часам пополудни Колян так называли «эскулапа» все деревенские неуверенно водил мутными глазами, но на ногах при этом стоял твёрдо.
Тьфу ты, зараза! плюнула Зинаида фельдшеру под ноги. Секретаршу местного правления Орлов с собой взял, чтобы не плутать по посёлку. Уже нажрался. И как теперь?..
Вопрос адресовался ректору МОГИФКа. Иван Иванович глубоко выдохнул:
Да уж. Весело тут у вас.
Как везде в деревне, парировал фельдшер, хорохорясь. Он сразу определил, что гости люди непростые и прибыли издалека. А чем вы, товарищ, недовольны? Пью на свои. И в выходной.
Дурак ты, фельдшер, не удержался Орлов. Разве у врачевателей может быть выходной? У вас район забит приезжими. Больного могут привезти в любой момент, а вы
Чё эт вдруг, Зинк? Падучая, чё ли, кака напала? фельдшер даже смотреть стал яснее.
Падучая эт ты. Чума и холера в одном лице, язви тя в душу! снова сплюнула громогласная «правая рука» председателя и опять поинтересовалась у москвичей, как быть.
А чё у вас там? фельдшер впервые покосился на автомобиль, оставленный за его хилыми воротами. На его заднем сиденье он увидел девушку, завёрнутую в одеяло.
Что-то по-женски, коротко объяснил Бережной. Посмотреть бы её поскорее совсем плохо девчонке. Даже аспирин уже не помогает. К тому же растрясло на ваших дорогах.
Дороги это да! А посмотреть Не-а, фельдшер при всех высморкался: Не буду.
Чё эт?.. тут же взвилась Зинаида; по дороге сюда она, как могла, успокаивала приезжих, расхваливая профессионализм врачевателя.
Корова была б другое дело, поглядел бы. А девчонку Не-а.
Ты чё, Колян, буксуешь? Зинаида стала брать горлом. Ты же Марии помогал рожать? Фельдшер утвердительно и без всякой спешки кивнул. А когда у Ольги схватки начались, сказал, что пора?
Фельдшер снова кивнул, вытащил из кармана штанов мятую пачку папирос «Беломорканал» и показал секретарше на рисунок, словно предлагая увидеть на нем схему его мыслей.
Ты, баба, дура, не иначе. Гляди суда, замена «ю» на «у» в последнем слове вышла совершенно естественной видимо, фельдшер говорил так всегда. Там тетки рожавшие. Да ещё наши. А тут чё?
Чё? Зинаида не понимала.
А тут молоденькая девица. Городская барышня. Откуд я знаю, чё там? А вдруг при осмотре кровотечение? Тода чё?
Вы думаете? ректор снял очки и стал тереть стёкла краем свитера.
Думать мне некода, товарищ москвич, фельдшер щёлкнул указательным пальцем по горлу, ниже скулы. Того и гляди выходные закончатся. А повидал я на своём веку всякого. Да мужчина затянулся папиросой, глядя на гостей с намёком: мол, кто вас знает, какие вы там, столичные жители. Затем сказал приказным голосом: Однозначно в Луховицы надо ехать.
Там скажут? Рудольфа Александровича перспектива кататься по просёлочным ухабам не привлекала, Орлова, отмахавшего с утра почти четыреста километров, ещё меньше, поэтому он тоже взглянул вопрошающе.
А как жа?! Там у них врачи! указательный палец фельдшера взмыл в воздух. Специалисты. И роддом есть, если чё.
Какой ещё роддом? Что вы придумываете? Бережной готов был реветь от ярости: мало того, что выходной пропадал, так ещё и мужик пьяный мелет что попало.
Придумывают эт художники, товарищ москвич. Или композиторы. А мы тут реально мыслим. В соответствии, так ска-ать, с обстоятельствами. Из чего не исключаю у вашей девушки внематочную беременность. Потому и про родильный дом вспомнил. Вот так-то, прищёлкнул Колян языком, заметив, как лица гостей потускнели от таких слов, и очень радуясь этому. Досадить чужакам в деревнях всегда было диким удовольствием. Никто никогда этот феномен объяснить не мог, но не любили жители маленьких поселений каких бы то ни было приезжих, вот и весь сказ.